Что до весны изменится в Кремле

Есть два варианта.

На этой неделе страны G7 планируют объявить предельную цену на московитскую нефть. Думаю, что это решение будет срединным — между радикальным и условно снисходительным. Как все, что делает Запад в этом плане. Потому что надо понимать, что санкции все же наносят определенный ущерб и Западу. Переориентация на другие рынки, изменение ценовых параметров — вещи, которые, к сожалению, влияют на экономическое состояние на Западе, и где уровень инфляции для них является неожиданным и малоприятным.

Поэтому, думаю, и не будет радикальным этот процесс с предельной ценой на московитскую нефть. Но тут же главная цель состоит в том, чтобы процесс этого экономического удушения РФ был хоть и не слишком быстрым, но необратимым. Чтобы московитская экономика действительно начала задыхаться, и мы это видим. Ибо уже несколько отраслей московитской экономики фактически остановились. Это оказывает цепной эффект. А сейчас давлением на рынок энергоносителей Московии этот процесс удушения продолжится. Он будет иметь не непосредственное и прямое последствие завтра, но с лагом в 4−6 месяцев будет означать, что московитская экономика потеряет еще несколько десятков миллиардов долларов. То же самое произойдет и по другим ископаемым источникам.

Реальный экономический эффект от экономических санкций ожидается в начале весны — на протяжение весны, 2023 года. А это как раз будут ключевые месяцы, когда все будет решаться на фронте. Это будет иметь кумулятивный эффект — когда экономические санкции и украинские победы на фронте сойдутся в одну точку и тогда мы будем ожидать очень серьезных новостей из Москвы.

Отмечу, что московитская биологическая масса — это терпилы, которые будут терпеть вечно. Низовая часть общества не способна протестовать. Иная ситуация — внутри московитских элит. В окружении Путина есть интрига. Потому что этому окружению уже давно понятно, что формула жизни — граблю в Московии, раскошествую на Западе — прекрасна. Многие годы оно по ней жило. Вспомните об арестованных или еще не арестованных яхтах, виллах, лазурных берегах, туманных альбионах. Это все действовало для них, и очень неплохо. И вот именно в этом есть надежда на то, что публика, которая это все сейчас реально потеряла, в конечном счете задаст вопрос — а ради кого? Ради исторических фантазий бункерного дедушки?

И думаю, что именно в этом содержится надежда на то, что околокремлевская элита высшего эшелона (потому что региональные вряд ли могут сказать, все зависит от того, что будет происходить в Москве), которая реально потеряла и будет терять еще больше, может стать той средой, с которой Запад и договорится о том, что произойдет дальше. Так что у Путина, по моему мнению, два варианта. Первый — это тот, что он действительно сядет на скамью подсудимых и его сдадут, как в свое время Милошевича сдала Сербия, которая сказала, что она все же хочет быть страной, которая идет в сторону цивилизации, а не авторитаризма. Или он закончит очень плохо физически — его просто уберут.

Поэтому повторю еще раз: когда ВСУ нанесут окончательный сокрушительный удар по московитским оккупантам, когда этот позвоночник будет окончательно сломан, тогда в Кремле возникнет вопрос — у сидящих рядом с Путиным и тех, кто еще хочет как-то пожить — не стоит ли им обменять свою будущую и безоблачную жизнь на Путина, или продолжать его поддерживать? Я думаю, что решение будет, безусловно, аналогичным тому, как было в отношении Милошевича: его просто сделают козлом отпущения, на него повесят все грехи, скажут, что это он лично принимал решение об этой войне. Продемонстрируют видео заседания того так называемого Совбеза РФ, когда все блеяли вокруг и боялись сказать какое-либо слово, как доказательство того, что он их всех заставил. Следовательно, его судьба будет гаагской или, возможно, мариупольской, в зависимости от того, где будет заседать Международный специализированный трибунал.

Владимир Огрызко, «Новое время»