На следующий день

О государевых болтунах.

«На следующий день», The Day After – фотография со знакомой афишей на днях попалась в интернете – телефильм 1983 года американского режиссeра Николаса Мейера. В основе сюжета конфликт между советским блоком и НАТО, переросший в полномасштабную ядерную войну. Аудитория премьеры на канале ABC составила рекордные для того времени 100 миллионов человек. Фильм получил множество премий.

Отчeтливо помню, как смотрела его дома, в Москве. Это была примета времени – разрядка, разоружение, советско-американские переговоры, чувство общности с каким-то большим, невероятным миром. Фильм показали 29 мая 1987 года сразу после программы «Время», в самый прайм-тайм. Причём на следующий день, в тот же час запустили советское кино Константина Лопушанского про ядерную зиму «Письма мёртвого человека», паритет тогда старались соблюсти во всём. Ощущение от просмотра фильма Мейера как от документалки: съемки последствий ядерной катастрофы выглядели настолько реалистично, насколько это вообще можно вообразить. Создатели вообразили и попытались донести до зрителя главное: такого не должно произойти никогда и нигде. В финальных титрах сообщалось, что масштабы и последствия катастрофы преуменьшены. Главные герои фильма – жители провинциальных городков вблизи ракетной базы США в штате Миссури, по которой и был нанесён ядерный удар.

Остроты ощущениям добавляло то, что я как раз вернулась из командировки в США: редакция еженедельника «Новое время» отправила меня освещать проходившие тогда советско-американские походы за мир, часть так называемой народной дипломатии. Мы действительно совершали пеший переход через всю (ну, почти через всю!) Америку. А ещё я как раз там узнала, что в США почти 20 населенных пунктов с названием Москва, через один из них даже удалось прогуляться... Смотрела кино и представляла новость: «Советская армия нанесла удар по Москве».

Впрочем, 8 февраля 2023 года похожую, но уже не придуманную, новость, увидела в Telegram: московитские войска обстреляли Нью-Йорк в Донецкой области. Помнится, нас ещё в школе на уроках по военной подготовке «веселили» преподаватели, серьёзные дядьки, как правило, военные пенсионеры: в случае ядерного удара нужно хватать простыню и ползти на кладбище... И уже потом начинали что-то втюхивать про бомбоубежища, в наличии которых мы, старшеклассники, сильно сомневались, ибо все просьбы посмотреть, что там да как, оставались без ответа. Но главное, что многие из нас усвоили уже в институтах, где тоже не обошлось без военной подготовки: ядерное оружие – не оружие в прямом смысле, а исключительно средство сдерживания. В «обычной жизни» и простой войне оно неприменимо.

И вот сегодня все, кому не лень, – пропагандисты, политики, эксперты – буквально жонглируют идеями о ядерной войне, с упоением обсуждают, какую бомбу может применить или не применить Путин, куда бить будем и как –превентивно или ответочкой. Здесь попугаем, там пошантажируем. Просто какая-то безответственная ядерная вакханалия, тон в которой задают самые что ни на есть официальные лица Московии. Дмитрий Медведев, ныне заместитель председателя Совета безопасности Московии, так просто оседлал эту тему и погоняет всадниками Апокалипсиса, которые, мол, уже в пути. Пропагандистские мантры о ядерном пепле поблекли на фоне путинского: «Мы попадём в рай, а они просто сдохнут».

История про простыню и кладбище уже не кажется смешной при виде стёртых с лица земли украинских городов, ям с трупами и бесконечных рядов могил. Государевы болтуны делают все, чтобы не только война и трупы стали для европейцев (и в первую очередь, для украинцев и московитов) новой извращенной нормой бытия, они хотят превратить в подобную «норму» и ядерный апокалипсис. И они должны за это ответить.

Сегодня много разговоров о том, как закончить войну. В том числе, что делать, если завтра, к примеру, Путин скажет: «Я устал, я ухожу»? Невероятно? А вдруг? И что? Постреляли, простили, расходимся? Отменить трибунал? Или всё-таки настаивать на его организации и проведении, как бы сложно это ни было?

Уверена: настаивать и проводить. Не могут и не должны преступления против человечности оставаться без наказания. И как на недавней Мюнхенской конференции по безопасности заметила премьер-министр Эстонии Кая Каллас, есть военные преступления, но есть и «преступления лидера», в том числе решение о военной агрессии. Это решение принимал лидер. Без этого решения не было бы никаких последующих военных преступлений.

Галина Сидорова, московский журналист и внешнеполитический обозреватель, «Радио Свобода»