«Последствия глупого решения Путина сказались и на Китае»

Украинский дипломат рассказал о двух негативных для Пекина сценариях.

Научный сотрудник Института исследований национальной обороны и безопасности США Лян-Чи Эванс Чен считает, что Лукашенко ездил в Пекин, чтобы превратить Беларусь в хаб для военной помощи РФ. Насколько вероятна ситуация, что китайское оружие пойдет через Беларусь в РФ?

Об этом и не только сайт Charter97 поговорил с украинским дипломатом и политологом, экспертом фонда «Майдан иностранных дел» Александром Харой:

— Первой и главной причиной визита Лукашенко в Пекин было заручиться поддержкой, поскольку он давно пытается балансировать между Китаем и Московией, после того, как у него не осталось путей на Запад. Поэтому экономическая и другие виды помощи от Китая ему необходимы для того, чтобы удержаться у власти, не быть поглощенным Московитской Федерацией.

По поводу поставки оружия — такая возможность действительно есть. Сигналы, которые мы слышим от разведсообщества Соединенных Штатов, это подтверждают. На данный момент Си Цзиньпин взвешивает два не очень хороших для себя сценария. Первый — ничего не делать, не поддерживать своего младшего партнера Путина, тогда он не сможет на приемлемых для Московии условиях завершить эту войну. Соответственно, негативные последствия для РФ, то есть ее фактический уход с геополитической сцены, концентрация всех ресурсов Запада на Китае — это Пекину не нужно.

С другой стороны, Си Цзиньпин может выбрать поддержку Путина, предоставив ему дроны, ракеты, боеприпасы, которые необходимы Московии, чтобы вести войну такой же интенсивности, которую мы видели до последнего момента. Это означает полностью «побить горшки» с американцами и вызвать негативную реакцию не только американцев, но и европейцев.

Соответственно, это будет означать дополнительные ограничения по экспортному контролю, то есть чипы, технологии и все такое, дополнительные санкции на китайские компании, возможно вытеснение китайских компаний с западных рынков. Для Китая чрезвычайно важны американский и европейский рынок. Также есть серьезные социальные и экономические проблемы в КНР, страна еще не окончательно вышла из этой ковидной ситуации. Мы видели, что в прошлом году рост ВВП был на уровне 3%, а не двухзначных чисел, как это было несколько десятилетий подряд. В следующем году прогнозируется только 5% роста ВВП.

Грубо говоря, Си Цзиньпин должен выбрать либо стабильность своего режима в нынешних тяжелых условиях, либо погоню за эфемерными геополитическими выгодами, которые могут обернуться более серьезными проблемами. Поэтому возможность предоставления помощи Московии со стороны Китая остается, но это будет намного более негативные последствия иметь в стратегической перспективе для Китая, нежели проигрыш РФ. 

Есть третий путь, они пробуют это делать, это так называемы мирный план, который вообще не об Украине. В первую очередь — он о Китае и Соединенных Штатах, потому что большинство основных пунктов говорят о доступе Китая к экономическим, финансовым и технологическим ресурсам Запада, а Украина там упоминается вскользь. Поэтому попытка заморозить конфликт — это то, что будут сейчас пробовать сделать китайцы и, возможно, московиты, поскольку понимают, что у них нет возможности переломить ход войны. Если у них получится захватить Бахмут, то это можно будет продать московитскому плебсу как большую победу. Соответственно, в этот момент всякие западные «миротворцы» начнут говорить о необходимости прекращения огня и начала дипломатических переговоров, а Китай, естественно, со своими идеями окажется достаточно удобным для Москвы. 

— Какие санкции могут быть наложены на режим Лукашенко, если Беларусь решат использовать в качестве обходного пути для поставок вооружения из Китая в Московию?

— Я не знаю, какие еще санкции могут быть наложены на Беларусь, учитывая что она уже давно в различных санкционных списках. Как для Московии, на которую наложено беспрецедентное количество ограничений, так и для Беларуси, вопрос не в санкциях, а их применении. Та же Москва обсуждает с Тегераном не «Шахеды» и прочую поддержку, которую может предоставить Иран, а его глубокие знания, каким образом можно преодолевать западные санкции. Мне кажется, можно вообще не вводить дополнительные санкции в отношении Лукашенко и Путина, но приложить усилия, чтоб все то, что было принято, реализовывалось хотя бы на 99,9%.

Мы видим, что московиты фактически создали теневой флот для того, чтобы возить свою нефть. Это та вещь, с которой следует бороться, поскольку большая часть судовых компаний, которая раньше обслуживала РФ, отказалась от этого, боясь разных последствий. Поэтому Московии стало тяжелее продавать свою нефть, но все равно такая возможность осталась. То же самое можно говорить и про Беларусь, поэтому более важный вопрос, чем введение дополнительных санкций, это исполнение тех, что уже наложены. 

— Распространено мнение, что Китай занимается долгосрочным планированием ситуации. Как может Пекин видеть свои отношения с РФ, Европой и США через длительный период времени, к примеру — 20 лет?

— Сложно говорить, насколько они способны в такой длительной перспективе прогнозировать что-то, поскольку то, что совершил Путин 24 февраля 2022-го года, было сложно спрогнозировать. Путин сделал большущую геополитическую глупость, прежде всего — для Московии, она еще доконает Московию. Еще на нашем веку мы увидим развал Московитской Федерации. В любом случае, Путин подорвал любые геополитически перспективы РФ вообще — и в демократическом плане, и в технологическом, и в экономическом. Такое было сложно спрогнозировать, ранее Путин действовал более умно с точки зрения реализации своих интересов на постсоветском пространстве. 

Это нельзя было просчитать, соответственно, последствия такого глупого решения (нападение на Украину — ред.) сказались и на Китае. Мы видим, что США готовы предоставлять больше оружия Тайваню, проводить совместные учения, перерабатывают планы, учитывая украинский опыт, каким образом можно Тайвань защищать.

Соответственно, европейские страны уже более прислушиваются к мнению Соединенных Штатов, понимая, что Китай может попытаться силовым методом решить тайваньский вопрос. Поэтому мы видим ограничения, которые вводятся. Буквально пару дней назад Германия решила запретить использование технологий 5G китайского производства. Это достаточно показательная вещь, поскольку для Германии Китай является чрезвычайно важным рынком.

Поэтому просчитать это сложно. Однозначно, что в Пекине хотят, чтобы 21-й век был столетием Китая. По крайней мере Си Цзиньпин на своем веку хочет решить вопрос с Тайванем, поставить точку в гражданской войне, показать, что есть только один Китай, одна экономическая система, никаких альтернативных и демократических нет. Поэтому они готовят свои вооруженные силы к возможному силовому захвату Тайваня.

Второй момент — в прошлом и позапрошлом году было беспрецедентное увеличение всевозможных провокационных акций со стороны материкового Китая. Это и облеты идентификационной зоны ПВО Тайваня, это и вхождение в территориальны воды. По большому счету Пекин все больше показывает силовой компонент и пытается запугать Тайвань. Китай будет стараться сосредоточить свои ресурсы для того, чтобы решить эту проблему, и, собственно, стать мировым геополитическим центром. 

С другой стороны, нужно решать экономические проблемы, которые накопились или появились вследствие самой политической системы. Чрезвычайная вертикальная интеграция этой власти и некоторые амбиции привели к большим проблемам в экономике. Я уже не говорю, что в связи с уменьшением взаимодействия Америки и Европы с Китаем, у последнего будет все меньше возможностей накапливать ресурсы.

Поэтому в Китае будут стараться идти этим путем, то есть консолидации, скорее всего — захвата Тайваня. Но, соответственно, такое действие вызовет противодействие и объединение в определенные региональные союзы, такие как четверка QUAD, в которую входит Индия или AUKUS, где британцы, американцы и австралийцы. Плюс непосредственное двустороннее сотрудничество Соединенных Штатов с той же Южной Кореей, Японией. Милитаризация Японии это, кстати, тоже феномен последнего года. Все эти вещи показывают, что на все планы Пекина есть контрмеры и попытки сдержать его агрессивную политику в регионе.