«Муж смеялся, когда меня задерживал ОМОН»

История беларуски, уехавшей в Польшу вместе с детьми.

Беларуску Марину задержали за репосты статей беларусских медиа: домой вломились силовики в амуниции и при детях на женщину надели наручники. Муж стоял в стороне и смеялся. После освобождения женщина приняла решение бежать из Беларуси в Польшу. Свою историю Марина рассказала проекту «Мы вернемся» на сайте mostmedia.io.

При обыске нашли телефон с новостями о войне в Украине

Марина — многодетная мать. Она жила в беларусском Иваново, работала начальником лаборатории. В 2020 году женщина не смогла промолчать и закрыть глаза на фальсификацию выборов и насилие со стороны силовиков в отношении мирных протестующих. Вместе с детьми она переехала в Польшу после того, как силовики провели у нее дома обыск.

13 июля 2022 года в доме Марины в Иваново силовики провели обыск. Обыск проводил брестское отделение ГУБОПиК совместно с ОМОН.

— Я открыла двери и увидела, что сотрудник ОМОН наставил автомат в морду моей собаке. Собака для нас была членом семьи. Она прожила у нас около восьми лет. Я выскочила из дома, начала кричать, чтобы не стреляли. Даже если это резиновые пули, он впритык наставил автомат. Побежала к собаке, чтобы ее отцепить. Они что-то кричали мне вслед, что это обыск…

Силовики при обыске нашли телефон, а в переписках нашли перепосты из беларусских медиа о войне Московии против Украины. Это единственное «запрещенное», что смогли отыскать силовики.

— Муж приехал, но в дом его не пустили, потому что начался обыск. Он стоял на пороге дома вместе с омоновцем, и они так громко смеялись! Слышно было даже внутри дома, как они смеялись. Для меня это было удивительно. В доме проходит обыск, на лицах понятых был страх и ужас, а он стоял вполне спокойно и улыбался. Даже наручники на моих руках его не смутили.

После обыска Марину отвезли в отделение милиции. Сотрудники милиции пытались зайти в Telegram-аккаунт женщины, но не смогли этого сделать, поэтому пытались что-то найти в телефоне. На электронной почте милиционеры нашли письмо к министру МВД. Марина написала письмо министру МВД Юрию Караеву, где она просила провести проверку в отношении Александра Лукашенко по поводу захвату власти неконституционным путем.

— У них сорвало крышу. «Да кто ты такая?!», «Как ты могла ему писать?!», «Ты понимаешь, что это за человек, а ты вообще никто!». И сотрудник милиции говорит, что Хаджимуратович — это такой человек! Он собирался на меня завести уголовное дело о «клевете». А я говорю, что только просила провести проверку, а ничего не утверждала. Они потом начали угрожать, что моих детей соберут, а за мной приедут — и я сяду на бутылку.

В Беларуси на Марину завели уголовное дело за интервью «Белсату». Одним из предложений со стороны силовиком была запись «покаянного» видео. В итоге, силовики сами отказались от этой идеи.

Уехала из Беларуси с детьми, не сказав мужу

Марина сказала, что выходила на акции с лета 2020 года. Позже, в 2021 году, ее уволили с работы. После женщина никуда не смогла устроиться на работу. По ее словам, работодателям «рекомендовали» не нанимать Марину. После выхода из ИВС в течение месяца ей и детям сделали визы в Польшу.

Марина говорит, что не собирается возвращаться в Беларусь, потому что силовики сделали ее жизнь в стране нереальной. К тому же, подчеркивает женщина, оставаться в Беларуси было небезопасно и для нее, и для ее детей. Женщина отмечает, что в Польше жизнь сложно, но цены на продукты дешевле: «Мои дети питаются здесь лучше, чем в Беларуси». О том, что она собирается уезжать из Беларуси, Марина не сказала никому кроме сына.

— Мужу я сказала, что мы едем в санаторий. Я понимала, что он не отпустит детей из вредности. Он проявил себя при ОМОН так, и мог бы кому-то сообщить, что мы уезжаем. О том, что мы едем не в санаторий, знал только старший сын. Младшим я не сказала, потому что понимала, что это граница, а дети могли что-то не так сказать. Дети не знали до последнего. Когда мы подъезжали к Варшаве, я позвала маленьких детей к себе, и рассказала, что мы убегали из страны, чтобы они не попали в детдом, чтобы меня не посадили. Средний сын заплакал и спросил, будет ли он тут жить, пока не исполнится 18 лет? Я не знала, что ему ответить. Сам факт, что у ребенка мысли о том, что ему придется жить в чужой стране, — это страшно. Тем более, это вдвойне страшнее, потому что я не знала, куда еду.

В Польше Марина попросила политическое убежище, сейчас она находится под международной защитой Польши.