Карбалевич: Лукашенко инстинктивно ощущает опасность

Неожиданно появилась внешняя угроза.

Всю прошлую неделю беларусское политическое руководство посвятило внешней политике. Премьер-министр Роман Головченко совершил визит в Иран, Сирию и Московию, пишет для «Свободных новостей» политолог Валерий Карбалевич.

Александр Лукашенко участвовал в саммите ОДКБ в Ереване и дважды комментировал международные события. Ему явно тесно в узких рамках беларусской политики. Его привлекает широкая международная арена, он претендует на статус политика мирового уровня. И чем больше он оказывается в международной изоляции, тем чаще пытается как-то обратить на себя внимание.

С другой стороны, Лукашенко инстинктивно ощущает, что главная опасность его правлению сегодня исходит из вне страны. Внутри он «навел порядок», подавил всякую альтернативу. Но неожиданно появилась внешняя угроза. Лукашенко видит надвигающуюся опасность в случае поражения Московии в войне в Украине и все возможные последствия этого для собственного политического выживания. «Не дай бог, рухнет Московия, то под этими обломками наше место», – говорит он. Диагноз достаточно точный.

Реакция на эту угрозу довольно противоречивая. Во-первых, это демонстрация оптимизма, веры в победу Московии, надежда на то, что украинский народ не выдержит 1-2 лет войны и принудит президента Зеленского искать мира.

Во-вторых, агрессивная риторика в адрес Запада и демонстрация поддержки Московии, во всяком случае в вербальной форме. И здесь развернулся интересный сюжет.

23 ноября, выступая на саммите ОДКБ в Ереване, Александр Лукашенко резко раскритиковал тех политиков, которые угрожают применить ядерное оружие:

«Наше твердое убеждение – ядерному шантажу не должно быть места в международной политике!».

А потом, по окончании саммита он вышел к журналистам и стал угрожать Западу ядерным оружием:

«Слушай, ты даже не представляешь, как мы можем ответить. Кому надо, говорю. Здесь мы не будем обсуждать проблему грязной или чистой атомной бомбы. Это больше не обсуждается. Мы ответим, что не только Европа будет дрожать. И это не только мы, это наши договоренности с Московией, это наши с ней совместные вооруженные силы».

С Лукашенко такое случается часто, когда, читая текст, написанный спичрайтерами, он говорит одно, а потом, в ходе свободной импровизации излагает другое, абсолютно противоположное, но то, что на самом деле думает. Создается впечатление, что угроза Европе грязной атомной бомбой – это способ психологической защиты перед опасностью поражения Московии в войне.

Правда, для порядка он представил свой шантаж как ответ, «если вдруг на нас кто-то нападет». Однако его заявления об угрозе нападения со стороны Запада стали уже обязательным ритуалом, на который мало кто в политическом мире обращает внимание. А вот на ядерный шантаж как раз внимание обратили и правильно прочитали.

Дело в том, что в последнее время Кремль приглушил свою риторику об использовании ядерного оружия. Ибо, во-первых, столкнулся с осуждением ядерного шантажа со стороны ведущих стран Азии: Китая, Индии. Во-вторых, США популярно разъяснили, какой будет их ответ на применение Московией оружия массового поражения.

И вот теперь на помост выходит Лукашенко и говорит то, что не хочет говорить Путин, выполняя функцию пресс-секретаря московитского президента. Роль шантажиста достаточно органична для беларусского руководителя. Ему в смысле репутации уже терять нечего.

Важно отметить, что в этот день Лукашенко несколько раз исполнял роль внутреннего голоса Путина. Вспомним, что в последнее время московитские официальные лица много говорили о готовности к переговорам с Украиной. И вот в разговоре с журналистами эту тему подхватил Лукашенко. И опять же сказал то, что не хочет говорить Путин. Лукашенко призвал мировую общественность принудить Киев к переговорам, объявив, что в противном случае «дальше будет полное уничтожение Украины».

В этой психологической атаке на Владимира Зеленского тоже выявляется инстинкт самосохранения беларусского режима. Но проблема в том, что произошла полная девальвация лукашенковской риторики на украинскую и вообще европейскую аудиторию. С началом войны Украина и Европа совершенно не воспринимают слова Лукашенко. Поэтому они – глас вопиющего в пустыне.

Но вернемся, собственно, к самому саммиту ОДКБ. Он выявил кризис этой организации. Кстати, выступая в Ереване, Лукашенко был вынужден признать, что с этим союзом что-то не так.

«Неслучайно в этом году мы провели четыре встречи – как в формате видеоконференции, так и очно. И пока поводов для оптимизма, к сожалению, у нас немного».

Отметим, что по итогам саммита Армения отказалась подписать два документа.

Однако есть одна проблема в позиционировании Лукашенко в рамках ОДКБ. Дело в том, что он объясняет кризисные явления в деятельности ОДКБ происками, интригами, зловещими действиями Запада. Лукашенко заявляет:

«Мы об этом неоднократно говорили, что общества внутри наших стран пытаются раскачивать – как раз по периметру Московитской Федерации. Сначала полыхнула Украина, в 2020 году пытались разрушить Беларусь. Мы через это прошли – беларусы. В январе этого года – Казахстан (хорошо, что там руководство Казахстана справилось с этим конфликтом). Конфликт Армении и Азербайджана… Им не нужны стабильность и мир в нашем регионе, а нужна управляемая ими разруха… Нас сталкивают лбами».

Другими словами, Лукашенко объясняет все проблемы и конфликты на постсоветском пространстве вмешательством Запада. И призвал лидеров стран-участниц этой организации сплотиться на антизападной основе. То есть он пытается перевести пропагандистский нарратив, примитивную конспирологию, проповедуемую беларусскими и московитскими телеканалами, в реальную политику и основывать на ней какие-то действия. Лукашенко стремится навязать другим лидерам ОДКБ параллельную картину мира. И удивляется, почему они не реагируют.

Долгая жизнь в своем иллюзорном мире накладывает свой отпечаток на мировоззрение. И человек начинает путать пропаганду и реальную политику. Поэтому даже не пытается вникнуть в реальные причины кризиса ОДКБ. А главная из них состоит в ослаблении геополитического статуса Московии, что, в свою очередь, стало следствием ее имперской политики.