Есть куда падать

В Беларуси вынесен один из наиболее одиозных политических приговоров.

Шестидесятилетний правозащитник, лауреат Нобелевской премии мира Алесь Беляцкий приговорен к 10 годам лишения свободы. Лауреатом он стал заочно, в минском СИЗО, где находился с лета 2021 года. Юридическая и гуманитарная помощь жертвам репрессий, оплата штрафов были представлены обвинением как «финансирование протестов», а легальный ввоз средств от международных доноров в страну на эти цели – как «контрабанда валюты». Также Беляцкого вместе с тремя коллегами, которые получили от 7 до 9 лет лишения свободы, обязали выплатить около полумиллиона долларов.

Во время вынесения приговора нобелевский лауреат находился в клетке, его руки были скованы за спиной наручниками. В зале не было представителей независимых медиа, поскольку их физически не осталось в стране. Иностранных дипломатов не пустили не только в зал, но и в здание суда. А председателя совета московитского правозащитного центра «Мемориал» Олега Орлова, который собирался попасть на суд, не пустили в Беларусь. Не пустили в зал суда и обычных людей. Он был заполнен курсантами Академии милиции.

«После распада СССР казалось, что наши страны движутся к демократии. Но начался регресс, в Беларуси он шел быстрее, чем в Московии. А сейчас обе страны скатились к тоталитаризму. Я считаю, что эти системы можно охарактеризовать как фашистские. Любой такой режим не терпит инакомыслия, не то что оппозиции, а любой независимой инициативы. Отсюда такие приговоры. Чтобы запугать общество, чтобы всем было все равно. Чтобы все понимали, что за любое слово их посадят и кинут в асфальт», – прокомментировал Орлов приговор Беляцкому. В январе, когда Орлова еще пустили на судебное заседание, он заметил: «Оказываясь в Беларуси, видишь, что Московии есть куда падать».

Про «есть куда падать» было бы верным до февральского вторжения Московии в Украину. На оккупированных ею территориях, которые она объявляла своими, произвольные задержания, бесчеловечное обращение с задержанными, «исчезновения», пытки и внесудебные расправы стали будничной нормой. Впрочем, происходящее в Беларуси действительно ближе именно к этой норме – оккупированных территорий. И это отнюдь не случайность. «Регресс», о котором упомянул Орлов, шел в Беларуси быстрее – при полной поддержке еще как бы демократической Московии – из-за наличия дополнительного фактора, который в самой Московии не играл такой роли. Это фактор национального сопротивления. То есть необходимости подавления такого сопротивления. Чтобы понять, почему в Беларуси давно уже установился брутальный режим, нужно смотреть на Чечню. У них даже колониальные флаги на удивление похожи. А флаг Ичкерии удивительным образом словно включает в себя как элемент национальный флаг Беларуси (бело-красно-белую полоску).

Диктатура в Московии была значительно мягче, чем в Беларуси, не в силу исторически сложившихся демократических традиций. Как раз наоборот, в Московии они почти полностью отсутствуют, в отличие от Беларуси. Причина в другом – эта диктатура была национальной (за создание «национальной диктатуры» ратовал Иван Ильин, любимый философ Путина). Опиралась на национальные традиции, символы и, как видно, отвечала национальным стремлениям. Некое подобие институциональной оппозиции здесь сохранялось постольку, поскольку у нее с режимом не было экзистенциальных разногласий.

Режим Лукашенко изначально был антинациональным. Поэтому его задача была сложнее – не только подавить политическое сопротивление, но и убить все национальное. У него с оппозицией изначально, с 1995 года, были разные гопсударственные символы, разные праздники, разная история и даже язык разный. (В каком-то смысле даже два разных народа. Если можно считать отдельным народом русифицированную часть населения.) Несмотря на все ходатайства, суд над Беляцким и его коллегами, которые все говорят на беларусском языке, велся на русском.

Лукашенко не настолько самостоятелен, как принято думать. По большому счету, он не очень отличается от Кадырова или даже какого-нибудь Аксенова с Пушилиным. Ошибочно рассуждать о его режиме как о чем-то, что существовало отдельно от Московии и развивалось самостоятельно. Приговор Беляцкому, как и вообще репрессии последних лет, стоит сравнивать, например, с репрессиями против крымскотатарских активистов. Все это – имперские репрессии.

Дмитрий Галко, «Грани.ру»