Каким был 2022 год для беларусского католического Костела

Аресты священников, давление властей, пастырство за рубежом.

Католики всего мира отмечают Рождество Христово. А с чем в этом году встречает Рождество беларусский Костел? Как он пережил этот год? Справлялся ли он с давлением и репрессиями со стороны гопсударства? Что можно назвать событием года для Костела? Какую роль он продолжает играть в обществе, включая беларусов за рубежом? Эти вопросы «Белсат» обсудил с католическим верующим, беларусом, который сейчас живет в Польше, Артемом Ткачуком.

Задержаны около 10 священников

– Артем, как вы видите, как верующий, вовлеченный в жизнь Костела, каким этот год стал для беларусской католической общины?

– Прежде всего 2022 год ознаменовался усилением репрессий даже по сравнению с 2021 годом. В этом году были задержаны около 10 священников. Надо вспомнить арест ксендза Андрея Ващука, который получил дважды по 15 суток – пока никто из католических священников не сидел больше. Потом на него завели уголовное дело, но разрешили выехать.

И это только известные нам цифры. А я думаю, что мы знаем даже не большую часть происходящего. Точно нам не известно обо всех вызовах на профилактические беседы у разного рода силовые и идеологические органы.

В этом году в Костеле продолжился тренд 2021 года – усиление роли Апостольской нунциатуры (Апостольская нунциатура – дипломатическое представительство (посольство) Святого Престола в Республике Беларусь – ред.). Подтверждением этого процесса стал комментарий пропагандистки Гладкой, которая писала о костеле в Солах, где сейчас от священника требуют зарисовать фреску «Чудо над Вислой». У нее была такая фраза: «Собранными материалами мы поделимся с апостольской нунциатурой и Святым Престолом». То есть власти обращаются напрямую в Апостольскую нунциатуру, а всю местную костельную иерархию обходят стороной. Даже митрополит Юзеф Станевский не стал для них фигурой в Костеле, с которой бы они хотели разговаривать. Поэтому вопросы решаются через Апостольскую нунциатуру, а она в свою очередь передает какие-то сигналы епископам или священникам на местах.

Представители госорганов приходят в костелы слушать проповеди

– Как это можно оценить, что власти идут прямо в нунциатура? Это плохо или хорошо для Костела и верующих?

– По-разному. С одной стороны, это не совсем хорошо, так как субъектность местного Костела принижается как в глазах властей, так и Ватикана. С другой стороны, если бы не было такого демпфера, неизвестно, как бы выглядела коммуникация с местным Костелом. Возможно, у нас был бы уже далеко не один священник – узника совести, а история с Красным костелом была бы не единичной. Ведь мы видим, что пропаганда в последнее время очень жестко «проходится» по Костелу и утверждает, что католики – это неблагонадежная часть населения.

Несмотря на все давление, Костел в этом году пытался заниматься своим стандартным пастырством. Вернулись паломничества, фестивали, какие-то мероприятия. Хотя это все делать намного труднее, чем раньше, так как внимание властей беспрецедентное. Известно, что представители различных органов даже приходят слушать проповеди в костелы. Но Костел пытается выдержать и продолжать работать в этой ситуации.

– Какое событие вы бы могли выделить как самое важное событие года в беларусском Костеле?

– Издание Кодекса канонического права на беларусском языке, презентация которого состоялась буквально неделю или две назад. СМИ обошли вниманием это событие, однако специалистам очевидна его важность. Ее инициатором стал Апостольский нунций Анте Йозич. На дипломатическом языке это подчеркивание того, что здесь – отдельный народ, отдельная культура. Кодекс канонического права – это свод юридических норм Костела. Среди соседних стран на местный язык он переведен только в Польше, Литве и Московии. И здесь мы видим, что в стране, где собственные законы по-беларусски почти не издаются, а большинство населения – русскоязычное, Костел издает основной свод законов на беларусском языке. Мне кажется, это очень важный сигнал.

– Почему такой перевод не издавали раньше?

– Из-за ограниченности ресурсов. Ведь сам кодекс в оригинале на латинском языке. То есть нужны знатоки латинского, при том – юридического языка. Кроме того, нужно хорошо знать каноническое право. Таких специалистов в Беларуси немного, пальцев двух рук хватит, чтобы подсчитать. И они не являются переводчиками. Поэтому перевод был непростой задачей. Но Апостольский нунций подтолкнул это дело.

– Артем, действительно, СМИ обошли вниманием это событие, оно было совсем негромким. Из того же, что у всех на слуху, событием года в Костеле, наверное, можно было бы назвать историю с Красным костелом, который власти фактически забрали у прихода. Что вы думаете на этот счет – зачем властям понадобилась эта ситуация?

– Да, действительно, эта история очень медийная. Но фактически, это чисто политическое дело. Пока мы не можем понять, какая у гопсударства была мотивация создавать такую ситуацию. Возможно, это инструмент политического давления, элемент торговли между беларусскими властями и Апостольской столицей.

Конечно, нет ничего хорошего в том, что у верующих забрали костел, однако существенно повлиять на Костел как сообщество это не повлияет, так как верующие могут собираться в других храмах. Главное, что священники на свободе и могут выполнять свои обязанности.

Почему Костел запрещает высказываться своим священникам?

– Какие настроения сейчас у верующих? Чего они ждут от Костела – большей ангажированности в текущие политические дела или наоборот – чтобы Костел был полностью вне политики?

– Как я это вижу, большинство понимает ситуацию, которая сейчас сложилась – что прежде всего нам всем нужно сохранить себя. И что невозможно в этих жестких жерновах репрессий высказываться публично, потому что фактически ты ничего не изменишь, но получишь сильную ответную реакцию. Сейчас во всех сферах, не только в Костеле, люди замерли, пытаются найти себя и делать, что возможно, хоть иногда возникают недовольства, как, например, это было в костеле в Дятлово, где на приходском празднике архиепископ Тадеуш Кондрусевич вручал благодарности местным властям за сотрудничество с Костелом. Тогда было много гневных комментариев. Хотя в другие времена это было нормальным рядовым событием. Ведь на самом деле в регионах местные власти часто помогают Костелу в бытовых вопросах, имеют хорошие отношения. Раньше Костел часто благодарил их. Сегодня же это воспринимается как определенная измена.

– В последнее время Костел не только благодарности выдает региональным властям, но и запрещает священникам высказываться, как это произошло с ксендзом Вячеславом Борком. Не повлияют ли такие попытки балансировать между вашим и нашим на репутацию Костела, не оттолкнут ли верующих?

– Наверное, в каком-то смысле повлияют. Но надо понимать, что Костел сегодня пытается не лезть на рожон с властями, но вместе с тем не позволит встроить себя в идеологическую вертикаль. Он стремится оставаться на позициях, озвученных в 2020-м году, и при этом не озвучивать их заново. По-моему, это рационально и это надо понимать. В Беларуси 400-500 священников, много других духовных лиц, и ты не перенесешь Костел куда-то из Беларуси.

Я считаю, что власти таки не сумели за это годы заставить Костел идти на уступки, хотя какие-то вынужденные шаги были.

Может ли Костел стать двигателем перемен в Беларуси?

– Артем, еще в 2020 году были слышны мнения, что Костел может и в Беларуси стать таким двигателем перемен, как когда-то в Польше. Сегодня костел в Беларуси остается тем местом, где постоянно звучит беларусский язык, где официальные документы выдаются по-беларусски. Может ли он повлиять на сознание беларусов, иметь реальное влияние на ситуацию?

– Мое мнение, что Костел в 2020 году да и сегодня прыгает выше головы и своих возможностей. Беларусское общество преимущественно не воцерквленное. Католики – меньшинство в нем. По самым оптимистичным подсчетам – 10-15%. Соответствующее и влияние.

В 2020 году все восхищались службами с участием епископа Юрия Кособуцкого. Но сколько людей реально приходили на те мессы? Если посмотреть на снимки, видно, что костел неполный, снаружи людей не было. Да, людям тогда было приятно слышать, что Костел высказывается согласно тому, что они чувствуют и к чему стремятся. Но на этом медийном месседже все и закончилось. Молиться, прийти в храм и таким образом проявить солидарность шли очень мало людей.

Не стоит сравнивать беларусскую ситуацию с Польшей, так как там Костел играет совсем другую роль в обществе – там масштабы, у которых мы близко не стояли.

В нашей ситуации, когда общество утихло, замерло, Костел не может сказать – а мы будем бороться. Костел может поддержать людей, высказаться, что морально хорошо, а что плохо, в защиту обиженных, заключенных, против лжи, но не может поощрять на какие-то действия. И так было и в Польше. Все начинается с общества.

Впервые в Польше появилось организованное беларусское пастырство

– Когда репрессии усилились, за границу выехало в том числе много беларусов-католиков. Артем, вы сами живете в Польше. Как выглядит сегодня беларусское католическое пастырство за рубежом?

– Текущий год стал хорошим продолжением развития беларусского иностранного пастырства, которое началось в 2021 году, прежде всего, в Польше.

В этом году беларусские службы появились в Белостоке, Лодзи, после многолетнего перерыва возобновились в Кракове. В Познани также начинаются литургии для беларусов. Еще с 2021 года действует пастырство беларусов-католиков во Вроцлаве, Люблине, Варшаве, Гданьске. На это Рождество во всех величайших городах Польши будут службы по-беларусски.

Я считаю, что это исторический момент, так как раньше не было настолько организованных и постоянных служб, встреч беларусов-католиков за рубежом. И все это была инициатива снизу. Католики, которые приезжали из Беларуси, искали возможность продолжать молиться по-беларусски, сохранять свое тождество.

Но вместе с тем, если возвращаться к роли Костела в развитии беларусского общества, в Варшаве приходят на службы в воскресенье 100 человек, в Гданьске до 100, в других городах 40-50. А беларусов в Польше десятки тысяч. Если беларусы так уважают роль Костела, хотели бы себя отождествлять с ним, где все эти люди? Я не хочу сказать, что надо становиться верующим, но можно приходить на встречи беларусов при костелах – там люди просто собираются, чтобы попить чаю, поговорить, побыть вместе.

Здесь можно посмотреть на поляков зарубежья. Далеко не все те, кто там приходит на службы – верующие. Но они приходят, потому что есть национальные традиции, Рождество Христово, когда колядки можно успевать, или Пасха. Беларусы могли бы прийти в костел в День Воли и подумать о Беларуси. Или поддержать вертеп. В Костеле очень много делается вещей религиозно нейтральных. Но я не вижу, чтобы большинству беларусов это было интересно.

Будущее Костела – активные верующие

– Вы назвали столько мест в Польше, где сейчас идут службы по-беларусски. Это столько ксендзов выехали из Беларуси? Или кто проводит службы?

– В большинстве для беларусов служат поляки, которые когда-то служили в Беларуси. Таких несколько десятков в Польше – в Гданьске, Познани, Кракове, Белостоке, Люблине. Они владеют беларусским языком. И эти священники очень благосклонны беларусам. Они понимают беларусов, наш менталитет, наше положение.

– Артем, каким бы вы хотели видеть беларусский Костел в 2023 году?

– Недавно архиепископ Тадеуш Кондрусевич издал документ – видение Костела в 2023 году. Он там пишет об усилении роли мирян, включение их в различные функции, опору Костела на мирян. Для меня такой подход очень близок. СМИ обычно концентрируются на костельной иерархии – посадили священника, епископ что-то сказал, куда-то сходил. И это важно. Но духовенство – меньшинство Костела. Абсолютное большинство в нем – светские люди. И они хотят занимать свое место и в Костеле, и в обществе. И их надо учить, усиливать.

Я считаю, что 2022 год стал хорошим началом на примере пастырства зарубежья. Ведь в абсолютном большинстве беларусские службы за рубежом были организованы самими людьми. Это не епископ сказал сделать беларусскую службу, не священник собрал людей, а люди сами искали друг друга и возможности организовать мессы по-беларусски. Активные верующие – будущее Костела. В 2023 году я хотел бы видеть беларусский Костел таким – максимально открытым, с верующими, в полной мере включенными в него многочисленные дела.