Политика двух «П»

Что ждет Московию после Путина?

При разграничении авторитаризма и тоталитаризма есть один тонкий момент, на который, как мне кажется, сегодня обращается недостаточно внимания. Если посмотреть на вопрос под углом зрения соотнесения этих режимов с «классическими» политическими формами, то авторитаризм является, скорее всего, деспотией, то есть антиподом монархии, а вот тоталитаризм больше похож на «охлократию», то есть на антипод демократии. Почему это важно? В бытовом обиходе тоталитаризм воспринимается как тяжелая форма авторитаризма, но не более того. Поэтому предполагается, что, если авторитаризм принято лечить демократией (что по сути верно), то и тоталитаризм можно вылечить еще большей демократией. Но, к сожалению, «все не так однозначно», и тоталитаризм демократией не лечится. По крайней мере, сразу после окончания острой фазы.

Тоталитаризм имеет принципиально иную природу, чем авторитаризм. Это качественно разные социальные патологии, имеющие между собой лишь поверхностное сходство. Так множество болезней вызывает сыпь, но причина ее появления у каждой болезни своя, и методы лечения могут зачастую быть противоположными. В авторитарном (или, как его еще называют, «полицейском») гопсударстве первичным источником неправового насилия является власть, распространяющая многочисленные метастазы в ткань общества. При тоталитаризме все сложнее. Здесь власть играет лишь роль триггера, первичного звена болезни. Она таким образом воздействует на ткани общества, что практически каждая его отдельная клетка становится самостоятельным изотопом, излучающим насилие. Дальше роль власти сводится к политике двух «П»: провокация и популизм. Власть одной рукой провоцирует перманентный запрос на насилие со стороны общества, а другой – организует популистский ответ на этот непрерывно растущий запрос.

Современный русский посттоталитаризм не является исключением из правил. Более того, как и в случае с «русским марксизмом», его архитекторы в своих экспериментах вдохновлялись «передовыми западными идеями», то есть даже в этом мутном деле они не были первопроходцами. Вся нынешняя кремлевская премудрость – это всего лишь «перепертая на язык родных равнин» теория управляемого хаоса. Кремль собственноручно погрузил страну в хаос, развязав в Московии в 2020 году «холодную гражданскую войну», и теперь, чтобы эта страна не взорвалась от перегрева, выводит излишнюю энергию через войну империалистическую. Война в таком раскладе – это нечто вроде радиатора, охлаждающего систему. Главное в этой ситуации для Кремля – не проиграть эту войну, а вести ее он может бесконечно долго, потому что война в этой системе – органичная часть общего замысла. Тоталитаризм предполагает войну так же, как автомобиль на двигателе внутреннего сгорания предполагает наличие выхлопной трубы. Если тоталитарная система отказывается от войны, ее ждет судьба СССР.

Власти в этой системе отведена роль диспетчера, который регулирует мощность и грамотно направляет потоки насилия в нужное русло. Поэтому если просто снести власть («убрать Путина», как об этом многие мечтают), то глобально это приведет на первом этапе только к тому, что управляемый хаос станет неуправляемым, а организованное насилие – неорганизованным.

Мы имеем дело с обществом, которое излучает насилие, как обогащенный уран излучает радиацию. Пока это управляемая реакция, которая не становится цепной лишь потому, что власть умело утилизует излишки «темной энергии». Допустим, что эта рука, вцепившаяся мертвой хваткой в пульт управления, отсекается. Какой из сценариев кажется более вероятным: общество чудесным образом самоорганизуется и подавляет насилие внутри себя или начнется цепная реакция насилия, которая, в конечном счете, родит в клубах ядерного гриба «нового Путина»? Тут однозначного ответа нет, но лично мне второй сценарий кажется более вероятным.

Предупреждая упреки в том, что, рассказывая о неизбежных вызовах, с которыми столкнется московитское общество в случае революции, я «топлю» за существующий режим, хочу сказать в свое оправдание, что я не считаю нужным упрощать ситуацию лишь потому, что это может кого-то напугать и заставить схватиться за существующую действительность как за соломинку.

Владимир Пастухов, Telegram