Беларуска поверила целителю и попала в клинику с весом 29 килограммов

По совету «травника» девушка перешла на сыроедение и «чистку организма» маслами.

Год назад Екатерина Соленюк весила как подросток — в ее теле практически полностью отсутствовал жир, косточки просвечивались под кожей. Девушка уверяет, что она не собиралась худеть до такого экстремального состояния, все вышло само собой. В попытке набрать вес беларуска обращалась к самым разным специалистам, в том числе к целителю, который посадил ее на сыроедение и очищал маслами. Килограммы не набирались, а только таяли (что, в общем-то, логично). С критическим весом в 29 килограммов беларуска пришла в специализированную московскую клинику, где ей помогли, но предупредили: счет шел уже на дни, пишет onliner.by.

Екатерина уверяет, что ее случай нетипичный. Даже родители и близкие друзья не понимали, что творилось с девушкой в последние годы. Она уехала из Минска в Москву и не всегда была на виду — происходящее от многих скрывала. Сначала хотела «немного похудеть», потом пыталась набрать потерянное, но чем больше усилий прилагала, тем худее становилась. Как это возможно?

Точка отсчета: вес 51 килограмм. «Катя красивая, но ножки у нее полные»

— У нас в семье всегда был культ красоты, — начинает свой рассказ девушка. — Я очень любила свою фигуру, днями и ночами вертелась возле зеркала. Родители тоже мной гордились, мама любила повторять: «Какая у нас красивая Катя».

Был эпизод в возрасте 10—11 лет, когда я быстро стала терять вес — сейчас связываю это с разводом родителей. Скорее всего, таким образом я хотела привлечь их внимание. Но тогда все прошло относительно легко: мама несколько раз сводила меня к психологу — и вес вернулся.

Когда я уже училась на первом курсе в БГУ, услышала от симпатичного мне парня такую фразу: «Катя красивая, но ножки у нее полные». Еще один парень — моя первая любовь — тоже обратил внимание на фигуру: «Что-то ты поправилась, смотри осторожнее». Видимо, это послужило для меня триггером. Я стала менять питание: отказалась от сладкого и мучного, начала уделять больше внимания спорту.

— Сколько вы тогда весили?

— В районе 50—51 килограммов при росте 163 сантиметра. Тут надо учесть, что у меня тонкая кость, и при таком весе я уже выгляжу немного пампушечкой (согласно таблицам ИМТ, это нормальный вес. — Прим. Onlíner).

У меня не было такого, чтобы я резко посадила себя на 800 килокалорий или стала есть только яблоки. Это было обычное питание с небольшими ограничениями. При этом я вела активную жизнь: училась, работала, а еще занималась стрип-пластикой, акробатикой и ходила в бассейн. В течение года похудела где-то на 5 килограммов.

Мне нравилось, как на меня смотрят девушки, хотят добиться такой же фигуры. Я ходила на разные конкурсы красоты и чувствовала себя отлично.

Вес 43 килограмма. «Катя, что ты с собой сделала?»

Так получилось, что на три месяца девушка уехала в Польшу — и там вес резко пошел вниз. Когда Катя вернулась, мама была очень недовольна.

— Она подвела меня к зеркалу и сказала: «Что ты с собой сделала?» Только в этот момент я поняла, что вся одежда на мне висит, я очень худая. В течение полутора лет я как будто этого не замечала. Вес тогда был уже 43 килограмма.

Я резко поняла, что с этим нужно что-то делать, и начала усиленно есть. Но вес все равно падал: вот на весах уже 42 килограмма, потом 41…

— А может, вы намеренно продолжали худеть? Ведь триггером когда-то было недовольство телом…

— Точно нет. Где-то до 47 килограммов я пыталась скорректировать свою фигуру, убрать лишнее. А потом уже искренне мечтала поправиться, но у меня, видимо, не было такого аппетита, чтобы поглощать все в огромных количествах. А еще мне не хотелось просто набирать жир — тут сработал культ тела, который шел из семьи. Для меня было важно, чтобы набранные килограммы выглядели пропорционально и красиво, чтобы у меня была атлетичная форма.

По совету молодого человека девушка решила пойти в зал, чтобы набрать массу, как это делают бодибилдеры.

— Я почитала, что, когда ходишь на тренировки, появляется аппетит, ты начинаешь больше есть, но при этом растут мышцы, а не просто копится жир. Я нашла тренера, который умеет работать с массонабором, и полтора года у него занималась.

Это было очень тяжелое время. Тренировки с отягощениями — стабильно три раза в неделю. И особый режим питания — шесть раз в день.

Каждый вечер Катя готовила ссобойки и повсюду таскала с собой контейнеры. Питалась в основном гречкой, грудкой, овощами, принимала различные масла. Все четко: в каждом приеме пищи должны были присутствовать белки, жиры и углеводы в определенном соотношении.

— Я не могла позволить себе сходить куда-то на праздник или в кафе, потому что не понимала, как потом все съеденное посчитаю. А если вдруг недоем? Это превратилось в идею фикс: я должна была строго соблюдать все рекомендации моего авторитетного тренера.

— А почему нельзя было съесть тортик? Или жареной картошки? Вы же толстели!

— Потому что мы с тренером сразу шли к красивой форме, это была его принципиальная позиция: «Зачем поганить тело, если можно набирать массу правильно?» В итоге вся моя жизнь крутилась вокруг тренировок. После работы я шла в зал, а потом готовила ссобойки и ложилась спать. Отношения с молодым человеком испортились, либидо отсутствовало полностью.

Вес падает ниже 40 килограммов. «Я встретила целителя, который обещал мне помочь»

В какой-то момент девушка морально устала от такого графика, забросила тренировки и вышла на «комфортное для себя питание». Что интересно, это по-прежнему были исключительно полезные и натуральные продукты: мясо, рыба, крупы. Ничего жареного, все «максимально щадящее».

— Была пандемия, все работали в основном из дома, и я с головой погрузилась в то, что называют правильным питанием. Детально изучала все составы, часами могла выбирать продукты в магазине. Я легко могла отменить встречу, если понимала, что захочу есть, а рядом не будет нужной еды.

В тот период Катя провела фотосессию, чтобы запечатлеть худое тело и потом сопоставить с результатами. В остальном фотографироваться не любила. Говорит, что ей не нравилось «видеть кости, старое и замученное лицо»

Я понимала, что мне нужно набирать порядка 10 килограммов, но как это сделать со своей зацикленностью на правильном питании, не представляла. Самооценка упала, я полностью закрылась от общества, носила вещи огромных размеров, чтобы скрыть свою фигуру.

Когда спала, просто физически чувствовала свои кости — это было ужасно неприятно.

Дальше было знакомство с целителем — мужчиной из известной семьи «травников», которая на тот момент жила во Вьетнаме. Он заверил девушку, что уже 25 лет помогает людям восстанавливать здоровье. Сказал, что Катя не может поправиться из-за проблем с кишечником.

— Я была очень воодушевлена, поверила ему. В обмен на то, что я буду раскручивать его бизнес, он согласился мне помочь.

По рецептам целителя похудела до 33 килограммов. «Я поняла, что умираю на глазах»

Перед вылетом во Вьетнам нашу героиню всерьез скрутило с болями в желудке, впервые в жизни она вызвала скорую. Врачи сказали прийти для более детального обследования. Но заниматься этим девушке было некогда, ведь она запланировала поездку к целителю. Улетела к нему с весом 38 килограммов, дальше стрелка весов шла только вниз.

— Сначала меня посадили на сыроедение — и у меня ушло еще 2 кило, я была просто в панике. Вставала утром на весы и говорила: «Что же мы делаем? Мне надо набирать, каждые 100 граммов ценны!» Но мне объясняли: «Выходит вся та гадость, которая тебе не нужна и не дает усвоиться твоей пище». На тот момент я совершенно не разбиралась во всех этих процессах и доверилась человеку, который уверял, что уже не раз вытягивал людей в таких случаях.

Дальше начались чистки маслами — их должно было быть семь. На ночь ты выпиваешь 50 граммов масла, потом пьешь около 2 литров теплой минералки, ставишь грелку «под желчь» и несколько раз делаешь клизмы. После этого тебя либо гоняет в туалет, либо тошнит — и это показатель того, «насколько загрязнена микрофлора».

Меня тошнило целыми ночами, это было ужасно. Сейчас я понимаю, что такие чистки очень опасны и могут привести даже к смертельному исходу.

После третьей чистки я не выдержала и сказала: все, либо мы останавливаемся, либо я улетаю, потому что каждые два дня я теряла по килограмму. Я поняла, что умираю на глазах. Через два месяца я просто убежала оттуда.

В Москву девушка вернулась с весом около 33 килограммов. Говорит, что пыталась вернуть в рацион нормальную еду, но кишечник уже привык к небольшим порциям и сыроедению.

— Я пошла к гастроэнтерологу — она сказала, что у меня очень сильный дисбактериоз, выписала пробиотики и пребиотики. Я начала все это пить, усиленно питаться, но вес все равно стоял на месте.

Параллельно в этот период Катя много работала и даже запустила свой бизнес — ретрит-центр.

— Я ходила в офис, но мне совершенно не хватало энергии, я плохо соображала, у меня была замедленная речь. Когда я возвращалась домой, еле тянула ноги по лестнице, мне казалось, что я не дойду. Постоянно мерзла, как бы тепло ни было в помещении. Не могла спать по ночам и нормально сидеть: мешали кости.

Я не могла даже подпрыгнуть, мне просто не хватало сил… И тем не менее каждое утро я пыталась делать зарядку.

Поступила в клинику с весом 29 килограммов. «В любой момент у меня могло отказать сердце»

Никто из близких не верил, что Катя действительно хочет набрать вес. Родители удивлялись: «Если хочешь, почему этого не сделаешь?», «Мы не верим, что ты ешь столько, сколько нужно».

— Я закрывалась от всех, но понимала, что одной мне не справиться, поддержки катастрофически не хватало. Я обращалась и к терапевтам, и к психологам, но потом поняла, что мне нужно ложиться в стационар — в клинику, где работают с расстройствами пищевого поведения.

Когда я поступила, меня взвесили (правда, цифры сказали уже при выписке: я весила всего 29 килограммов). Сама на тот момент за весом я уже не следила, к зеркалу практически не подходила. Мне сказали, что счет шел на дни, в любой момент у меня могло отказать сердце. И такие девочки были, пока я лежала в реанимации.

— Они умирали?

— Да, умирали… Я оказалась в таком окружении, где была еще чуть ли не самой упитанной. Там были девушки с 19 и 22 килограммами. Но были и те, кто лежал в клинике уже несколько месяцев и дошел до веса 44—50 килограммов, то есть вернули норму.

В клинике все пациенты соблюдают очень строгий режим питания: это высококалорийный рацион на 5—7 тыс. килокалорий. Приемы пищи чуть ли не каждый час, порции огромные, рассказывает Катя.

— Плюс мне подключили на 1,5—2 тыс. килокалорий капельницы и дополнительно вкалывали витамины. Было иногда тяжело из-за еды, приходилось принимать ферменты, чтобы пища переваривалась быстрее. Но я понимала, что надо потерпеть два месяца, чтобы наконец прийти в норму. Я там стала своего рода лидером-мотиватором для всех. Когда девчонки опускали руки из-за того, что полнеют, я вправляла им мозги. Это меня подбадривало.

А еще я с удивлением для себя обнаружила, что в клинике смогла впервые за долгое время выдохнуть и просто ничего не делать. Я резко осознала, что сама себя загнала в очень жесткие рамки… В буквальном смысле: истязала работой, бизнесом, правильным питанием.

— То есть вы такая «очень правильная девочка» в жизни?

— Да, такая прям «душнила» была: очень узкое мышление, все строго по плану, все в рамках… Когда вышла из клиники, знакомые удивлялись: «Катя, наконец-то ты нормальная стала! С тобой хоть можно поговорить на какие-то отвлеченные темы».

Поправилась до 43 килограммов. «И все равно у меня уже четыре года нет месячных»

За два месяца лечения девушка набрала 11 килограммов — выписывалась с весом ровно 40. Это было прошлой весной. С того момента девушка устроилась на работу в офис проджект-менеджером, получила образование нутрициолога, стала вести свой блог и пропагандировать разумный подход к питанию — без ограничений.

— В клинике доводят до какой-то черты и отпускают, если с головой все более-менее в порядке. Меня предупредили, что придется через силу питаться дома, пока не наберу нормальный вес. Но одно дело, когда ты лежишь в больнице, как тюлень, другое — когда ты снова выходишь на работу, начинаешь вести активную жизнь. Я не могу сейчас питаться на 5—7 тыс. килокалорий, поэтому вес набирается очень медленно. За год после выписки я добавила всего 3 килограмма.

— И вы хотите еще набрать или теперь все устраивает?

— Да, безусловно, хочу. У меня сейчас цель — вернуть месячные. Из-за похудения у меня нарушился цикл и нет месячных четыре года. И они не вернутся, пока мое тело не обрастет жировой прослойкой. Мне делали скан тела, когда я поступила в клинику, тогда в организме было всего 2% жира. Два, представляете? При норме для девушек 18—20%. Конечно, мне нужно еще набирать, ведь я хочу семью и детей. Это уже даже не вопрос эстетики.

— Что вам мешает набирать вес? Можно съедать не семь тысяч килокалорий, как в клинике, а четыре…

— Очень тяжело столько съедать, мне даже 2,5 тыс. даются непросто. Даже этот объем пищи я ем с ферментами. Если вдруг забуду, не выпью таблетку, у меня ужасная тяжесть в желудке, не могу нормально работать. Я для себя решила, что психологически мне проще будет набирать вес в комфортном режиме.

— Что говорили врачи про такой случай, как у вас? Когда хочешь потолстеть, а в итоге худеешь?

— Мне сказали, что это атипичная анорексия. С нами на смене был еще один парень с похожей проблемой — он намеренно худеть не хотел, но вес при этом терял. Сидел такой весь в книжках, погряз в учебе. Как мне объяснил профессор, это такая изощренная форма перфекционизма, когда люди начинают жить в высоком ритме, как белка в колесе, вечно находят для себя дела и заботы, лишь бы не оставаться наедине с собой и своими проблемами.

Врач-психиатр: «Можно убедить себя, что ты хочешь набрать вес, но это всего лишь иллюзия»

Своим видением ситуации мы попросили поделиться Светлану Мельгуй, заведующую 10-м психиатрическим отделением в РНПЦ психиатрического здоровья. С расстройствами пищевого поведения медик плотно работает с 1999 года. По ее мнению, описанный выше случай вполне укладывается в рамки типичной нервной анорексии. На протяжении нескольких лет Катя придерживалась ограничительного стиля жизни и питания — это прослеживается очень четко.

— Девушка хотела набрать вес, но каждый раз это сопровождалось какими-то условно «правильными» действиями, то есть ограничениями. Поход в спортзал, планирование еды, когда она раскладывается по контейнерам, — это ограничительное поведение. Когда ты ходишь по магазинам, рассматриваешь еду и ее состав, но при этом не ешь, — это тоже типичное поведение пациенток с анорексией.

В норме мы хотим что-то съесть, в определенном количестве, насыщаемся этой едой и идем дальше жить, у нас появляются другие потребности. В данном случае питание было ориентировано исключительно на правила, а не на «хочу».

Получается двойственность: на весь мир озвучивается желание набрать вес, но это только иллюзия.

Разве поездка к целителю во Вьетнам, опыт с сыроедением — это про «хочу набрать вес»? Нет, это про поведение, которое регламентировано болезнью. Только когда появляется страх смерти, приходит понимание, что нужно обращаться в специализированную клинику.

По словам медика, достаточно часто при первых встречах пациентки с анорексией настаивают на том, что хотят набрать вес. Когда удается установить более доверительные отношения, становятся очевидны целенаправленные попытки похудеть. Это не значит, что пациенты обманывают всех вокруг, — они сами могут не осознавать происходящего.

— В расстройствах пищевого поведения мы наблюдаем такой феномен, когда тело, интеллект, ум и эмоции существуют отдельно друг от друга. Голод — это инстинкт, чтобы его подавлять, нужны очень большие усилия, поэтому болезнь полностью отключает телесную чувствительность и эмоции. Девушка может искренне верить, что хочет набрать вес, но делать все, чтобы этого избежать, не осознавая того. Страх набора массы в этом случае побеждает.

Статистика по анорексии по-прежнему пугающая: считается, что смертность составляет около 20%. При этом в последнее время беларусы не боятся обращаться за помощью — это радует медиков.

— Если в начале нулевых нередко поступали пациентки с серьезным дефицитом массы тела и запущенным процессом катаболизма (когда уже действительно не получается набрать вес, а процессы распада в организме преобладают над процессами синтеза), то в последнее время таких тяжелых случаев все меньше. Девушки обращаются за помощью раньше — зачастую уже в первый год-полтора болезни.

И это очень хорошо, потому что прогноз по выздоровлению выше у тех, кто приходит к нам в первые три года после начала болезни.

Я искренне советую не затягивать, не ходить по гастроэнтерологам, эндокринологам и целителям, если осознаете, что вы или ваш близкий человек больны анорексией. Это прежде всего психическое расстройство, в лечении которого могут помочь только профильные специалисты.