«Уважения к Путину уже нет»

«Вертикаль» власти в Московии начинает «плыть» и разваливаться.

Владимир Путин больше не советуется с министрами о последствиях принятых решений и не сообщает им о своих планах, уважения к нему нет уже несколько лет, есть один страх, но «страх до усрачки».

«Медуза» выяснила, как к Путину сейчас относятся те, кого принято называть московитскими элитами.

«Каждые 48 часов происходит х…ня»

«Страх перед ним до усрачки. Но это страх без уважения. Уважения [к Путину] нет уже пару-тройку лет», — считает собеседник «Медузы», близкий к правительству.

О таких настроениях в кабинете министров рассказали еще два собеседника, близких к правительству, и один источник, близкий к Кремлю.

По их словам, отношение к президенту резко испортилось после повышения пенсионного возраста в 2018 году, которое, согласно соцопросам, не поддержало большинство московитов. Последствия от пенсионной реформы, согласованной и одобренной Путиным, Кремль переложил именно на правительство.

В следующие годы ситуация только ухудшалась. По словам собеседников «Медузы», постепенно президент перестал предупреждать министров о том, что именно он планирует сделать в ближайшем или отдаленном будущем.

«Еще недавно вице-премьеры и министры работали для президента хотя бы «гуглом». Он им озвучивал сценарии, которые считал вероятными, и спрашивал: «А если так поступить — каких последствий ждать? А если так — что потом будет?» Сейчас этого нет», — комментирует источник, близкий к правительству.

По его словам, после начала пандемии ковида Путин, который очень опасается за свое здоровье, окончательно отказался от консультаций с правительством, и все ключевые решения начал принимать сам после краткого обсуждения с самым «ближним кругом» (считается, что в последние годы в него в первую очередь входит руководство спецслужб и силовых ведомств).

«[После начала пандемии] все сваливается на голову без предупреждений», — говорит один из собеседников «Медузы».

В качестве примера источники приводят ставшие мемом «меры поддержки» московитов во время ковида — а именно «нерабочие дни с сохранением заработной платы» и поддержку многодетных семей.

«Президент может [подобное] неожиданно заявить. [Сделать] жест широкой души, так сказать. А потом начинается лихорадочный поиск [денег на его выполнение] — откуда их выдернуть», — пояснил один из высокопоставленных источников «Медузы».

По его утверждению, еще несколько лет назад Путин действовал противоположным образом: сначала выслушивал предложения от ведомств, затем выбирал, какое предложение кажется ему оптимальным.

Вместе с тем близкие к правительству собеседники отметили, что министры не решаются спорить с Путиным даже при самых «неожиданных» решениях. И делают это именно из-за страха: «Когда арестовали Улюкаева, все всё поняли».

Близкие к правительству источники добавили: этот же страх — а также нежелание Путина слышать от подчиненных о проблемах — приводит к тому, что многие чиновники серьезно приукрашивают действительность в докладах президенту. Например, не сообщают о реальных последствиях санкций для экономики.

«Каждые 48 часов происходит какая-то х…ня, никто толком ничего не понимает. До исполнителей все доводится в последний момент», — емко описал ситуацию источник «Медузы», близкий к Кремлю.

«Проигрывать он не умеет. Признавать, что проигрывает, — тем более»

Все эти проблемы усугубились после начала войны. Многие даже самые высокопоставленные чиновники до последнего момента не знали о начале полномасштабного вторжения. Кроме того, по оценке источников, после 24 февраля президент потерял интерес к «мирным делам», а его «ближний круг» стал еще теснее.

«Довольных Путиным, наверное, почти нет. Бизнес и многие члены правительства недовольны тем, что президент начал войну, не подумав о масштабах санкций. «Ястребов» не устраивают темпы «спецоперации». Они думают, что можно действовать решительнее», — говорил еще в мае 2022-го источник «Медузы», близкий к Кремлю.

«Спустя месяцы настроения гражданских чиновников и «ястребов» мало изменились. При этом позиция Путина — по мере того, как неудачи Московии на фронте растут, — дрейфует в сторону мнения «партии войны» (то есть высокопоставленных сторонников дальнейшей эскалации), а настрой представителей «партии мира» стал еще более пессимистичным.

Собеседник «Медузы», близкий к правительству, уточнил, что работы у кабинета министров с тех пор только прибавилось:

«Объявлена мобилизация, а денег на нее в бюджете, естественно, не запланировано».

Источники, близкие к Кремлю, а также собеседник, знакомый с людьми, входящими в окружение Путина, отметили, что сейчас президент «не может дать образ будущего» даже самым высокопоставленным чиновникам и крупнейшим бизнесменам: «Эти люди страдают из-за санкций, теряют огромные средства. Но им совершенно неясно, сможет ли Кремль все это компенсировать».

В результате, считают собеседники «Медузы», «вертикаль власти» в Московии начинает «плыть и разваливаться».

Например, московитские губернаторы принялись открыто заявлять, что у них нет денег на выполнение обещаний Москвы, а создатель «ЧВК Вагнера» Евгений Пригожин и глава Чечни Рамзан Кадыров открыто (и очень жестко) критикуют силовые ведомства.

«Сейчас, например, [мэр Москвы Сергей Собянин] объявляет, что бюджет города окажет поддержку семьям мобилизованных. Такие рекомендации поступили из АП и другим губернаторам, чтобы те снижали социальную напряженность. Но денег у большинства глав на это нет. А действия Собянина коллеги из других регионов воспринимают, скорее, негативно: «Иди-ка ты, Сергей Семенович, со своим пиаром», — пояснил источник, близкий к АП.

Как и в случае с сотрудниками правительства, московитские высокопоставленные чиновники не позволяют себе негативно высказываться по отношению к Путину, отмечают собеседники «Медузы». «Кто же его посадит? Это уже памятник», — иронизирует один из них.

Как «памятник» собирается заканчивать войну, представителям московитского истеблишмента неясно. Несколько высокопоставленных собеседников «Медузы» тоже испытывают тревогу по поводу рассуждений Путина о ядерном ударе на фоне успехов украинской армии на фронте.

«Проигрывать он не умеет, — говорит один из них. — Признавать, что проигрывает, — тем более».