Диалог с... прорвой

Похоже, время для диалога власть упустила. Но возможны переговоры об условиях передачи власти народу.

Вначале мне хочется рассказать читателям “Народной Воли” об одном эпизоде.

...В тесной камере №6 СИЗО КГБ, формой, напоминающей гроб, после многих дней с выключенным телевизором, нам, наконец, показали “кино”: видео с инаугурации Александра Лукашенко. Не в прямом эфире, а в записи. Случилось это неожиданно: поздно вечером открылась “кормушка”, и дежурный приказал включить телевизор. На синем экране закрутился виртуальный диск, появилась надпись “DVD”.

В прямом эфире помпезное действо показать почему-то не захотели, а перед самым просмотром шоу приказали сдать пульт от телевизора — дабы не переключались на “белый шум”. Трудно забыть то “кино”. По обезлюдевшему Минску движется черный кортеж. Пустые тротуары, постановочное видео — камера движется впереди кортежа. Голос диктора за кадром поясняет, что название проспекта Победителей приобрело в этот день особое звучание... Вот так и объяснили, наконец, зачем понадобилось переименовывать проспект Машерова в проспект Победителей.

Затем — проход по красной дорожке; полный зал перепуганной публики; оформленный в античном стиле зал Дворца Республики; Ермошина, которой в этой жизни, похоже, не видать ни Парижа, ни Юрмалы.

“Кино” прокрутили дважды. Назавтра, решив, что телик вернули окончательно, сокамерники включили его вновь — на экране, словно дикая охота короля Стаха, мчался по обезлюдевшим улицам вчерашний кортеж.

Но в третий раз убедиться в том, что инаугурация не сон, не позволили. Лязгнула “кормушка” — в нее просунулась голова дежурного: “Кто разрешил включать телевизор?!” Вопрос повис в воздухе: ведь никто включать и раньше не запрещал — просто, кроме “мух”, ничего не показывали. Просмотр запретили, а чуть позже открылась дверь, и прозвучал приказ: “Телевизор сдать на склад!”

Так Лукашенко передал сталинский привет экс-кандидатам в президенты и членам их штабов, заточенным в бывшей внутренней тюрьме НКВД.

Почему я вспомнил этот эпизод? А потому, что то “кино” — это своеобразный диалог власти с оппозицией, с народом.

В последнее время тема диалога с властью вновь зазвучала из уст некоторых политиков и политологов, в том числе и тех, кто еще недавно был узником “американки”.

Все правильно: диалог — лучший выход из затянувшегося конфликта. В результате диалога договариваются об относительно приемлемых способах трансформации и переходе на новые принципы отношений. Но...

“Мирная и устойчивая трансформация более вероятна там, где о ней можно вести переговоры между властью, оппозицией и гражданским обществом, чем там, где возникает кризис, когда толпы начинают собираться на улицах”, — это авторитетное мнение Дэвида Креймера и Кристофера Уокера, президента и вице-президента Freedom House, изложено в статье “Форпост тирании”, опубликованной в “Foreign Policy”.

Вести переговоры с оппозицией и гражданским обществом можно, а вот с разъяренным народом — уже бесполезно. Румынский тиран Чаушеску понял это слишком поздно. А вот у Войцеха Ярузельского — последнего коммунистического правителя Польши — хватило ума сесть за “круглый стол” с “Солидарностью”, и польская элита достойно вышла из кризиса, не допустив национальной катастрофы. Никто не линчевал проигравших. Они оформились в новую партию и даже однажды вернулись к власти, но уже демократическим путем. Сегодня средняя зарплата в Польше — более 1500 долларов.

А что у нас?

Предложение о диалоге находится на столе Лукашенко с 2007 года. Оно возникло с началом первого газового кризиса. Ответа предсказуемо не последовало.

Зато заговорили о новом формате диалога — режима и чиновников ЕС. Конечно, без оппозиции. И “работа” закипела. Словно миражи в пустыне, в стране возникла иллюзия демократических изменений. Вскоре пришел черед продать покупателю — в нашем случае Западу — товар под названием “существенный прогресс в ходе избирательного процесса”.

Все, кто был в курсе событий избирательной кампании, понимали: Запад, стремясь решить белорусскую проблему тихо и без напряжения, задолго до выборов закрыл глаза почти на все, что творилось в Беларуси. Страна была включена в программу “Восточное партнерство”, Минск посетили высокие европейские чиновники и главы некоторых европейских государств, был выдан кредит МВФ. Не знаю никого, кто вплоть до позднего вечера 19 декабря прогнозировал коллапс отношений Беларуси с Западом. Наоборот, все были уверены, что, признав избирательный процесс не вполне демократичным, а подсчет голосов сомнительным, миссия БДИПЧ ОБСЕ тем не менее заявит о существенном прогрессе. Казалось, так думали все. Но нет. Кто-то прогнозировал иное: разверзлась пропасть и, словно “волатава прорва”, поглотила участников нелепого диалога.

Какое-то время думалось, что отступить назад все же можно, выпустив задержанных 19 декабря узников “американки” и “Володарки” через трое суток — не предъявляя абсурдных обвинений. Но власть избрала худший из возможных сценариев — массовую посадку лидеров политической оппозиции.

И вот закончились деньги, взятые в долг. Разразился небывалый кризис. Одновременно толпы недовольных белорусов каждую среду начали собираться на улицах десятков городов страны. Тем не менее власть ни разу не обмолвилась о диалоге с оппозицией, умерить гордыню оказалось невозможным. После событий 19 декабря, судов и жестких приговоров на месте потенциального партнера по диалогу образовалась пропасть.

А диалог действительно был возможен. Только вестись он мог не об условиях, обеспечивающих продление срока для нынешней власти, а о проведении новых — честных и свободных — выборов и о судьбе тех представителей номенклатуры, которые не запятнали себя репрессиями политических оппонентов. Все они при определенных переговорами условиях могли бы избежать преследования. Судьбы же тех, кто совершал злодеяния, решил бы суд.

В Беларуси переговоры не получились, и виной тому не оппозиция. Она всегда к ним была готова — во имя страны, во имя будущих поколений, забыв о многом из того, что натворила власть. Но режим и сегодня не готов умерить гордыню, признать, что дальнейшая концентрация власти в одних руках и силовое подавление народных протестов может привести страну к полномасштабной катастрофе и потере независимости. Кризис, словно ржавчина, съедает “белорусское экономическое чудо”. Стало проблематичным получить новые кредиты, даже Россия в качестве условий кредитования по линии ЕврАзЭС говорит о необходимости реформ.

Где же выход? Способна ли оппозиция при смене власти обеспечить выход из него? Нужны ли для этого переговоры, и если да, то кто должен быть их инициатором?

На днях белорусское общество впервые получило сигнал: Дэвид Креймер и Уэсс Митчелл на страницах “The Washington Post” опубликовали обращение и к Западу, и к белорусам — “усиливая давление на режим, Запад также должен подготовить пакет экономической и политической помощи на случай, если Лукашенко сбежит или будет так или иначе отстранен от власти. Окружение Лукашенко должно знать, что светлое будущее наступит после того, как он уйдет, но оно также должно понимать, что замена одного диктатора другим не решит проблемы. То есть это не то, что белорусский народ примет или заслуживает”.

Почти одновременно с появлением данной публикации Парламентская ассамблея ОБСЕ приняла жесткую резолюцию по Беларуси. В ней изложены конкретные требования — немедленно освободить политзаключенных, разрешить им консультироваться с юристами, встречаться с семьями, получать медицинскую помощь; разрешить въезд в страну независимым экспертам, назначенным в рамках Московского механизма; развивать законодательство в сфере СМИ в соответствии с международными обязательствами страны.

МИД России устами своего официального представителя Александра Лукашевича отреагировал на нарушение прав человека в Беларуси после очередного разгона мирной акции гражданского неповиновения. Очевидно, что лукашенковский режим несет прямую угрозу суверенитету и национальной безопасности государства: при его сохранении напряжение внутри страны, как и давление извне, будут лишь нарастать.

Поиск выхода из сложившейся ситуации не должен быть долгим.

Лидер демократической Беларуси сегодня находится в тюрьме. Его зовут Андрей Олегович Санников, он — кандидат в президенты на выборах 2010 года. Его, интеллигентного, высокообразованного человека, известного во всем мире дипломата, жестоко избив, вместе с женой — известной журналисткой Ириной Халип — на зиму бросили на пол ледяной камеры “американки”, а на лето — в душегубку прогнившей “Володарки”.

Это его дед создавал Купаловский театр, это в его команду входят два руководителя независимой Беларуси — Станислав Станиславович Шушкевич и Мечеслав Иванович Гриб. В его команде первый министр обороны независимой Беларуси генерал-лейтенант Павел Павлович Козловский, известный политик — генерал Валерий Дмитриевич Фролов, автор экономической концепции кандидата Санникова известный экономист Леонид Константинович Злотников, десятки известных в стране и во всем мире людей.

У действующей власти серьезные проблемы с легитимностью, что очевидно и без отчетов независимых наблюдателей. По крайней мере, об этом говорит весь мир. Но главное тому подтверждение, на мой взгляд, было в Беларуси: никто не вышел на улицу праздновать очередное “переизбрание” кандидата власти. НИКТО! Зато вскоре после инаугурации на улицы белорусских городов люди вышли протестовать.

Легитимность власти вернут лишь свободные демократические выборы. Страна получит международную помощь, заработают демократические институты.

Похоже, время для диалога власть упустила. Но возможны переговоры об условиях передачи власти народу, ведь ему она принадлежит по праву.

Владимир КОБЕЦ,

руководитель предвыборного штаба кандидата в президенты

Андрея Санникова, «Народная воля».