Беларусы-фермеры едва спаслись от московитских военных на украинской границе

Бывший политзаключенный с супругой решились на отчаянный шаг.

Александр и Наталья фермеры. Они сторонились политики, но национальный подъем 2020 года втянул и их. Мужа отправили на химию, на жену завели дело. Они бросились бежать через Московию в Грузию — их не пропустили как невыездных. Тогда супруги решили во время войны перейти московитско-украинскую границу, пишет «Наша Ніва».

В московитском плену…

Весной 2022 года Александра осудили на 2 года «химии» за «оскорбление Лукашенко». Два месяца его содержали под стражей, а после озвучивания приговора отпустили под подписку о невыезде. Под запретом выезда оказалась и Наталья.

О преследовании они сообщили правозащитникам, когда были уже в Московии. Их эвакуацией занимались «Байсол» и Беларусский дом в Варшаве.

Александр и Наталья надеялись из Московии прорваться в Грузию, а из нее — в Европу. На московитско-грузинской границе выяснилось, что Наталья в списках невыездных.

Напрасными оказались их попытки попасть в Грузию через Абхазию. Так они остались в Московии на три месяца.

«Решили из Московии прорываться в Украину. Я допускал, что охрана границы во время военных действий достаточно условна, — говорит Александр. — Поехали в Белгородскую область. Местность изучал по картам в интернете. До границы не дошли 150 метров. Нас схватили».

Более 12 часов беларусы пробыли в плену у московитских военных. Александр говорит, что там натерпелись издевательств и угроз.

«Военные считали, что мы украинские корректировщики, снайперы, шпионы», — отмечает собеседник.

Наталья рассказывает, что ночью они шли лесной дорогой. Вдруг выскочили солдаты. Криком заставили лечь на землю. Над головами стреляли из автоматов.

«Выстрелы меня напугали. Было страшно. Нам не разрешали подниматься и вообще шевелиться. Все вещи выбросили из рюкзаков. Затем затолкали в машину. Завезли в тюрьму, где развели по разным камерам», — вспоминает женщина.

«Солдаты заставили раздеться и один из них облапал меня»

Наталья говорит, что военные, которые ее допрашивали, догонялись алкоголем. В камеру заходили с пивом.

«В камере со мной сначала остался военный, который нормально расспрашивал, откуда мы, зачем ходили у границы, — рассказывает она. — Потом залетел другой. Этот был неадекватен. Он забегал в камеру к мужу. Из нее я слышала вопль, крики, а потом врывался ко мне».

По словам Натальи, солдаты от нее требовали, чтобы она говорила то, что они хотят слышать.

«Угрожали, что если не буду этого говорить, то два часа будут бить моего мужа, и я буду это слышать и сходить с ума, а затем придут ко мне, и уже муж будет слушать, что они будут делать со мной. Они вели себя, как маньяки. Мои волосы накручивали себе на руки. Ревели в уши и страшили, что хотят делать со мной бутылкой из-под пива», — рассказывает она.

Женщину заставили раздеться. Когда она умоляла сжалиться, кричали и угрожали.

«Не раздеться было невозможно. Они могли со мной сделать, что захотят. Трое мужчин наблюдали, как я раздевалась, а потом стояла перед ними обнаженной. Один из них облапал меня. Рассматривал тело, ища татуировки», — рассказывает Наталья.

От заключенной требовали, чтобы вытянула руки. Женщина думала, что будут ломать пальцы. Затем рассматривали ключицу. Все время заставляли держать руки на коленях. Не позволяли опускать глаза вниз.

«Потом меня пристегнули наручниками на растяжку. Я оказалась почти в подвешенном состоянии. Добивались, чтобы я призналась, что наводчица или снайпер», — рассказывает она.

«Набросили мешки на голову и вывезли»

По словам Александра, за каждое возражение солдаты его били.

«Страха за себя не было. Боялся за свою жену. Это личное, но у меня в жизни больше никого нет. Я им говорил: если с нею что-то сделают, то каждого из них найду и буду грызть. За это получал сразу по морде. Но мои угрозы подействовали».

Как говорят собеседники, допросы закончились, когда военные убедились, что пленные — «безобидные бегущие», и приказали отправляться обратно в Московию.

«Утром военнослужащий, который больше других издевался, сказал, что придут люди, и чтобы не думала жаловаться, что кричали на меня, облапывали. Если не послушаюсь, то плохо будет. Чтобы подписала бумаги и сказала, что со мной обращались по-человечески», — вспоминает Наталья.

По ее словам, приехавшие за ними военные набросили ей и Александру на головы мешки и завезли в какое-то поселение. Взяли деньги на оплату якобы штрафа. Затем подвезли к их машине и отпустили.

В Беларуси имели небольшой бизнес

Александр говорит, что пока они с женой прятались в Московии, их объявили в розыск. Они вынуждены были со всеми, кроме дочери, которой удалось попасть в Грузию, прервать связь. Возвращаться в Беларусь не имело смысла.

Александр и Наталья были фермерами. У них работало 5 наемных работников, которые зарабатывали по 900 и более рублей в месяц. Брали на работу сезонных работников. Им платили за день по сто рублей.

«На подработку к нам была очередь, а работы хватало. Платили работникам по деревенским меркам неплохие деньги», — объясняет Александр.

По его словам, проблем с властью не было.

«У нас был небольшой бизнес. Его доходы позволяли жить. Работа была тяжелая. Девять лет не был в отпуске, — рассказывает собеседник. — Процент от бизнеса власти мы не платили, как это делали некоторые большие частные организации. Чиновники время от времени просили у нас бесплатно нашу продукцию».

«Было пассивное непринятие власти»

Александр — отставной офицер. Уволился из армии, не выслужив пенсию. Говорит, что это было личное желание.

«Дело в том, что я офицер советского закала и процентов на 70 мотивация для увольнения была в том, что я не мог смотреть спокойно, что делалось с вооруженными силами. Сидеть на нищенской зарплате, ожидая пенсии, мне не очень хотелось. Даже заполучить свое жилище надежда была иллюзорной. Поэтому решил пойти на вольные хлеба», — объясняет он.

Александр с 1994 года не ходил на выборы. По его словам, большинство личного состава части, где он служил, проголосовало за Вячеслава Кебича. Об этом свидетельствовали результаты подсчета голосов на закрытых участках.

После увольнения Александр занимался разными бизнесами с разной степенью успешности.

«В 2005 году стало видно, что страна начала катиться под откос. К сожалению, тогда политической активности я не проявлял. Было пассивное непринятие власти», — признается он.

«Мне не было безразличным то, что происходило в стране, — уточняет собеседник. — За политической жизнью я следил, но взгляды активистов оппозиции воспринимались мной, как взгляды блаженных. Эти люди были честными, но их борьба виделась мне безнадежной».

«Арест Бабарико вызвал шок»

В политические процессы Александр и Наталья заглянули глубже в 2020 году. По их словам, тогда уже весной был очевиден общий общественный подъем и чувствовалось, что люди живут ожиданием перемен.

«Поразила фигура Виктора Бабарико. По сей день считаю, что он, став президентом, мог исправить положение в стране.

Его арест вызвал шок. Надеялся, что его освободят, все же «Газпром» и Московия на Лукашенко надавит…» — вспоминает собеседник.

Александр участвовал в митингах, хотя и не верил, что мирные протесты дадут плоды.

«Меня забанили на всех ресурсах. Называли радикалом и провокатором. Потому что призвал не мирно решать проблему власти, а радикально. Я доказывал, что путь революции — это вооруженное свержение власти, и был против миролюбия», — говорит он.

«Господин офицер, свою ж*** потащите ли на прогулку»

Александра забрали прямо с рынка 18 марта 2022 года. За два месяца неволи он побывал «на сутках», в следственном изоляторе Гродно и Баранович. 19 мая ему присудили два года «химии» за оскорбление Лукашенко и освободили из-под стражи.

Наиболее неприятным местом неволи для него был изолятор временного содержания. Там милиционеры не ограничивали себя в издевательствах над политическими, говорит он.

«Я сидел в камере с уголовником. Он лежит и храпит, а я обязан день сидеть. Причем садиться на кровать или опираться на скрученный матрас запрещалось, — рассказывает он. — Не знаю, каким образом, но через два дня жене удалось передать посылку. Пропустили сигареты, чай, одежду…»

Александр говорит, что в следственном изоляторе гродненской тюрьмы политическим отводятся койки верхнего яруса, которые никогда не пустуют. Всех политических «делают склонными к экстремистской деятельности», а на их нары вешают табличку.

В СИЗО ему сиделось «немного проще», чем на «сутках», но условия были такие же паршивые: антисанитария, тараканы, грязь.

«Еда невыносимая, если бы не передачи, то было бы грустно, но из них воровали. Как пожалуешься, что пачка сока пропала или плитка шоколада, — это дорога прямиком в ШИЗО.

Говорят, что это друг у друга воруете. Если же ты пожаловался, то тебя наказываем штрафным изолятором. Почта практически не доходила. Отоварка, особенно для политических, если повезет, то раз в две недели», — рассказывает Александр.

По его словам, в СИЗО особо не издевались, но охранники имели своеобразное чувство юмора. Он как-то попросил одного из них говорить вежливее, так как «перед ним офицер».

«Мое офицерское звание стало лишним поводом для подколок. Лучше бы я о нем не говорил. Если, например, на прогулку надо было идти, то они: «Господин офицер, свою ж*** потащите ли на прогулку», — вспоминает Александр.

Сидел с политзаключенным Сенько

В Гродненском изоляторе Александр сидел с политзаключенным Алексеем Сенько. Его арестовали за комментарии в интернете по делу Андрея Зельцера. В заключении Алексея содержат с сентября 2021 года.

«Меня поразило мужество этого человека. Мы с ним за пять недель подружились. В начале апреля его должны выпустить», — рассказывает Александр.

«Человек каждый день выбрит, занимается спортом, постоянно на позитиве.

А какие письма слал сыну. Не знаю, смог бы я за полгода оставаться вот таким искренним, добрым человеком. От него я был реально в восторге».

Из Гродно Александра этапировали в Барановичи. Там, по его словам, порядка было побольше. Как офицер запаса, он сидел с заключенным милиционером.

«В Барановичах строго, дисциплина железная. Отношение к политическому или уголовнику одинаковое. Правила внутреннего распорядка соблюдаются. Койки заправляются, как в казарме.

Садиться или ложиться на койку днем нельзя. Еда лучше, чем в Гродно. Раз в неделю приносили книги. В Гродно это было чудом. Раз в неделю была отоварка. Новые кровати и матрасы. В Гродно все порвано», — рассказывает он.

«От бизнеса остались головешки»

Пока Александр сидел, преследованию подверглась жена и дочь. Их таскали на допросы, показывали фотографии с протестов. У жены взяли подписку о невыезде. В квартире провели обыск.

По словам Александра, от семейного бизнеса «только головешки дымились». Его обложили штрафами.

«Произошел обычный расстрел бизнеса. Мы еще выстраивали планы, как я из «химии» буду руководить, а жена, которая и так была в курсе, как работает хозяйство, будет следовать советам. Партнерские отношения были налажены. Работники были профессионалами. Но позже понял, что бизнес не спасти, потому что он убит».

«Неухоженная страна с угнетенным населением»

В Московии Александр и Наталья сравнивали беларусов и московитов. Им довелось побывать в Москве и московитской глубинке: на Урале, в Волгограде, Смоленске, Владикавказе.

«В Московии мы жили прячась, — рассказывает Наталья. — Боялись, что нас разоблачат как беглых. Мне раньше приходилось быть в Московии. Полгода работала в Москве, и мне тогда казалось, что Московия — большая страна со множеством возможностей. Беларусь же казалась провинцией».

Увиденное в московитской глубинке женщину шокировало. По ее словам, это «грязная, неухоженная страна с угнетенным населением, которое безбожно пьет».

«В городе Южноуральске на школе написано: трезвым родился — трезвым живи. В сельской местности поля заросшие борщевиком», — вспоминает Наталья.

Александр добавляет, что они вынуждены были переезжать с места на место. Сначала жили на свои сбережения. В Челябинске, где пожили у далекой родни, за бесценок продали машину. До конца сентября денег хватило. Был у них и неприкосновенный запас средств.

Александр находил подработку без официального оформления. За день зарабатывал до 10 долларов.

Устроился было подсобником на стройку, но на третий день хозяин попросил принести ксерокопию паспорта — больше на работу выходить не решился.

«Подумал: лучше буду голодным, но на свободе», — объясняет он.

«Для московитов война в телевизоре, радио, газетах…»

Александр говорит, что края, где довелось побывать, отдаленные от фронта, и там люди не знают, что Московия творит в Украине. Они слышали, что идет война, потому что приходят раненые, но для них она далека.

«Я хорошо помню времена Афганской войны в советское время. Тогда знали, что идет война, но ее люди не чувствовали. Сейчас в Московии происходит то же самое. Война для них в телевизоре, радио, газетах. У кого-то погибают родные, но большинство это не трогает. Там много машин с символикой агрессии, дети ходят в Z-майках, но по сути это не меняет ситуации», — считает Александр.

Собеседники наблюдали в Волгограде за пикетом, на котором собирали деньги для раненых московитских солдат.

«Участники в военной форме, музыка патриотическая — «Мы за ценой не постоим», — плакат с надписью, на что собираются деньги, — рассказывает Александр. — Людской поток пикет обтекал с двух сторон. За 15 минут никто не пожертвовал ни рубля. Приехала машина, свернули пикет и уехали. Для меня это было показательно. Московитам плевать на войну».

По словам Александра, московиты иногда спрашивали, зачем они приехали. С недоверием относились к ответу, что на заработки. Реагировали, что в Беларуси «у батьки все в порядке и стабильно, люди довольны».

Однажды столкнулись с земляками-гастарбайтерами.

«Это было по дороге в Челябинск. Беларусам гастарбайтерам плевать на Беларусь. Они имеют 70—80 тысяч московитских [2,5 тысячи беларусских рублей], и больше их ничего не интересует. В Польше мне приходилось встречаться с украинцами, которым так же наплевать на Украину», — рассказывает Александр.

«Честно скажу: на четвереньках на родину не поползу»

Собеседники не хотят говорить, как вырвались из Московии. Говорят, что им удалось связаться с «Байсолом» и беларусским домом в Варшаве, которые придумали вариант эвакуации и собрали на нее деньги.

Наталья признается, что ясных перспектив относительно будущего не имеет, и сомневается, что в ближайшее время им удастся вернуться на родину. К призывам Лукашенко возвращаться женщина относится скептически.

«Когда я прочитала его слова, то на одном из ресурсов оставила комментарий: «Бегу, и волосы назад». Никто же не дает гарантий, что, приехав, не попадешь в тюрьму. Говорят, приезжайте, а мы посмотрим», — объясняет она.

Александр допускает, что по возвращении в Беларусь попытался бы восстановить потерянный бизнес. Но, на его взгляд, дорога на родину закрыта надолго.

«Я люблю свою родину, но если пройдет больше времени, то боюсь встать на ноги в Беларуси мне не удастся, — подытоживает беседу он. — Перемены, жизненное переламывание — все это для моего возраста вещи не простые. Честно скажу: на четвереньках на родину не поползу. Заявив такое, это будет неправдой».

Когда Наталья с мужем была в безопасности, в Беларуси от инсульта умерла ее мать. 72-летнюю женщину стали изводить милиционеры с расспросами, где дочь.

«Мы уверены, что все это стало причиной инсульта. Теща была активной женщиной, с утра на ногах. У нее много внуков, правнуков. Для всех ее хватало», — говорит Александр.

Он отмечает, что теща имела проблема со здоровьем, но подкосили ее последние недели.

«Милиционеры присылали непонятные бумаги, приходил участковый с вопросами, из которых следовало, что нас депортируют. После этого теще стало плохо,

— рассказывает Александр. — Разумеется, Наталья не смогла быть на похоронах. Пережитое в Московии, а теперь смерть матери и невозможность попрощаться с нею стали для жены сильным ударом».