Легендарный защитник Мариуполя: Мы жгли танки «мухами»

Украинский морпех Михаил Дианов рассказал неизвестные подробности обороны города.

42-летний Михаил Дианов (позывной Мишаня) – старший сержант 36-й отдельной бригады морской пехоты имени Михаила Белинского Вооруженных сил Украины, один из защитников Мариуполя.

21 сентября его вместе с 214 бойцами освободили из московитского плена в ходе обмена. YouTube-каналу Front 18 он рассказал о боях за Мариуполь, ранении, московитском плене и освобождении.

Михаил Дианов родился в Тернополе, окончил местную музыкальную школу по классу фортепиано, когда учился в тернопольском профессионально-техническом училище №11, вместе с друзьями организовал музыкальную группу и с ней выступал. В 2015 году подписал контракт с ВСУ и год прослужил в 79-й отдельной десантно-штурмовой бригаде. Затем перешел в 36-ю бригаду. В ее составе воевал в Донецкой области, защищал Мариуполь. 10 марта получил ранение и попал в госпиталь, вместе с другими ранеными из госпиталя был на «Азовстали», попал в плен к московитам в мае.

Про захват «дерзкой высоты» возле Водяного

В районе Водяного (Донецкая область) есть такая «высота 73». Сами сепары называли ее «высота дерзкая», четыре года никто не мог выбить оттуда сепаров. Это такая удобная высота, они там обстреливали и вправо, и влево. 360 градусов у них был обзор. Тут наш комбат Виктор Сикоза договорился с командиром 2-го батальона 79-й бригады (позывной Енот), и мы их выбили оттуда, выбили 1300 метров посадки и целую роту. Такая гордость была: четыре года никто не мог, а мы сделали. Сразу все оборудовали, и три года подряд мы заезжали на эту высоту.

Про то, как танки «мухами» уничтожали

9 марта на нас пошли первые танки. Волонтеровка – это сторона Сартаны, север Мариуполя, частный сектор. Нас закинули... Подчеркиваю, воевал только батальон 36-й [отдельной] бригады морской пехоты. Мы жгли танки «мухами» (реактивная противотанковая граната. – ред.). 22-я «муха» – ею танк спалить невозможно, но оказывается, когда вы стреляете с 20 метров в танк, под башню, ее клинит. Мы на двух танках это испытали – реально работает. Башня уже не крутится. И тогда уже можно делать с тем танком все, что угодно.

А у нас не было ни Javelin, ни NLAW, я их видел только по телевизору. У меня была СПГ (станковый противотанковый гранатомет. – ред.) моя ненаглядная, моя куколка, мое солнышко. У нас были РПГ-22, РПГ-7, стрелковое оружие, пулеметы, автоматы. Все. И нам говорят: «На вас пойдут танки». И нам дают шесть противотанковых гранат. Шесть. Первый раз пришли три танка и две БМП. Мы их уничтожили.

О ранении

Буквально утром я говорю напарнику: «Дима, идем заложим мины противотанковые. Нам как раз привезли. Мы их очень долго добивались». Мы заложили мины, возвращаемся назад, слышу выстрелы, и мне перебивает руку.

Я падаю на спину, чтобы площадь поражения была меньше, и мне попадает в ногу... 10 марта я попал в Мариуполь в 61-й госпиталь. Там рядом помещение «Нептун». Меня Тайра вытягивала как раз из машины. Она была одной из тех, кто на носилках нес меня к операционному столу.

Под вечер я пришел в себя после наркоза, увидел какую-то конструкцию ортопедическую и понял, что это аппарат Илизарова. Нога в гипсе была, потому что... Видите, вот входное, вот выходное, но тут костомаху задело, и палец полностью перебило, висел на коже. Его вместе собрали. Четыре пулевых было. 12-го числа кто-то зашел из пацанов и говорит: бои идут на [ТРЦ] «Порт-сити». Это сторона Запорожья. Я понял: все, нас берут в кольцо.

О бомбардировке госпиталя в Мариуполе

Я лежал в хирургии, а с правой стороны через стенку реанимация была. Окна были заложены, со мной было семь человек. По «Нептуну» бахнуло, наше помещение тряхнуло. Говорю: «Целятся, наверное, по госпиталю. Но куда по госпиталю бить? Это же русские. Ладно сепары там, а это же кадровые военные. Они понимают»... Только я это сказал, прилет по хирургии. Только одеялом успел прикрыться. Я в гипсе на адреналине стал в проем. А в коридоре люди лежали, куча 200-х. Одна бабулька уже хрипела. Я понимаю, если кто-то из них живой, а я инструктор по тактической медицине, я не смогу им помочь, потому что у меня только одна рука рабочая и нога. Ночь пересидели в подвале, а потом, я так понимаю, нас на «Азовмаш» повезли.

Как выживали на «Азовстали»

Мы были в кольце. Поставок не было. Мы ели гнилые продукты. Там два магазина были: «Магазин 10» и «Магазин 20» азовсталевские. Бегали туда. Холодильники не работают, там какие-то крылышки были. Нюхаешь, а они воняют. Ну, на сковороду и давай... Диарея была у всех 100% практически. Почти постоянно, но ты никуда не денешься, ты должен есть.

Всюду пыль, обстрелы, бомбардировщики бомбили. Мы когда наверх вышли, не было ничего там уже. Одни воронки. «Азовсталь» – это был ужас…

Я ходил там, дрова собирал, чтобы было чем топить и есть готовить. Из АТБ лично два генератора вытащил, потому что света уже не было. Ребята тянули макароны, крупы и так далее. Потом я увидел, что местное население окраины Мариуполя такое, знаете, алкогольно зависимое... Они набросились на элитный алкоголь. Я взял автомат, стрельнул в воздух, нецензурной бранью выгнал их и расстрелял весь алкоголь полностью. «Вы фашисты. Как можно? Только фашисты могут алкоголь расстрелять», – кричали они. Мы оставили только водку – перевязки делать.

С 15-го на 16 мая был крайний момент, когда смогли Starlink, который был у нас, как-то с горем пополам восстановить после обстрела. И каждому дали по 30 секунд, чтобы написать домой какое-то сообщение, и сразу предупреждали: ребята, вышел приказ верховного главнокомандующего, что мы должны сложить оружие и прекратить военную операцию по защите Мариуполя. Соответственно, все, что мы сделали, – мы не в плен сдавались, а выполнили приказ президента.

Про книги в плену

Спасали шахматы, нарды. Книги были, но книга была роскошью. Любая. Чтобы почитать книгу, надо было иметь такую неимоверную вещь, как сигареты, или насобирать буханку хлеба. И то тебе только на два дня максимум. Я отдал свою зажигалку, чтобы прочитать книгу «Эгоистичный ген».

Про войну в окопах

В 2017 году я был переводчиком на международных учениях Sea Breeze на Широком Лане, мы с американцами общались. Я им рассказывал наши истории, как в окопах сидели. Они: «Окопы? Это что, Первая мировая война? Вы в окопах сидите?» Они даже не могли подобрать слово, как матюкнуться на наше руководство.

Про победу

Я уверен, что мы победим, потому что мы уже побеждаем. Я ждал этот переломный момент. Мы все очень сильно ждали. И в Оленовке даже был момент... Сейчас, поверьте, парни там лучше себя чувствуют морально, морально сильнее стали, потому что мы начали побеждать.