«Я почувствовала всю красоту нашего языка»

Как живет и работает беларусскоязычная девушка в Минске.

Алине (имя изменено) 22 года, три года назад она полностью перешла с русского на беларусский язык. Сейчас девушка работает продавцом-консультантом в одном из столичных магазинов, где быть незамеченной, как она говорит, невозможно. Алина рассказала «Салідарнасці», как это — быть беларусскоязычным специалистом в Беларуси.

Полностью Алина перешла на беларусский язык в 2019 году, хотя больше его использовать стала в 2017-м.

— В детстве у меня было понимание, что беларусский язык есть только на уроках беларусского языка в школе, а зачем его изучать, не знала. В подростковом возрасте я начала учиться играть на гитаре, быстро узнала о певице Республика Полина, у которой были песни на беларусском языке. Я подумала: вау, это так красиво звучит. Тогда я почувствовала всю красоту нашего языка, и у меня появилась к нему заинтересованность.

В 17 лет я попала в одно место (название не раскрывается в целях безопасности— ред.), где мои сверстники разговаривали исключительно на беларусском. Я была в шоке, что есть такие молодые люди. Начала интересоваться историей Беларуси, нашей литературой, музыкой — и все это увлекло. Я поняла, что наш язык очень красивый, но было очень жаль, что на нем мало кто разговаривает.

Мне стало страшно за его существование и я подумала: что я могу сделать, чтобы беларусский язык продолжал существовать? Самое маленькое и самое большое — использовать его в повседневной жизни.

Но Алина признается, что это был довольно долгий процесс: просто захотеть и перейти в ее случае было невозможно. Сначала девушка разговаривала на беларусском с друзьями, волонтерила на различных беларусскоязычных мероприятиях — формировала беларусскоязычную среду. И только потом начала использовать беларусский в семье и на работе.

Уже более года девушка работает продавцом-консультантом в одном из минских магазинов:

— Честно говоря, я уже устала от ситуаций, когда клиенты просят перейти на русский язык. Когда спрашиваю, не понимает ли человек беларусский и он отвечает «Да, не понимаю», говорю, что моя задача — помочь ему, поэтому я буду пользоваться более простым языком, но все равно беларусским. Если есть какая-то негативная ситуация, я просто переключаю на русскоязычного специалиста.

Каждый день я получаю много реакций на то, что разговариваю на беларусском. Большинство из них — положительные. Люди говорят: «Спасибо вам за беларусский язык», или «Вау, вы разговариваете по-беларусски». Сначала это приятно, чувствуешь, что делаешь важное дело. Но со временем это начинает бесить: я знаю, что у людей это естественно, но от этого очень устаешь, потому что такая ситуация в стране.

Самая крутая реакция для Алины — нейтральная: когда человек слышит беларусский язык и либо переходит сам на него же, или продолжает говорить по русски, не давая никаких комментариев о ее беларусском. Но время от времени приходится сталкиваться и с негативом.

— Когда такое происходит, разговор с клиентами продолжают мои коллеги. В основном это что-то вроде: «Я разговариваю с вами на русском, почему вы со мной-по-беларусски?» или «Я ваш клиент, разговаривайте со мной на русском языке». Могут звучать какие-то неприятные слова.

Была у меня еще такая странная ситуация: нужно было подтвердить заказ, я звоню женщине из деревни. В течение разговора она спрашивает: «О, а вы разговариваете по-беларусски?», а следом: «Это так классно, а вы же за нашего президента, да?» Я ответила, что на работе не разговариваю на политические темы, на что она сказала, что все-таки я против, а жаль, ведь он же такой хороший.

Даже в 2019-м, когда собеседница «Салідарнасці» перешла полностью на беларусский язык, она чувствовала опасность. Но после 2020 года это ощущение увеличилось:

— Я всегда чувствую внимание, которое может привести не к добру. Если раньше я ехала на маршрутке, могла сказать: «Спыніце мне на прыпынку», в последние времена мне просто страшно говорить это на беларусском, потому что я не знаю, кто со мной едет. То же самое на работе: никогда не знаешь, какой клиент к тебе попадет и куда он может сообщить, что здесь работает беларусскоязычный человек.

Даже когда я иду по улице, и мой друг громко разговаривает на беларусском, мне неловко и страшно. Здесь и так страшно жить, а если ты еще хочешь, чтобы твой язык развивался и используешь его — чувствуешь дополнительный риск.

На вопрос, почему согласно недавнему социологическому опросу только 16% беларусов считают, что единственным гопсударственным языком в стране должен быть беларусский, Алина отвечает: пожалуй, и не удивительно, что такой процент, ведь есть страх.

— Русскоязычные люди, вероятно, думают, что должны будут насильно перейти на беларусский. Но ведь это не так. Здесь дело в том, что отчетность и документы в стране будут на беларусском языке, и если это начнется на гопсударственном уровне, потом может перейти и на национальный. Но никто не должен вообще переходить на беларусский язык полностью.

Мне кажется, среди людей есть много непонимания, что будет, если гопсударственный язык будет один — беларусский. Было бы классно, если бы рассказывали, как выглядит такой переход, чтобы это не воспринималось, как нечто насильственное.

Также важно указывать, какие последствия могут ожидать, если такого перехода не будет. И наоборот, как хорошо это может повлиять на Беларусь.

Но тут я бы подчеркнула: по собственным наблюдениям заметила, что стала слышать больше беларусского языка в Минске. Даже сейчас среди клиентов может быть 10 человек в месяц беларусскоязычных.

Девушка также рассказывает, что к ней в магазин часто приходят московиты, и когда они просят перейти Алину на русский язык, она зовет русскоязычного продавца.

— Особенно их стало много после объявления мобилизации в Московии. Недавно к нам также приходили московитские военные с метками Z на рукаве. Мы обсуждали с коллегами, что делать в таких ситуациях, ведь если им отказать, могут быть проблемы и у тебя, и у магазина.

Мы решили, что иногда можно как-то «сливаться», сказать, что у нас такого товара нет. В такой ситуации я чувствую себя так: понимаю, что не продаю оружие и что моя цель как продавца — помочь клиенту, но в этом случае морально сложно быть хорошим продавцом, поэтому я или ищу выход, чтобы «слиться», или обслуживаю с минимальной консультацией и разговором.

В конце беседы Алина делится своими переживаниями о жизни в Беларуси в последнее время и планами.

— Здесь страшно каждый день. Как бы ужасно не звучало, но вечером думаешь, что это был еще один день на свободе. Но я стараюсь делать то, что мне важно: реализую свой музыкальный проект и вообще занимаюсь музыкой. Стараюсь развиваться и помогать людям.

Я жду, когда у меня закончится распределение. Потом планирую поехать куда-то на волонтерство или на учебу, чтобы перестать чувствовать опасность и чуточку расслабится.

Очевидно, пока я в Беларуси, думаю, что обязательно вернусь. Было бы хорошо набраться опыта в важных для себя вещах. Например, мне интересна музыкотерапия. У нас такому не учат, но я хотела бы узнать об этом и привезти сюда, чтобы помогать беларусам в Беларуси.