Когда Лео встретил Лилиан

История любви, борьбы и освобождения на другой стороне планеты.

Лидера венесуэльской оппозиции Леопольдо Лопеса я впервые увидела по телевизору, когда его арестовывали. Был февраль 2014 года — еще ни Крыма, ни Донбасса, и весь мир транслировал кадры массовых протестов в Венесуэле.

Тогда пришедший на смену Уго Чавесу Николас Мадуро объявил программу «экономического наступления», которая за полгода обернулась гиперинфляцией и пустыми полками магазинов. Антиправительственные протесты, начавшиеся 12 февраля, Мадуро назвал спланированной попыткой гопсударственного переворота и обвинил в организации заговора Леопольдо Лопеса. По венесуэльскому телевидению объявили, что Лопес будет арестован. Но он исчез. Обыски у родственников ничего не дали. После обысков Леопольдо написал в своем твиттере: «Мадуро, ты трус. Ты не заставишь подчиниться ни меня, ни мою семью». А 16 февраля Лопес опубликовал видеообращение, в котором призвал жителей Каракаса собраться 18 числа, одевшись в белое, чтобы подчеркнуть мирный характер протестов, и пообещал прийти на митинг и сдаться властям.

Это был потрясающе красивый жест: голливудского вида мужчина в белой рубашке прошел по городу в толпе горожан до площади Брион, где взобрался на памятник Хосе Марти и произнес семиминутную речь. Он говорил жарко и эмоционально — так всегда говорят латиноамериканские ораторы. Говорил, что отдает себя в руки несправедливого венесуэльского суда осознанно, потому что надеется: его арест пробудит тех, кто привык жить при диктатуре за 15 лет правления Чавеса. Он призывал продолжать протесты, потому что, когда в условиях тотальной цензуры молчат медиа, должна говорить улица. Потом благодарил всех венесуэльцев, которые хотят перемен и не боятся выходить на улицы. И особенно, сказал он, — свою жену Лилиан. И тогда на памятник начала взбираться блондинка в белых брюках — это была она.

Потом Леопольдо обернулся флагом Венесуэлы, а Лилиан повесила ему на шею цепочку с крестиком. Они спустились с памятника, и через несколько минут Лопес был арестован. Он знал, что впереди его может ждать большой срок: во время протестов были убиты три человека, и обвинения, которые ему предъявляли — терроризм, убийство, поджог, — сулили долгие годы тюрьмы. Он и сидел бы долго, если бы не Лилиан.

Мы встретились минувшей осенью в Вильнюсе. Лео и Лилиан — всё так же кинематографически красивы и всё так же отчаянно мечтают о свободной Венесуэле. Когда-нибудь про них будут снимать кино. Чем больше я узнавала из разговоров с Лилиан, тем очевиднее становилось, что их история уникальна — так же, как уникальны истории всех политзаключенных и борющихся за их освобождение родных. А все режимы, наоборот, совершенно одинаковы, даже если находятся на разных сторонах планеты.

Последняя героиня

Лилиан Тинтори до знакомства с Леопольдо была телеведущей. А на телевидение она попала из реалити-шоу. Юная спортсменка (Лилиан — чемпионка Венесуэлы по кайтсерфингу) в 2001 году участвовала в шоу «Последний герой» (в Венесуэле оно называется Robinson: La Gran Aventura) и заняла седьмое место. Шоу это в Венесуэле было невероятно популярным, и Лилиан сразу стали узнавать на улицах. Природная красота плюс популярность после шоу помогли найти работу на телевидении и создать федерацию кайтсерфинга. С билбордов социальной рекламы Лилиан Тинтори призывала венесуэльцев не садиться пьяными за руль. В общем, была благополучной и известной. А потом она познакомилась с Леопольдо.

Лилиан в то время была увлечена спортом и работой, но не политикой. Впрочем, работать на венесуэльском телевидении и не замечать происходящего она бы всё равно не смогла.

— Однажды во время эфира по приказу Чавеса нам просто отключили сигнал, — рассказывает Лилиан. — Это был главный канал в Венесуэле. И вот так просто — отключают сигнал. Чавес демонстрировал нам силу, могущество, контроль. Но сейчас ситуация еще хуже, чем тогда. Режим Мадуро контролирует каждое слово в эфире, в газетах, в интернете.

Леопольдо Лопес тогда был мэром муниципалитета Чакао. Молодой, образованный, харизматичный, активный — он был реформатором и создал в своем Чакао настолько прозрачную систему общественного контроля бюджета, что был награжден премией Transparency International. Леопольдо уже тогда организовывал демонстрации против Уго Чавеса и был известным оппозиционером. «Золотой мальчик» из известной семьи (его мать Антониета Мендоса — потомок первого президента Венесуэлы Кристобаля Мендосы), выпускник Гарварда, молодой, образованный, да еще и с внешностью кинозвезды, — полная противоположность Чавесу.

Тот на всякий случай решил себя обезопасить и перед выборами мэра Каракаса в 2008 году обвешал Леопольдо уголовными обвинениями. Производства по обвинениям тогда не были открыты, но занимать гопсударственные должности Лопесу запретили. Впрочем, с Лилиан он встретился раньше.

Их познакомил общий друг, и с вечера до утра они не могли расстаться. Болтали и танцевали. И с той ночи не расставались вплоть до ареста Леопольдо. А друга, который их познакомил, в том самом 2014 году нашли мертвым: его застрелили во время велосипедной прогулки.

Фото: «Новая газета Европа»

Замуж за Венесуэлу

Лилиан сама сделала Леопольдо предложение:

— Однажды — это был 2007 год — я сказала: «Лео, мы вместе уже пять лет. Вообще-то, я хочу семью, хочу детей. Короче, хочу за тебя замуж». Леопольдо ответил: «Ты уверена, что хочешь замуж за меня? Если мы поженимся, ты выйдешь замуж за страну». Я не поняла. Он объяснил: «У меня обязательства перед страной, которые я взял на себя добровольно. Я хочу добиться перемен в Венесуэле, а это значит, что однажды я могу сесть в тюрьму. Ты к такому готова?» И я, не задумываясь, ответила: да, готова. Но когда семь лет спустя Леопольдо посадили, оказалось, что я не готова к этому. К тюрьме вообще невозможно подготовиться. Можно заранее сложить набор нужных вещей, гигиенических принадлежностей, но морально человек всё равно не может быть к этому готов. А Леопольдо вообще не думал о возможном аресте — у него просто не было времени.

У Лопеса действительно не было времени. Он не только работал, добившись того, что Чакао стал самым благополучным муниципалитетом Каракаса, не только занимался политикой, но и отражал атаки.

На Леопольдо нападали несколько раз: в него стреляли, его избивали, а в феврале 2006 года вооруженные люди ворвались в университет и шесть часов держали его в заложниках.

А в марте того же года неизвестные застрелили его телохранителя. Леопольдо воспринял это как сигнал: мы можем убить тебя в любое время и в любом месте.

И тем не менее после всех этих покушений Лилиан предложила Леопольдо пожениться. Она согласилась выйти замуж за Венесуэлу. И была счастлива. Лилиан и Лео увлеклись триатлоном, она начала бегать марафоны, а в промежутках между спортивными состязаниями родила мальчика и девочку. И каждый год в годовщину свадьбы они переплывали Ориноко. Решили, что здорово будет отмечать годовщины необычно — трехкилометровым заплывом.

В 2009 году Леопольдо создал партию «Народная воля». Поскольку благодаря обвинениям Чавеса он был лишен права выдвигаться на выборах и занимать гопсударственные должности, для политики оставалась улица. В качестве организатора, оратора, координатора Леопольдо оказался куда опаснее, чем мог быть, если бы участвовал в выборах мэра — и даже если бы победил на тех выборах. Тем не менее Уго Чавес его не посадил. А вот Мадуро не выдержал. Приговор был — 13 лет.

Фото: Europa Press/ Getty Images

— Я очень хорошо помню момент, когда поняла, что Леопольдо не выпустят, — рассказывает Лилиан. — Я закрыла за собой дверь в комнату, чтобы остаться одной. И сказала себе: «Лилиан, ты готова бороться? Ты хочешь бороться? Или всё-таки нет?» Я слушала собственные тело, разум, эмоции, сердце. И все они мне сказали: да. А потом и вовсе пришло понимание того, что я должна освободить не только своего мужа, но и всех политзаключенных Венесуэлы. И это будет долгая тяжелая работа. Но сначала надо было учиться. Я связалась с правозащитниками и попросила их научить меня, как и что нужно делать. Я была, в сущности, первоклассницей, начинала с базовых понятий. Я поняла, что нужно создавать группу, объединение людей, добивающихся освобождения политзаключенных. Нужно связываться с иностранными политиками и правозащитниками. А еще мне очень повезло со свекровью. Мы с ней оказались отличным тандемом. Моя свекровь Антониета Мендоса — очень интересный и сильный человек, ролевая модель для всех. Она разработала стратегию кампании по освобождению Лео. Она сказала мне: «Обязательства, дисциплина — и начинаем работать! И не останавливаемся». Теперь я всегда говорю тем, у кого родные в тюрьме: у нас есть все возможности для борьбы за их освобождение. Я сейчас пишу небольшую книгу — инструкцию для родственников политзаключенных.

Но главное формулируется просто: обязательство, любовь, дисциплина и стойкость. И каждый день нужно делать хотя бы что-нибудь для их освобождения. Каждый день мы должны думать о наших узниках. Каждый день мы должны пытаться чувствовать то, что чувствуют они, находясь в камере. И понимать, что мы — их голос. Конечно, бывают дни, когда кажется, что нет выхода, что всё это слишком тяжело, что сил не осталось. И тогда нужно просить самих себя: пойми, это реальность, сейчас всё зависит от тебя, необходимо делать всё, что ты можешь в этот день и в этот момент. Потому что обязательство бороться за освобождение близкого человека — это обязательство не перед ним, а перед тобой, перед твоей душой, перед вашей любовью. Это лучший способ и в других ситуациях тоже. Проверено на себе: сил действительно придает. Я, помню, говорила себе, что должна этот тяжелый путь пройти с улыбкой на лице, с энергией в теле, с любовью в душе.

Жизнь прекрасна

Наркологи любят употреблять термин «созависимый» в отношении родственников наркоманов и алкоголиков. Но почему-то нет термина «созаключенный». А он должен быть. Потому что родные заключенного тоже в тюрьме. Их жизнь ограничена борьбой за освобождение и удовлетворением бытовых нужд родственника. Лилиан называла себя почтовым голубем: моталась в печально известную военную тюрьму «Рамо Верде» и назад. Писала письма и жалобы, а когда Леопольдо 30 дней держал голодовку, пыталась добиться допуска независимого врача. Не добилась. Иногда чувствовала себя раздавленной, разбитой, сломанной. Но говорила себе: если у нас, женщин, хватает сил давать жизнь — значит, справлюсь.

Теперь уже Лилиан, а не Леопольдо организовывала демонстрации с требованиями освобождения политзаключенных. Она встречалась с политиками и правозащитниками, с президентом США и папой римским, добивалась жестких резолюций и усиления давления на режим Мадуро. У нее не было политического опыта, но было огромное желание освободить Леопольдо. И маленькие дети, которым нужна была сильная, энергичная, веселая мама.

— Я сразу всё объяснила детям: папа в тюрьме, это реальность, и мы, к сожалению, эту реальность не можем выключить, как телевизор, так давайте попытаемся даже эту реальность полюбить и продолжим жить в ней, —вспоминает Лилиан. — Меня тогда очень вдохновлял фильм Роберто Бениньи «Жизнь прекрасна». Жизнь прекрасна — и в тюрьме, и в концлагере. Мы с детьми делали нашу жизнь прекрасной. Каждые выходные поднимались на красивую гору, любовались пейзажами, играли, а потом спускались вниз и покупали самое вкусное мороженое.

Даже если бы Лилиан соврала и сказала, что папа в командировке, они всё равно узнали бы правду. Дочке Мануэле было шесть, когда арестовали отца, и иногда дети в школе показывали на нее пальцем и называли дочерью чудовища из тюрьмы «Рамо Верде» (так называл Леопольдо Лопеса президент Мадуро). Когда разрешали свидание, Лилиан брала с собой детей. Мануэла спрашивала: «Папа, ты умрешь в тюрьме?»

Каждый поход на свидание мог обернуться издевательствами над Лилиан. Однажды, когда всех родственников заключенных тюрьмы «Рамо Верде» уже впустили внутрь, Лилиан остановил начальник тюрьмы и перед строем солдат начал ее оскорблять. Когда Лилиан попросила его прекратить, он заорал, что если она еще раз откроет рот, то лишится свиданий навсегда. Потом ее заставили раздеваться догола перед двумя солдатами — так выглядит досмотр по-венесуэльски.

Фото: «Новая газета Европа»

— Меня запугивали постоянно, — продолжает Лилиан. — Следили открыто, иногда полицейские наставляли на меня оружие. Дважды на меня покушались, один раз даже устроили пожар в самолете, я чудом спаслась. В то же время я понимала, что Леопольдо сейчас, возможно, еще страшнее: он находился в одиночной камере без света и воды, даже без свечей, без писем и права на звонок, без книг, бумаги и карандаша. Его держали целый год именно в таких условиях, в полной изоляции.

Это их методы: нужно разрушить не только жизнь человека, который бросает вызов власти, но и его семьи, если семья начинает говорить вслух об издевательствах над этим человеком.

Возможно, если бы я молчала и не пыталась бороться за Леопольдо, они бы не пытались уничтожить еще и меня. Им нужно было заглушить мой голос, они применяли не только запугивание и нападения, они активно использовали фейки. Ну, сами знаете, как это происходит: «Эта женщина только ради паблисити делает вид, будто ей небезразлична судьба мужа, на самом деле она давно с другим мужчиной и даже беременна». Но я-то знала, кто я на самом деле и с кем я!

Пожар в самолете произошел в ноябре 2015 года. Лилиан тогда участвовала в парламентской кампании: поддерживала оппозиционных кандидатов, участвовала в митингах, ездила по стране. 25 ноября, когда она прилетела в штат Гуарико, в самолете произошел пожар при посадке. Пассажиры, в том числе Лилиан, действительно спаслись чудом, и на митинг она успела. И даже выступила. А потом из проезжающей мимо машины раздались выстрелы. Стоящий рядом с ней региональный лидер Партии демократического действия Луис Мануэль Диас был убит. За это убийство никого не арестовали. Лилиан предполагает, что пуля, вероятно, предназначалась ей.

Долгая дорога в море

После трех с половиной лет в военной тюрьме Каракаса Леопольдо Лопеса перевели под домашний арест. Николас Мадуро объявил свое решение жестом доброй воли и мира, а Верховный суд Венесуэлы использовал в своем постановлении формулировку «по состоянию здоровья». Всё было не зря. Лилиан, казалось, могла наконец отдохнуть, тем более что через год после возвращения Леопольдо домой у них родился третий ребенок. Но Лео и из дома продолжал работать, тайно контактировать с соратниками и готовить восстание.

Фото: Blazquez Dominguez/Getty Images

В 2019 году оно и случилось. Соратник Лопеса, член его партии «Народная воля» Хуан Гуайдо, ставший спикером парламента, объявил себя президентом на фоне очередной волны «антимадуровских» протестов, и поддержавшие его военные в апреле освободили Леопольдо из-под домашнего ареста. Лопеса привезли на военную базу Ла-Карлота, где его уже ждал Гуайдо. А после подавления мятежа Леопольдо смог укрыться в посольстве Испании: за побег из «домашней тюрьмы» его снова ждала тюрьма и новый срок вдобавок к первому. Потом в посольство пришла Лилиан с годовалой Федерикой. Старших детей она отправила в Испанию еще раньше.

Фото: Riccardo Savi/Getty Images

— В посольстве Испании в Каракасе я была с Леопольдо месяц, — вспоминает Лилиан. — А потом мы с дочкой тайно бежали из Венесуэлы — морем. Плыли на лодке 13 часов, пока не добрались до острова Бонайре — это территория Нидерландов. А Леопольдо смог выбраться только через полтора года. Ему не советовали, была очень опасная ситуация, но он решился — на свой страх и риск. Он ехал на машине до колумбийской границы, потом нелегально переходил ее, оттуда морем по чужим документам добирался до Арубы. А мы с детьми полтора года ждали его в Испании.

Лилиан и Леопольдо не знают, когда они смогут вернуться в Венесуэлу. И смогут ли вернуться вообще. Лилиан говорит, что сейчас они просто открыты для жизни и каждый день стараются что-нибудь делать для изменения ситуации в своей стране. И каждый день Лилиан мечтает проснуться утром, открыть глаза и увидеть за окном Каракас — город ее мечты.

Ирина Халип, «Новая газета Европа»