«Утром строили планы, вечером стали безработными»

Интервью с бывшим преподавателем одной из беларусских частных школ.

Марине 29 лет. Она с детства грезила профессией учителя и легко поступила в педагогический университет. После получения диплома девушка работала в нескольких гоcучреждениях образования, однако со временем разочаровалась в своей мечте. Оказалось, что профессия педагога в современных реалиях не приносит ничего, кроме испорченных нервов и пустого кошелька. Она устроилась в частную школу, где, по ее словам, были совсем другие правила и гораздо больше возможностей. Была счастлива и вновь полюбила свою профессию, однако в течение сентября 2022 года беларусское правительство закрыло почти все частные школы в стране. Марина рассказала EX-PRESS.BY о происходящем с точки зрения педагога.

«Прямой дедовщины нет»

— Первая проблема, с которой я столкнулась, будучи еще студенткой, — это отсутствие грамотной педагогической практики. Человек приходит в школу, проводит урок, получает комментарии своего куратора и уходит дальше слушать лекции в вуз. А на один проведенный урок приходится 10 бумажек, которые нужно по нему написать. Куда уж здесь успеть пообщаться с учениками, коллегами и погрузиться в школьную жизнь — молодой учитель находится в вакууме и не представляет, что его ждет потом, — говорит педагог.

Более того, после первой же волны коронавируса зачет по практике студентам начали ставить с закрытыми глазами: по бумагам они находятся в школе и учат детей, а по факту приезжают туда единожды, просят у куратора подпись и более там не появляются. Это все продолжается по сей день.

В школе множество проблем, однако наиболее остро мной воспринималась учительская иерархия. Прямой дедовщины нет, но опытные учителя при любой возможности указывают молодым специалистам на их место. Все конкурсы сваливаются на МС (молодых специалистов — прим. ред.), самые тяжелые классы дают МС, потому что опытные учителя их брать отказываются. Немудрено, что после отработки никто в школе не остается. Нужно быть мазохистом, чтобы остаться.

Третья важная проблема — это интегрированные классы. Обычных детей смешивают с детьми с особенностями, чтобы ребята органично вплетались в окружающую действительность и не чувствовали себя ущемленными. На деле происходит наоборот: особенные ученики не успевают понять тему, с трудом выражают мысли и отвечают. Остальные сидят и ждут, потом начинают злиться, отпускать некрасивые комментарии. А не вызывать таких детей на ответы вообще — еще больше акцентировать внимание на их особенности. Получается замкнутый круг, где «интеграция» — лишь красивое название.

А бывает и так, что класс по бумагам стандартный, но несколько человек в нем явно нуждаются в особенном внимании. Это часто вина родителей, которым стыдно отдавать свое чадо в спецшколу, поэтому они всеми правдами и неправдами запихивают ребенка в обычный класс и до последнего не признают, что он нуждается в особом внимании. Страдает весь класс, а виноват, конечно, учитель, не сумевший применить дифференцированный подход.

Для меня эти три глобальные проблемы были самыми болезненными.

Уйти уговорили ученики

— Я ушла, когда почувствовала, что сил работать качественно больше не хватает. Я работала на полторы ставки, имела классное руководство, факультативы: раньше 17 часов из школы не выходила, носила тетрадки домой каждый день, а дома тоже работала.

Могла бы уходить и в 14 часов, но стремилась дать своим ребятам максимум. Мне никогда не было стыдно за свои уроки. Я старалась вкладывать в работу всю душу, стать для учеников той, кому можно открыться.

Дети не очень доверяют взрослым, потому что они обычно заняты своими делами и им, если честно, абсолютно безразличны чужие проблемы. Учителя говорят ребенку: «Школа — это твой второй дом», но имеют в виду: «Я буду тебя учить, но не воспитывать. Для этого у тебя есть родители. Не лезь ко мне со своими проблемами».

Никто в школе по-настоящему не хочет брать на себя проблемы детей: им хоть бы со своими разобраться. Многие мои знакомые молодые преподаватели имеют проблемы с нервной системой, сидят на антидепрессантах и просто пытаются выжить на свои зарплаты в 500-800 рублей.

У меня у самой была такая же зарплата, но я всегда отличалась устойчивой психикой и оптимизмом. Я понимала, что мне нужно быть сильной, быть примером для детей и остальных учителей. Конечно, это требовало от меня огромных эмоциональных ресурсов, которых со временем перестало хватать даже на меня саму.

Тогда мои ученики и уговорили меня уйти. Они сказали, что видят, как мне тяжело, и хотят, чтобы я была счастлива. Говорили, что будут скучать, приходить в гости (и действительно приходят!), но остаться в этой трясине мне не позволят. Для меня это была колоссальная поддержка.

Софт-скиллы или медали

— Работа в частной школе всегда казалась мне чем-то нереальным, мифическим. Я была уверена, что устроиться туда можно только по блату и только будучи матерым специалистом. Однако знакомые, знавшие мой подход к работе, посоветовали сходить на собеседование в одну частную школу, где как раз искали педагога по моему предмету. Я решила рискнуть.

На собеседовании у меня спрашивали, каким образом я развиваю софт-скиллы, какие форматы я использую в обучении и как нахожу подход к детям. В лице администрации я нашла поддержку: это были творческие, продвинутые и умные люди, которые так же, как и я, горели своей работой.

Для сравнения, когда я впервые устраивалась на работу в госшколу, на собеседовании у меня директор спросила о том, буду ли я участвовать в конкурсах, писать научные работы и приносить медали и первые места, насколько вообще я смогу принести им выгоду. Мне сразу попытались дать классное руководство и вручить факультативы. Я еле отбилась, объяснив, что я студентка и могу взять только полставки.

Спросив о зарплате, я почувствовала себя маленькой девочкой, которой читает нотации злая тетя-директор. Она завела долгий монолог: «Учитель — великая профессия, идейная. Денежный вопрос — это не то, о чем стоит спрашивать на собеседовании. Советую вам не портить о себе мнение». Я замялась и молча согласилась. По итогу моя зарплата составляла 200-250 рублей за полставки, и неудивительно, что об этом не хотели рассказывать.

«Утром строили планы, вечером стали безработными»

— Я уже давно думала о том, что частные школы захотят закрыть. Но я до сих пор не понимаю, почему их нельзя было закрыть летом, пока не начался учебный год. Прошла волна коронавируса, митинги 2020-го, репрессии, началась война в Украине, а частные школы жили дальше, набирали учеников и учителей, уже начали новый 2022/2023 учебный год. Для чего нужно было закрывать школы в конце сентября?

Даже когда я устраивалась, думала: «Ну все равно же закроют скоро, не может быть в нашем гопсударстве чего-то такого, что не вписывается в шаблон», однако школа все жила и жила. А в сентябре началось: сначала одну, потом вторую, третью школы начали закрывать, дошла очередь и до нашей.

Мы были готовы к проверкам: по документам, по родителям, по оплате, по учебной деятельности — по всему, поэтому надеялись, что беда пройдет стороной. Но в один прекрасный день все закончилось: утром мы строили планы на следующую неделю, обсуждали уроки, а вечером мы стали безработными.

В нашу школу пришли из МЧС и сказали, что помещение не соответствует нормам. Если честно, даже госшколы не соответствуют всем требованиям. Спросите у любого беларусского школьника из обычной школы, сколько раз он видел школьную медсестру. Не факт, что ребенок вспомнит, как она выглядит. Медсестра часто — местный кот Шредингера: то ли она есть, то ли ее нет.

Моей частной школе, как и многим другим, предъявили ряд достаточно абсурдных требований, без выполнения которых школу не откроют.

Почему закрыли частные школы

— Все началось со случая, когда мальчик в одной частной школе выстрелил девочке в глаз из пневматического пистолета. Проблема была не столько в самом инциденте, сколько в том, что директор пыталась отмазаться и сделать вид, что это было не в ее школе, не с ее учениками и вообще не при ней. Школа попыталась скрыть произошедшее, и это действительно серьезное нарушение, которое послужило поводом для проверок и в других школах. Я считаю это вполне адекватным решением: нашу школу тогда тоже проверили и нарушений не нашли.

Но Лукашенко громко высказался в духе того, что частные школы — «антигопсударственная клоака», которую следует вычистить, и проверки пошли на другом уровне.

В госшколах уже давно избавились от всех работников, чье мнение шло вразрез с гопсударственным. Многие уволенные ушли в частные школы, где смотрели на их профессионализм, а не на взгляды. Я знаю таких людей, и это действительно золотые специалисты, честные, думающие и искренне любящие свою профессию. Теперь они вряд ли смогут устроиться не то что в школу, а вообще хоть куда-то в своей стране.

Все частные школы обнулили. Думаю, восстановиться будет возможно, но для этого придется вписаться в заданный шаблон. Например, ввести классы патриотического воспитания, пионерию, БРСМ, «Белую Русь» и т.п.

Есть ли для ученика разница, госшкола или частная

— В частной школе обычно работают адекватные преподаватели, которые любят свой предмет и действительно стараются его донести до учеников. В классе всего 13-16 человек, поэтому учитель может уделить внимание каждому.

Часто в такие школы отправляют ребят с СДВГ (синдром дефицита внимания и гиперактивности — прим. ред.), которых загнобили в прошлой школе. Так приятно видеть, как со временем они раскрываются, видя вокруг дружелюбную обстановку. Ученик не слепой и отличает, когда ему хотят помочь, а когда его просто хотят сделать удобным.

Тут главный вопрос родителей не «какие у него отметки», а «как он себя чувствует». Состояние ребенка для них первостепенно, и я с этим согласна. В первую очередь нужно думать о психологическом комфорте, отсутствие которого обычно и приводит ребенка к апатии по отношению к учебе. В таких школах есть настоящая забота о детях.

«Учитель выживает в нашей стране, работая за копейки»

— Сфера образования напрямую зависит от расстановки гопсударством приоритетов. Почему на Западе профессия учителя уважаема? Потому что гопсударство доносит до людей мысль о том, насколько велико влияние этих людей на следующее поколение, на их собственных детей. Мысли, которые транслирует гопсударство, подкрепляются фактами: профессия педагога там очень прилично оплачивается.

А у нас если слышат, что ты учитель, то все считают, что тебе просто не хватило баллов на нормальный университет, потому что ни один умный человек за копейки унижаться не захочет.

В частной школе платят не на много больше, чем в гопсударственной, но условия будут совершенно другие: не будет горы ненужных бумажек, конкурсов для галочки, классов по 30 человек и вечно орущей администрации.

У меня складывается ощущение, будто всем в нашей стране правят бедность, страх и лицемерие. Во время выборов все ополчились против учителей, которые на избирательных пунктах сказали неправильные результаты.

Это действительно так, только никто не думает о том, как это связано с низкой ценностью профессии учителя. А схема там примерно такая. Администрация школы получает сверху задание — вместо подлинных сказать заранее приготовленные результаты. Выполнит школа задание — молодцы, гопсударство вами гордится, а нет — снимут с должности администрацию.

Когда люди настолько зависят от своих зарплат, то какая бы ни была их позиция, какими бы они ни были бескомпромиссными и честными, они прогнутся. Когда речь идет о банальном выживании, то перспектива получить фальшивого президента не кажется такой страшной, как голод собственных детей.

Чтобы бороться против системы, нужно иметь силы. А откуда им взяться, если учитель выживает в нашей стране, работая за копейки. Он привык к иерархическому подавлению, к унижениям, к рабскому труду; он не видел примеров, где восстание принесло бы успех, ведь всех недовольных оперативно скручивают в бараний рог.

Бедность, страх и лицемерие — вот три кита, на которых стоит наша власть.

Будущее частных школ и Беларуси

— Осталась парочка прогопсударственных. Слышали, как в Московии учителя выстраивали из детей букву «Z» для поддержки русской армии? Эти частные школы легко строили бы ребят в форме усов или еще чего-нибудь, если бы было нужно.

С такой фанатичной позицией они точно останутся на плаву. Негнущийся дуб ветер вырвет с корнем, а мягкую травинку только слегка потреплет. Частной школе нужно низко стелиться, чтобы выжить.

Изничтожение всей частной собственности — это всегда плохой знак для страны. Авторитарная власть над всеми сферами жизни человека никогда до добра не доводила. В любой области должна быть возможность выбора — это показатель демократии, а если ее нет, то о чем можно говорить?

Надломленные и затюканные люди, привыкшие бояться и лицемерить, учат наших детей. Дети считывают пассивную позицию: «Твое мнение все равно ничего не изменит. Сиди и не высовывайся. Твои мысли здесь никому не нужны, говори, как в книге было. Не задавай лишних вопросов. Не выделяйся. Не спорь с учителем. Всегда уважай старших. Молчи».

Ребенок — пластичный, чувствительный материал, и такие импульсы отпечатываются у него в подсознании на годы вперед.

Самое ужасное, что может быть с гопсударством, — это ни к чему не стремящиеся люди, девизом которых является фраза «лишь бы чего не вышло». Именно таких сейчас и растит наша гопсударственная система образования.