«Однажды во время смены прибегает мальчик и кричит: Там тете плохо!»

Беларуска из Зельвы рассказала о своей работе кочегаром на железной дороге.

Небольшая железнодорожная станция Зельва находится в Гродненской области, в 28 километрах от Волковыска. Ничего, казалось бы, необычного и примечательного. Кроме одного: последние 25 лет здесь работает кочегаром мама четверых детей Елена Рысюк.

Она ломает стереотипы о «женских» профессиях и с улыбкой рассказывает Onlíner о том, как однажды устроилась сюда работать — и задержалась на четверть века.

«Люблю слушать звук колес, меня просто завораживает это «тук-тук»

Вся жизнь Елены так или иначе связана с поездками. После учебы на экономиста она с мужем приехала из Санкт-Петербурга в Гомельскую область — на распределение. Наладили быт, родились двое детей, и вдруг снова пришлось переезжать: в 40 километрах от их дома случился Чернобыль.

— Мы боялись за детей, поэтому я уехала, а муж на время остался. Я поехала за друзьям в Слонимский район, в 25 лет стала главным экономистом колхоза. Заплата была прекрасная, свой коттедж, третий ребенок родился. А потом пришли девяностые, и мы остались без зарплат и без денег, но уже с тремя детьми. В итоге снова переехали — уже на историческую родину мужа, в деревню Конно около Зельвы.

Здесь сбылась детская мечта Елены: жить рядом с железной дорогой.

— Всю жизнь я убеждаюсь в том, что мысль материальна. Я с детства любила поезда, иногда даже брала билет на более долгий, 20-часовой маршрут до Питера, чтобы посмотреть из окна все. Мужу всегда говорила, как хорошо было бы жить рядом с железной дорогой, потому что я люблю слушать стук колес. Меня просто завораживает это вот «тук-тук»! В итоге так сложилось, что мы переехали к родителям мужа, которые жили рядом с железной дорогой.

Правда, в жизни в деревне сразу стал очевиден минус: работы было не то чтобы много, да и зарплаты невысокие.

— На железной дороге, несмотря на девяностые, деньги платили вовремя, это была необходимая стабильность. Я подумала, что если одному в семье нужно делать карьеру, то другой должен брать на себя детей. В итоге в 1997 году я пошла на «понижение»: после работы экономистом стала кассиром на железной дороге, потом — товарным кассиром по оформлению грузов. И даже тогда я получала больше мужа.

В 41 год Елена родила четвертого ребенка, а когда вышла из декрета, ее должность экономиста сократили. Из других вариантов в самой Зельве ничего подходящего не было.

«Нужно быть начеку, когда видишь идущего вдоль путей человека. Ситуации у людей разные бывают»

В 2006 году (сложно поверить, но с тех пор прошло 16 лет) Елене предложили стать дежурным по железнодорожной станции: следить за работой, давать зеленый свет поездам, проверять исправность путей и поездов и следить, чтобы никто не ходил рядом с дорогой. А «бонусом» — работа кочегаром, обязанности которого в то время должен был выполнять дежурный по станции.

— Я говорю: «Как я буду там работать, у меня же нет подходящего образования?» А мне в ответ: «У вас высшее экономическое, вы точно справитесь!» Меня отправили на учебу, после чего я получила удостоверение машиниста-кочегара. Первые три месяца было тяжело: ночные смены, новое оборудование, постоянно нужно держать внимание в фокусе, поскольку поезд идет каждый час. Дежурный всегда на связи с другими станциями, машинистами и диспетчером и перед отправкой поезда должен выяснить, готовы ли принять поезд и можно ли его отправить. В кабинете есть пульт управления с разными кнопками, который показывает, где находится поезд и куда он идет. На каждый непредвиденный случай у нас есть своя инструкция, потому что, как говорится, «все инструкции написаны кровью» — нельзя их не соблюдать. Но когда я вникла в процесс и освоилась, мне это дело понравилось!

Елена говорит, что работа кочегаром оказалась практически непыльной: в перерывах между поездами нужно подкидывать дрова и брикеты в котельную, чтобы поддерживать температуру, а в конце дня — убрать пепел. За одну смену кочегаром выходило около 100 рублей доплаты.

— Конечно, женщина может работать не в каждой котельной, но у нас ничего особо сложного нет: привез садовую тележку дров и брикеты, а потом раз в три-четыре часа забрасываешь их в котел. У нас для этого есть отдельная форма, но ты не успеваешь в нее постоянно переодеваться и просто накидываешь на форму дежурного куртку. Да и особого смысла нет: у нас чисто, так что мы не выглядим чумазыми, как в фильмах (смеется. — Прим. Onlíner). Разве что дымом за смену весь пропахнешь. Форму нужно надевать, чтобы проверить, есть ли неисправность на путях (не перевелась стрелка, например). Ее же вместе с теплыми ботинками надеваем, когда выпал снег и засыпало все пути. Это не обязанность, мы просто приходим на помощь друг другу, потому что одной уборщице это не под силу.

Работа кажется чем-то абсолютно техническим, но это лишь на первый взгляд. Ведь приходится следить за порядком не только внутри станции, но и снаружи. А там бывает всякое.

— С такой работой никогда нельзя расслабляться! Особенно нужно быть начеку, когда видишь идущего вдоль путей человека. В таком случае мы обязаны узнать, почему он там, и отвести подальше. Ситуации у людей разные бывают. Помню, как-то зимой шел вдоль путей дедушка. Оказалось, ему отказали в операции, а домой он вернуться не может: далеко, а там нет дров, чтобы протопить печку. Хотя по инструкции нам нельзя оставлять на станции бездомных, но не выгонишь же человека в минус 30 на улицу. Мы его отпоили чаем, бутербродов сделали. А потом он нам сказал, что мы спасли ему жизнь: он от безнадежности хотел броситься под поезд. А однажды во время моей смены прибегает мальчик и кричит: «Там тете плохо!» Я выбегаю и вижу в 50 метрах от меня молодую женщину, которая лежит на земле, посинела и хрипит. Не понимаю, как я за секунду сообразила и вылила на нее полведра холодной воды, а потом заметила затянутый на шее пояс и разорвала его. Когда девушка пришла в себя, оказалось, что она беременна. Сама из неблагополучной семьи, сожитель забрал все деньги и бросил ее. Мы тогда предлагали ей помощь, но она отказалась. Сказала, что родит и придет к нам. Но больше я ее не видела.

«Во время работы на железной дороге я не стала глупее или несчастнее, чем будучи экономистом»

Рабочий день Елены все эти 25 лет начинался в одно и то же время — в восемь утра или восемь вечера — и продолжался следующие 12 часов. После ночной смены — двое суток отдыха. Такое расписание стало очень большим плюсом после того, как умер муж и женщина осталась одна с детьми. Тогда же, в 50 лет, она сдала экзамены и получила права, чтобы ездить на стареньком Volkswagen супруга.

— Такой сменный график позволял мне оставаться с детьми: не каждый ведь день на работу ходишь. А еще работникам железной дороги давали путевки в санаторий со скидкой на всю семью и бесплатные билеты на поездки в поездах. Мы каждый год куда-то все вместе ездили! К тому же это посильный физический труд, который дает тебе необходимую нагрузку. А еще к станции «прикипаешь»: я провела там полжизни, и коллектив — это моя вторая семья. Когда я уходила на пенсию, девчата сняли смешной клип про вечно недопитый мной травяной чай и мою желтую «Жучку». А я вот сейчас им пирог ко Дню матери пеку.

Даже на пенсии «вторую семью» Елена не бросила: теперь она раз в три дня приходит сюда уже исключительно в качестве кочегара. В шеститысячной Зельве молодежи немного, да и не каждому подойдут ночная работа и такая зарплата. А вот как подработка на пенсии — отличный вариант.

— Когда человек живет один и ему особо нечем заняться, то пенсии ему хватит. А у меня всегда куча дел: огород свой, поездки люблю, а еще четверо детей и шестеро внуков! Так что такая работа здорово выручает и много времени не отнимает: сутки отработал — трое отдыхаешь. К пенсии в 630 рублей у меня выходит около 350 рублей надбавки. Но дело не только в деньгах: это сложная и интересная профессия, и я не стала с ней глупее или несчастнее, чем во время работы экономистом. Я чувствую себя на своем месте, а в таком случае человек всегда будет работать с душой. Да и цифры я по-прежнему люблю: всегда радуюсь совпадениям вроде пришедшего в 15:55 поезда с 55 вагонами (смеется. — Прим. Onlíner).