Боец украинского батальона «Свобода»: Московиты сдаются в плен с обмороженными носами и конечностями

Ярослав Лысенко — о том, в каких условиях украинским бойцам приходится держать оборону.

Московиты целенаправленно уничтожают украинские города вместе с местным населением. Они ровняют с землей целые жилые массивы без какой-либо стратегической цели, просто потому, что так хотят. В XXI веке они прибегают к зверским пыткам украинских воинов и ведут себя хуже нацистов.

Что происходит на Бахмутском направлении, в каких условиях украинским бойцам приходится держать оборону - «Апострофу» рассказал боец украинского батальона «Свобода» Ярослав Лысенко.

– Опубликовано видео, на котором мы увидели почти полностью уничтоженный вражескими обстрелами город Бахмут. Что вам известно, какая там сейчас ситуация?

– Сейчас немного эмоционально отреагирую на это видео: это твари, просто твари. Я весной был в Бахмуте, там еще ходили троллейбусы, гуляли парни и девушки – это прекрасный город. Я действительно полюбил его, как и все другие города, которые мы обороняли.

Знаете, мое желание, чтобы ни одной ноги московита на территории Украины не было, чтобы никакой поезд сюда не приезжал, чтобы ни одной машины я не видел с номерами ru. Просто нет слов, они полностью уничтожили город вместе с жителями. И это несмотря на то, что наши позиции находятся за Бахмутом на севере, на востоке и юге, где мы стоим у окрестных сел. Там все поля прямо в дырах, и не как в швейцарском сыре, а как в сите. Нет просто ни одного места, куда не попадала мина. Это ужас.

По ситуации у нас все стабильно на Бахмутском направлении, как и три недели назад. Боремся с орками, которые ведут бессмысленные атаки, массово погибают, но мы их не жалеем. А как можно жалеть таких людей? Это те люди, которые рассказывали, что мы «братья», что мы «одной крови», наверное, они тогда насмехались и были неискренними. Они уничтожили не только Бахмут. Это и Мариуполь, и Рубежное, Северодонецк, Лисичанск и другие. Я просто лично видел, как раздалбывали жилые кварталы, от домов отлетали целые куски.

Ребята держатся, никто врагу не отдаст Бахмут. Я думаю, мы накопим силы, выдержим нашествие этих недолюдей, этих двуногих существ и скоро пойдем в Донецкий край, заходить в Донецк. И не будет у них никакой столицы, как и в Луганской области. Вот таковы наши планы и действия на сегодняшний момент.

– На дворе зима, морозы, в каких условиях живут украинские бойцы?

– Устраиваем максимально короткие дежурства, но это зависит от количества воинов, которые есть на той или иной позиции. Два-три часа, потому что концентрировать внимание, стоять с тепловизором, который все же выжигает глаза, еще и на таком холоде - очень тяжело. Используем все: две пары подштанников, флисовая одежда, пуховые жилеты, передаем ребятам химический обогрев для ног, некоторые даже заказали носки с подогревом на батарейках, потому что очень холодно. Подстилаем под ноги все, что можно: картон, дерево, что только найдем, чтобы как-то согреться. Танцуем, но смотрим в сторону врага. Если ведем атаку, то немного легче, потому что люди разогреваются. Наша земля, конечно, греет. Для наших воинов температура –5, это как 0 градусов, но с ветром. А для врага, я думаю, что –5, это как –20 градусов.

У нас уже были нередкие случаи, когда в плен сдавались с обмороженными носами, конечностями. Я думаю, что еще морозы немного ударят и они уже, как во времена Второй мировой, будут приходить с перемотанной шарфом через уши головой. Тогда они очень быстро поймут, что эта война им окончательно не нужна, хотя где-то глубоко в душе они давно это понимают, и будут массово сдаваться. Будем их где-то складировать, или как скот где-то содержать, потому что, несмотря на то, что это обменный фонд, нужно их менять один до пятидесяти, то есть один наш воин достоин пятидесяти голодранцев. Ибо мы теряем лучших воинов, а они теряют хлам. То есть я бы их там целыми пачками обменивал, чтобы забрать наших ребят, чтобы их там не мучили. Вы же видите, какие они там сломленные, синие, их морят голодом - это страшно.

Я не думал, что в 2022 году я буду встречать такие формы пыток, как отрезание гениталий, ушей, морение голодом и многое другое. Это не то, что не по-человечески. Я думаю, уже ни одной нации не осталось, которая так поступает со своим врагом. У каждой нации есть достоинство, кроме наших северных соседей, у которых норма жизни – за бутылкой водки убить соседа или изнасиловать кого-нибудь на улице.

Тот же «Вагнер», кстати, немецкий композитор Вагнер, в честь которого, вероятно, и назвали эту ЧВК, был еще тот нацист. Его музыка была запрещена в Израиле до десятых годов XXI века. И вот эти «вагнеровцы» плохо одеты, плохо экипированы, никакого современного оружия у них нет. Но, вероятно, Пригожин хочет показать путлеру, что у него более исправная армия, поэтому они очень упираются на нашем направлении. Хотя вперед они пытаются посылать «чмобиков» и зеков.

– Вы говорили о том, что как во Вторую мировую они там как немцы заматываются. Очень многие даже сравнивают с Первой мировой те методы, которые враг использует на фронте. А с чем бы вы сравнили? Это же страна-террористка.

– Я бы сравнил это с позором всей человечности, всей планеты Земля. У нас есть более отсталые, более специфические страны. Но это все специфика, это нюансы. Я бы сказал, в психологии это акцентуация или перверсия. Все, что находится в рамках нормы – то есть не относится к клинической психологии. А здесь мы видим, что это просто клиника, деградирующий элемент. Что это люди, которых нужно оградить от общества, потому что они опасны. Их нужно лечить в специальных заведениях - в психбольницах.

И я бы сделал специальный забор – и им бы забрасывал пилюли, фильмы бы им показывал: что такое гуманизм и человечность. Я бы вообще после войны, когда мы их раздробим на маленькие частицы-страны, забрал бы у них паспорта. И чтобы они не сдавали экзамен на гражданина Коми или Якутии, а я бы им выдавал сначала справку, что они являются гуманоидами, а потом чтобы они сдавали экзамен на человечность, что они могут называться человеком. И вот это их первый документ. Уже потом – паспорт, институт гражданства и т.д.

Они показали себя со зверской стороны. Они хуже нацистов. Их бесит, что мы хорошо живем. Они не понимают, как так люди живут. Они не понимают, почему у нас зайцы скачут по полям, потому что надо всех убить-застрелить. С деградирующим элементом нужно себя вести соответственно.

И вот когда люди говорят: «какая логика?» - а никакой логики. Нельзя применять методы сравнения или анализа к больному человеку. Для него есть таблицы, тесты, выявляющие степень болезни.

Думаю, нам нужно готовиться к худшему сценарию, который может быть, в частности, по военному делу. А во всем остальном – в гражданском, партнерском отношении – к ним нужно относиться как к больным людям. Я хотел бы оградиться от них такой стеной, как между Мексикой и США. Но там другая история – там люди бегут в хорошую страну.

У нас же другая история: они хотят нас убить, потому что мы красивее живем. Это мое желание: чтобы была огромная стена – лазеры, пулеметы автоматические, камеры. Это реально все сделать. Чтобы никогда больше не видеть московитов, не слышать их, полностью выкосить из своей жизни.

История показала, особенно война: мы самодостаточная нация. Во всех планах.

– То, что они сделали с Бахмутом – это просто целенаправленное физическое уничтожение города?

– Конечно, целенаправленное, а не случайное. Мы знаем, что они стреляют не по целям, а по сектору, по направлению. Но в Бахмуте никаких военных наших нет. Там нет никаких складов – это было бы глупо. А они просто уничтожают и наши позиции, и мирный город. Ну, была там какая-то промышленность – но она не оборонительного характера, она не несет стратегической цели. Я уже устал искать какое-нибудь оправдание или логику, потому что ее нет. Я махнул рукой на них. Потому что искать логику там, где ее никогда не было – это бесполезное дело.