На Западном фронте есть перемены

Что показал первый год большой войны с Московией.

Прошел ровно год со дня начала крупномасштабного московитского вторжения в Украину. Промежуточный опыт московитско-украинской войны показал, что очень много положений военной науки, которые раньше считались догматическими, теперь нуждаются в серьезных изменениях. «Апостроф» попытался перечислить основные возможные выводы.

Исходя из опыта нашей войны, зарубежные военные аналитики начинают пересматривать роль танков на поле боя. Ведь до 2022 года считалось, что танки являются всего лишь вспомогательным элементом, а пехотные противотанковые средства сводят на нет их преимущества в бронировании. Однако оказалось, что уязвимость танков сильно преувеличена и они по-прежнему являются основной ударной силой для наступления. Кстати, именно поэтому сейчас украинское военно-политическое руководство требует быстрейшей передачи нам максимального количества танков от западных союзников.

При анализе потерь московитских танков оказалось, что современные противотанковые управляемые ракеты не были главными их убийцами. Большая часть боевых потерь была нанесена артиллерией и самое интересное – противотанковыми минами типа ТМ-62. И только на третьем месте стоит ставшая знаменитой система «Стугна-П» отечественного производства. В то же время наши танки стали основой для обороны населенных пунктов. Те же танки 1-й отдельной танковой бригады сыграли выдающуюся роль в обороне Чернигова, а роль танков морской пехоты и «Азова» в обороне Мариуполя также была весьма и весьма существенной.

Второй момент – недооценка роли и места на фронте простых коммерческих (и уязвимых к РЭБ) беспилотников, которые с самого начала полномасштабного вторжения использовались нашими военными не только для разведки или наведения артиллерии, но и для управления войсками в бою. Очень высокой оказалась боевая эффективность 120-мм миномёта, когда его огонь корректировали с квадрокоптера.

Коммерческие беспилотники самолетного типа, купленные на Aliexpress, использовались в качестве дронов-камикадзе. К началу 2023 года наметилась тенденция переоборудования «квадриков» в ударные и вообще создание дронов-камикадзе из коммерческих комплектующих.

Нельзя не вспомнить и о применении морских беспилотных аппаратов, которые активно использовались нашими вооруженными силами для противодействия московитскому флоту на Черном море. Причем они стали только одним из факторов, которые подтвердили никчемную роль Черноморского флота (а значит несостоятельность тезиса Путина, будто захват Крыма в 2014 году был необходим для наращивания флота и защиты от НАТО в Черном море). По факту оказалось, что Украина без поддержки Запада буквально в первые месяцы смогла свести на нет роль московитского флота в войне, потопив несерийными противокорабельными ракетами «Нептун» собственного производства флагман – крейсер «Москва» и отбив у противника остров Змеиный. По состоянию на начало 2023 года московитский Черноморский флот не в состоянии ни обстреливать артиллерией прибрежные украинские города, ни высаживать морской десант. Все на что способен Черноморский флот сейчас – это издалека пускать «Калибры» по гражданским объектам на территории Украины.

Пылающий крейсер «Москва»

Неприятным сюрпризом для московитов оказалась и устойчивость нашей ПВО. Уже к июню 2022 года после катастрофических потерь, действия московитской авиации за линией фронта были полностью прекращены. И в этом плане неожиданно эффективными для западных наблюдателей оказались действия расчетов оснащенных ПЗРК, причем не только западного производства, но и вооруженных советскими ПЗРК «Игла» и «Стрела-2М», которые считались устаревшими.

Мало того, сейчас ВСУ на фронте удалось создать на основных направлениях довольно эффективные группировки армейской ПВО, в составе которой есть как советские системы типа С-300, «Бук», «Оса», «Тор», так и западные типа Stormer или Crotale. Такая стандартная группировка состоит из трех комплексов С-300, действующих в сокращенном составе, до 10 пусковых установок «Бук-М1», а также прикрывающие ближнюю зону ЗРК «Оса», «Стрела-10» и Stormer.

В отношении артиллерии выводы не столь однозначные. Спустя год после начала войны обе стороны уже определились с концепцией ее применения. Очевидно артиллерия была и остается «богом войны», однако московиты выбрали продолжение тактики времен Второй мировой войны, то есть уничтожение цели большим количеством снарядов, а украинская артиллерия отдает предпочтение дальнобойным высокоточным боеприпасам 155-го калибра. При этом московиты не стали играть в контрбатарейную борьбу, ввиду явного преимущества артиллерии западного производства и по дальности стрельбы, и по точности, а переложили эту функцию на барражирующие боеприпасы типа «Ланцет».

Западная артиллерия и точнее, и дальнобойнее

Еще одна концепция, на которой строилась вся доктрина применения вооруженных сил РФ, оказалась, мягко говоря, не очень эффективной. Речь идет об использовании тактических ракет для уничтожения военного потенциала противника. Уже первый удар, нанесенный оккупантами 24 февраля 2022 года показал, что залогом эффективного применения имеющегося ракетного парка являются разведка и доразведка целей. Не имея представления о противнике, московиты в первые дни расстреляли часть своего ракетного арсенала без особого результата – на тех же штатных аэродромах базирования Воздушных Сил Украины были уничтожены только «борта», которые десятилетиями стояли «под забором». Да и ракетный террор – удары по стратегической энергетической инфраструктуре, который московиты начали в октябре 2022 года, серьезно не повлияли на военный потенциал нашей страны. Мало того, оказалось, что ракет в московитской армии не так уж и много для решения даже ограниченных задач и уже в ходе войны в строй начали активно ставить и снятые с вооружения «Точки-У», которые имеют явно недостаточную дальность и точность.

В целом, такие промежуточные выводы из московитско-украинской войны оказались весьма неожиданными. Уже сейчас в западных изданиях говорят, что после ее окончания, вместе с результатами Второй Карабахской войны 2020 года придется пересматривать сами основы стратегии современных вооруженных конфликтов.