«Мне доставит удовольствие видеть, как им зачитают приговор»

Как израильтянин нашел избивших его в Минске лукашистов.

Александр Фруман уже 24 года живет в Израиле, но иногда приезжает в Беларусь, в которой родился. Обычно такие визиты сопровождаются поездками по стране, отдыхом и встречами с родными. Но 2020 год внес коррективы: 10 августа Александра задержали после того, как он сфотографировал автобус сотрудников милиции. За этим последовали 16 часов в РУВД и несколько дней в ИВС Жодино. Еще в автобусе силовиков мужчина решил запоминать их всех, а выйдя на свободу, начал собирать информацию о каждом. В итоге получилось полноценное расследование «Список Фрумана».

Сайт zerkalo.io рассказывает, как ему это удалось.

«А ты, походу, шпион, мы тебя не отпустим»

Из Беларуси в 1998 году Александр уехал по ряду причин: считал, что в Израиле на него не будут косо смотреть, напрягали проблемы в беларусской экономике и политические процессы. В 1996-м , когда в нашей стране проходил референдум, он учил конституционное право в Минском торговом колледже. Говорит, тогда уже понимал: ничего хорошего не будет. Уехав, все меньше интересовался новостями из Беларуси, периодически следил за протестами и иногда приезжал к родным. Но после 2020 года все изменилось.

— В июле, когда мои жена и сын были в Минске, появилось ожидание, что что-то будет. Меня очень сильно впечатлил митинг в Парке Дружбы народов. Во-первых, это места моего детства, а во-вторых, там было огромное количество людей. Молодежь, люди моего возраста, возраста моих родителей — вот беларусский народ, вот его выбор. И когда я ехал в Беларусь 7 августа, понимал, что будет интересно, — говорит Александр.

Участвовать в протестах израильтянин не планировал, но хотел посмотреть, как все будет развиваться. Даже снял квартиру в таком месте, чтобы наблюдать за ними: из его окна справа была видна площадь Победы, а слева — Октябрьская. Вечером 9 августа собеседник ужинал с семьей на Зыбицкой, а домой они возвращались окольными путями из-за оцепления центра силовиками.

— Я по дороге все снимал: было классно и интересно. То же самое собирался делать на следующий день, засесть дома и смотреть. Но «захапали», — вспоминает Александр Фруман. — Меня задержали 10 августа прямо напротив дома. Мы гуляли с женой, увидели, что на проспекте стоит желтый автобус, а возле него лежит куча щитов с надписью «Мiлiцыя». Мне показалось, что получится интересный снимок, и я сделал фото. Тут же из автобуса вылетели пять-шесть омоновцев, скрутили меня и начали избивать прямо на глазах у супруги, а потом завели внутрь. Я был уверен, что они посмотрят телефон, паспорт, скажут: «А зачем нам этот израильтянин, мы его уже припугнули для профилактики». И отпустят. Максимум, еще раз подзатыльник дадут. Так почти и вышло: они сказали уходить, только удалить фотографию. Взяли телефон, удалили фото, но потом увидели фотографии за 9 августа: «А ты, походу, шпион, мы тебя не отпустим».

В тот момент Александр понял, что задержится в компании силовиков на какое-то время. Но оставался достаточно спокойным: не мог предположить, что к нему будут применять насилие, тем более что он гражданин другой страны. А так как силовики нарушали его права, собеседник решил все запоминать и потом рассказывать СМИ:

— Я знакомился с задержанными ребятами, договаривался, что мы потом найдем друг друга по хештегу в инстаграме. И все эти дни я запоминал. Силовики между собой общались, называли друг друга по именам, по кличкам, периодически снимали свои балаклавы. А я запоминал имена, как Арья Старк в «Игре престолов», проговаривал их про себя. В самой камере в Жодино мы попросили у надзирателя карандашик. Тогда они еще были «за нас», за заключенных. И на листочке бумаги мы с поляком (со мной сидел еще гражданин Польши Каспер) записывали все, что с нами происходило. Чтобы это отложилось в голове.

В Советском РУВД я понял, что происходит преступление против человечности. Я противник сравнения всего этого с Холокостом, потому что совершенно не равнозначные вещи, но когда я был во внутреннем дворе РУВД… Я выбегаю из автозака, меня начинают избивать. За что? Почему? Оборачиваюсь вокруг — у кого-то из раны кровь течет, у кого-то поломаны руки, кто-то с пробитой головой, кто-то вообще лежит на земле и не двигается. И вот вдруг нахлынуло: «Что я вижу, где я присутствую?» В автозаке до Жодино вообще жесть происходила. Я совершенно не представлял, что такое может быть в европейском гопсударстве. Мог подумать, что такое возможно в Иране, в Сирии. Но не в Беларуси. Да, диктатура, но не такое же.

«Получил отказ Генпрокуратуры и решил все делать сам»

На свободу мужчина вышел 13 августа и на следующий день начал связываться со СМИ, в том числе и с израильскими. Одно и то же он рассказывал много раз, и все воспоминания очень хорошо отложились в голове. Этот момент Фруман называет начальной точкой своего расследования. Потом собеседник начал общаться с людьми, с которыми познакомился в РУВД и в Жодино, создал чаты. И стал следить за телеграм-каналами, которые публиковали данные силовиков.

— Я сразу опознал замначальника Советского РУВД Тимура Кесселя, потому что у него запоминающееся лицо. И потом потихонечку находил в телеграм-каналах других людей из этого РУВД. Но тогда еще не было мысли, что я буду проводить расследование собственного задержания, собирал все это для подачи заявления в Генпрокуратуру. Что и сделал 25 августа. Позже я общался со следователем, присылал свои свидетельства и информацию, которую находил. Несколько моих писем даже приобщили к материалам дела. И я подумал: «Вау, может из-за того, что я иностранец, они что-то сделают?» Но потом понял, что все ерунда. И когда получил отказ в январе 2021-го, решил все делать самостоятельно.

Примерно в это же время BYPOL опубликовал список всех сотрудников минского ОМОНа. Там израильтянин начал искать тех, кто называл себя по фамилии в его присутствии — и нашел двоих. Посмотрел, в каких взводах служат эти люди. Эти двое омоновцев стали первыми «подозреваемыми» в расследовании Фрумана.

— А потом случилась операция «Жара» в августе 2021 года, когда киберпартизаны получили доступ к данным всех жителей Беларуси. Я написал им, но мне долго не отвечали. Но так как я давал много интервью и говорил о себе, мне писали многие беларусы и предлагали помощь. И один из таких людей напрямую связал меня с киберпартизанами. Мы решили, что можем принести пользу друг другу: я помогал делать субтитры к их видео на разных языках (особенно к резонансным, с телефонными сливами силовиков), а они мне предоставляли информацию, — описывает следующий этап своего расследования собеседник.

Киберпартизаны предоставили мужчине фотографии сотрудников ОМОНа из нужных ему взводов и данные сотрудников Советского РУВД. Александру хотелось быть точным в своем расследовании, поэтому всех причастных к избиениям он опознавал сначала сам, а потом просил сделать то же самое всех, с кем сидел и с кем был задержан.

— С каждым (а это больше 10 человек) я говорил, показывал фотографии. Если кого-то называли минимум два человека — значит, «нашелся». Помогала и жена — меня же арестовали при ней. Все это заняло примерно месяц. В итоге в апреле 2022-го было собрано 99% того, что есть на сайте. Потом я долго думал, что с этими данными делать. Но все же решил, что нужно публиковать, — рассказывает он. — Поводом сделать сайт стало то, что я нашел еще одну сотрудницу Советского РУВД. Я помнил ее очень хорошо, но никак не мог идентифицировать. Тогда попросил киберпартизан прислать данные всех женщин Советского РУВД, они скинули фотографии в августе, и я ее нашел. И в тот же момент понял, как именно оформлю сайт. Решил делать таймлайн. В начале октября я начал его писать, и через месяц все было готово.

Теперь в планах у Александра Фрумана продвижение своего расследования. На это он тратит и личные средства, покупает рекламу. Мужчина уверен: это его «50 центов, вложенные в борьбу против диктатуры». С 1 ноября на сайт «Список Фрумана» уже зашли 6 тысяч человек, причем в среднем человек просматривает 7 страниц и остается на сайте примерно 7 минут. А в поисковиках, отмечает Александр, довольно активно ищут запрос «список Фрумана».

Мужчина уверен: гласность имеет большое значение. Именно поэтому он давал много интервью, искал инфоповоды, рассказывал о своем опыте:

— Я хотел, чтобы практически каждый беларус знал, что есть вот такой израильтянин, который попал под хапун. И сейчас я часто путешествую, и если встречаю беларусов, спрашиваю: «А вот знаете, есть такой израильтянин, которого задерживали?» И говорю, что это я. Это помогло и в расследовании: люди меня знали и предлагали помощь. Например, мне написал действующий сотрудник Советского РУВД, который советовал, как искать, вывел на нескольких людей. Есть пара человек, которые работают в госструктурах. Сочувствовали мне, пытались помочь. Не особо получилось, но сама поддержка незнакомых людей говорит, что ты занимаешься правильным делом. Что ты не просто обиделся и сходишь с ума, вплоть до мании, а делаешь все правильно.

«Надеюсь свидетельствовать, когда будет международный трибунал»

Проведя собственное расследование, Александр Фруман решил задействовать все механизмы, которые могли бы привлечь к ответственности силовиков. Он писал заявления и подавал свою информацию во все международные инстанции, куда смог, сейчас сотрудничает с демсилами.

— Меня опрашивала представительница Комитета по правам человека ООН, я передал им все данные, которые у меня были (на тот момент расследование уже было почти завершено). Я до сих пор в контакте с ними, — говорит собеседник. — Очень надеюсь, что когда будет международный трибунал (а после начала войны все это попахивает чем-то покруче, чем условный суд Центрального района Минска), я смогу там свидетельствовать.

Мужчина пробует действовать и в рамках универсальной юрисдикции, сотрудничает с НАУ Павла Латушко. Но смысла в этом видит не так много: следователи Литвы, например, никак не смогут вызвать на допрос подозреваемых, которые находятся в Беларуси.

— Вот в отношении меня заведено уголовное дело за дискредитацию Республики Беларусь и распространение личных данных силовиков. Я разговаривал со своим следователем, он звал меня в Витебск дать показания. Я и говорю: «Приезжайте в Израиль, я вам даже билет оплачу, хоть посмотрите мир». А он отвечает, что ему нельзя выезжать. Я писал заявление здесь, но мне отказали: зачем израильский полицейский будет тратить свое время на безнадежное дело?

Сейчас я планирую опять написать в Генпрокуратуру, со всеми именами — посмотрим, как они будут выкручиваться. Пусть работают! Я так считаю: лучше они потратят время на меня, чем на простых беларусов. Мне очень важно сделать хорошо Беларуси, потому что она меня вырастила, воспитала, выучила, я благодарен этой стране и люблю ее.

«Мне доставит удовольствие видеть, как им зачитают приговор»

Изначальной мотивацией собирать информацию было желание добиться заведения уголовного дела. Теперь Александр говорит о правосудии, но точно не о личной мести или затаенной обиде.

— До сих пор не понимаю, как можно было не возбудить уголовное дело, учитывая такие события. Вот есть закон, где написано: людей бить нельзя, пытать нельзя. И есть наказание, — рассуждает он. — Но даже если я, условно, окажусь в подвале с тем, кто меня избивал, ну и что? Я же не садист, мне не доставляет удовольствие насилие. Но мне доставит удовольствие видеть человека в момент, когда ему зачитывают приговор. Я даже, может быть, готов сказать им всем: «Знаете, я вас прощаю, вы заблудшие овцы, поверили идеологии. А вас облапошили». Но считаю, что правосудие должно восторжествовать.

В распоряжении собеседника есть личные данные всех его подозреваемых и даже их родных. И первое время у него было сильное желание позвонить им. Но потом мужчина проговорил все это с психологом и понял — смысла в таких действиях немного.

— Ну вот позвоню, и 90%, что ничего интересного я из них не вытяну, максимум, мне нагрубят, а я нагрублю в ответ. И что дальше? — задает Александр риторический вопрос. — Но вот женщине из РУВД я все же решил набрать, думал, что она не будет такой грубой. Хотел просто поздороваться, спросить, зачем она все это делает. Но я нарвался на ее маму. И она как выдала мне тираду: что мало дали, что надо вообще убивать таких. Это все было 8 мая, и я говорю: «Вот вас послушать, и непонятно, что завтра отмечать, за что беларусы воевали? Люди умирали, чтобы сейчас вы все это говорили?» Мы довольно долго говорили, а потом у меня закончились деньги на скайпе.

«Пружина закручивается, и когда-нибудь она выстрелит»

Хотя сайт уже готов, Александр отмечает: белые пятна все еще остаются и его расследование не завершено. Не хватает информации, которая позволили бы установить всех причастных. Для этого, например, он хотел бы получить данные биллинговой системы за эти дни с определенных локаций.

— Так я бы смог узнать всех людей, которые находились в то время там со своими телефонами. И так как я специалист по обработке данных, мне не составит труда вычислить, кто из омоновцев там был, — заявляет собеседник. — Еще хотелось бы получить данные камер видеонаблюдения. Я уверен, что на проспекте они есть, и там четко видно, за что меня арестовали. Многие, даже не разбираясь в моей истории, пишут: «Нечего было ходить на митинги». Обидно, но я не был ни на одном, даже 16 и 23 августа не сходил на те огромные митинги, когда сотни тысяч были на улице. До сих пор жалею.

Еще Фруман хотел бы получить записи с камер внутреннего дворика РУВД. В том, что они там есть, он не сомневается: когда в октябре 2020 года кто-то кинул во двор бутылку с зажигательной смесью, это показали с нескольких ракурсов. Тогда израильтянин даже позвонил в РУВД и спросил, как получить доступ к видео, если камеры все же есть. Но ответа не услышал. Александр считает, что, получив все эти данные, он собрал бы полную картину. Даже шутит: в таком случае следователь, который будет заниматься всем этим после смены власти, должен ему часть своей зарплаты. Ну или хотя бы поход в ресторан.

В том, что повод для ресторана все же найдется и его расследование пригодится, мужчина уверен:

— Я пережил распад СССР, момент, когда диктатура и беззаконие падает. Мне было 10 лет, но уже в таком возрасте я довольно быстро начал понимать серьезные вещи. А сейчас я вижу, как Украина вырывается из этих оков, как то же делает Грузия. Я называю это политической эволюцией. И то, что в Беларуси становится хуже и хуже — это знак, что все движется в правильном направлении. Пружина закручивается, и когда-нибудь она выстрелит. А нападение Московии на Украину только приближает этот день. Я на 100% уверен, что это случится. Через год или два — вряд ли. Через 10 лет — возможно. Через 20 лет — точно.