Андрей Жуковец: В Беларуси нет независимого и справедливого суда. А в Польше?

Недавно в Минске прошла совместная пресс-конференция БХД, Молодого Фронта и движения «Разам», посвящённая преследованиям политических беженцев за пределами Беларуси.

Представители «Союза поддержки демократии в Беларуси» (Польша) встретились и поговорили с одним из фигурантов пресс-конференции Андреем Жуковцом, против которого возбуждено уголовное дело не только в Беларуси, но и в Польше. О многолетней истории судебных войн рассказывает Андрей Жуковец.

- Что стало причиной вашего выезда из Беларуси и поиска политического убежища?

- В марте 1999 года я был вынужден уехать из Беларуси и просить политическое убежище в Польше. Убегал потому, что на меня было возбуждено уголовное дело. Дело было возбуждено по заказу КГБ. Причина моего преследования - активная общественная позиция и помощь беларуской оппозиции. Я был директором ООО «Трейс», которое основал в 1993 году. Занимались рекламой, недвижимостью, автотранспортом. Сделали первую в Беларуси дисконтную карту. Наша фирма была очень известна, к нам обращались люди за помощью. Мои родители, выходцы из репрессированных семей, воспитали меня так, что если можешь, то всегда помоги людям. Фирма хорошо работала и всегда помогала тем, кто обращался. Мы финансировали строительство православного храма в честь Иконы Божьей Матери Минской (приход великомученика Георгия Победоносца, г. Минск), финансировали оздоровление детей-инвалидов, помогали больнице в деревне Атолино. Что касается беларуской оппозиции, то мы помогали «Могилевскому правозащитному центру», молодежной комиссии БНФ, Молодому Фронту. На типографских площадях ООО «Трейс» издавалась агитационная продукция беларуских партий и неправительственных организаций. Я сам стал членом Молодого Фронта. Началом волны проблем можно считать моё задержание и арест на 10 суток после «Чернобыльского шляха» в 1996 году.

- Политического убежища Вам так и не дали? Почему?

- Это так. До сих пор я не имею статуса политического беженца. Это я могу объяснить только коррупцией в белостокском суде и в прокуратуре и их связями со спецслужбами Лукашенко. Я, желая быть ближе к Беларуси, после приезда в Польшу поехал в город Белосток. Зная, что там живёт беларуское меньшинство и я смогу и дальше быть полезен Беларуси. Вот сотрудники судов, прокуратуры в Белостоке по заказу властей Беларуси и начали мой преследование. В течение первых лет пребывания в Польше Окружной суд Белостока, при поддержке Окружной прокуратуры Белостока, три раза экстрадировал меня в Беларусь. Я писал жалобы и апелляционный суд отменял решение низшей инстанции. В феврале 2001 года я был задержан и помещен в изолятор. Там я провел 85 дней, 32 дня голодовки, 4 дня держал сухую голодовку. В изоляторе на меня пытались оказывать психологическое давление: когда голодал, меня сначала посадили к убийце-психопату, a потом перевели в переполненную камеру, чтобы мне было сложно держать голодовку. Так польские узники начали протестовать, говорили, что они будут также голодать, так как нельзя держать голодовщика в камере, где другие не голодают. Меня перевели в отдельную камеру и подсадили стукача, который рассказывал мне разные страшилки и каждый день получал свежие передачи, искушая меня, чтобы я поел, что он никому не скажет. Я держал голодовку, потерял 25 кг. Начали пугать, что будут кормить принудительно. В мою защиту выступили Марек Новицкий (Marek Nawicki) из Хельсинкского Фонда по правам человека, Сергей Ободовский, Алесь Беляцкий, Павел Северинец, Александр Потупа, Андрей Климов, Владимир Кудинов, Геннадий Быков и другие. В то время мое дело было на слуху в Польше. После выступления в СМИ Леха Качиньского, который в то время был министром юстиции, меня освободили из-под ареста. И дело мое просто повисло в воздухе: я так и не получил статуса политического беженца. Мне дали так называемый «толерантный статус», который не дает полной защиты и гарантии от экстрадиции.

К сожалению, тогда не удалось добиться справедливости. Надеялся, что беларусы скоро избавятся от режима Лукашенко и я смогу вернуться. В Польше я старался все делать для этого. В 2001 году был одним из основателей «Союза белорусских политических беженцев в Польше». В 2002 году основал информационно-аналитический центр «Беларусь-NATO». Организовывал встречи представителей беларуской оппозиции с депутатами Сейма Польши и представителями политических партий.

- Что происходит сейчас?

- Сейчас идет очередной судебный процесс. В 2002 году прокурор из города Белостока Славомир Люкс (Sławomir Luks) дал приказ возбудить уголовное дело в Польше, потребовал копии уголовного дела из Беларуси. Это было сделано по заказу спецслужб режима Лукашенко, так как для них это было дело принципа, чтобы наказать меня за помощь оппозиции в Беларуси и за мою деятельность в Польше. Я открыл в Белостоке фирму «Андрей Минский». Продолжал помогать оппозиции. Печатал литературу, наклейки и переправлял в Беларусь.

Это обращение прокурора Люкса нарушает польское право и право Европейского Союза, которое говорит, что нельзя пользоваться доказательствами из стран, где нарушаются права человека. Польша, как и другие страны ЕС, подписала Пакт о создании ЕС, в котором указано, что Европейская Конвенция по Правам человека является главной международной нормой, на которой базируется ЕС. Таким образом, первичной для Польши является Европейская Конвенция по правам человека, а не договор о правовой помощи с Беларусью. Более того, Польша, подписав конвенцию, не имеет права пользоваться доказательной базой из стран, где нарушаются права человека. Прокурор Славомир Люкс назначил вести мое дело районного прокурора в Белостоке Збигнева Куликовского (Zbigniew Kulikowski), позже оно было передано прокурору Окружной прокуратуры Белостока Анджею Сьливскому (Andrzej Śliwski).

Полученные из Беларуси копии дела дали переводчикам Гражине-Михалине и Владиславу Проховичам (Grazyna - Michalina i Władzisław Prochowicz), которые сфальсифицировали переводы, на основании этих переводов я был задержан на сутки и мне выставили обвинения. И вот на основании сфальсифицированных переводов уже почти 10 лет тянется это дело. Сейчас его рассматривает судья районного суда Белостока Шчэнсны Шиманьски (Szczęsny Szymański). Я обратился к польским журналистам с этими переводами, они сделали несколько материалов и обратились с открытым письмом к Министру Юстиции Збигневу Цвенкальскому (Zbiegniew Cwięnkalski). Он приказал возбудить дело против переводчиков, которые в течение 2 лет переводили ксерокопии из Беларуси, на окружного прокурора Сьливского и на судью районного суда в Белостоке Марека Рымарского (Marek Rymarski). В ходе расследования было выявлено более 600 фальсификаций в переводах, таких как подмена названий банков, фальсификацию моей подписи, печатей фирмы, фальсификацию финансовых документов. Переводчице Гражине-Михалине Прахович было выставлено обвинение в фальсификации доказательной базы против меня. Прокурор из Бялой Подляски Иоланта Козловска (Jolanta Kozłowska), решившаяся возбудить дело против сотрудников прокуратуры, позже была сама наказана и против нее было возбуждено уголовное дело, якобы за разглашение служебной информации. К тому же переводчики решили заработать и представили в прокуратуру фактуры на оплату переводов на 300 000 злотых, тогда как, согласно постановлению Министра Юстиции Польши, на переводы бумаг должно тратиться не более 120 000 злотых.

В 2009 году сотрудникам прокуратуры удалось развалить дело, которое возбудили против них по приказу министра юстиции Збигнева Цвенкальского, так как последний уже не занимал свой пост. Суд постановил, что переводчики просто за 2 года устали и ничего страшного не случилось. Журналисты сделали юмористическую радиопередачу о моём деле с переводчиками. За это одного из журналистов уволили с работы. Я подал жалобу по поводу прекращения дела против переводчиков, прокуроров и судей. Эта жалоба путешествует из одного суда в другой и везде судьи боятся браться за неё. Так уже было в течение 3-х лет в судах городов Ольштын, Оструда, Белосток, Сокулка, Высокое Мазовецкое, Остроленка.

Координирует моё судебное преследование председатель суда Томаш Калюжны (Tomasz Kaluzny), которому все подчиняются, и который на все мои обращения отвечает молчанием или отписками.

Вот такие дела происходят в Белостоке. Польские журналисты боятся заниматься моим делом, так как люди, которые расправляются со мной, я подозреваю что по заказу беларуской стороны, имеют большие связи и на территории Подляшского воеводства могут создать любые проблемы для любого человека.

- Расскажите об уголовном деле в Беларуси, с которого всё началось?

- После моей отсидки на сутках после «Чернобыльского шляха - 1996» в ООО «Трейс» пришли проверки, направленные УБЭП ГУВД Мингорисполкома с целью поиска оснований для возбуждения уголовного дела. Всем этим руководил КГБ, куда меня неоднократно вызывали на допросы. Вёл дело следователь Александр Слесаревич, который не нашел никаких нарушений и отказал в возбуждении уголовного дела. После этого прислали новую проверку, по результатам которой было возбуждено уголовное дело. Им занимался следователь Ярош. В результате следствия Ярошем дело было прекращено, так как отсутствовал состав преступления. Дело забрали, а следователя наказали и лишили годовой премии.

После этого дело передали следователю Басенко. На его следователей давили сотрудники прокуратуры Минска Линник и Шульга. В работе ООО «Трейс» не было никаких нарушений и чтобы найти хоть какие-то основания КГБ была разработана следующая схема. В 1997 году Лукашенко был издан указ о перерегистрации субъектов хозяйствования. Фрунзенский райисполком Минска отказался перерегистрировать ООО «Трейс». Согласно законодательству так нельзя было делать, так как фирма «Трейс» работала и в ней было больше 150 сотрудников. В марте и ноябре 1994 года фирма получила кредиты и, работая, выплачивала их. ООО «Трейс» получила кредиты в банке «Беларусь» и Белпромстройбанке общей суммой 700 000 долларов США. На время перерегистрации 1997 года фирма «Трейс» выплатила более 200 000 долларов США и продолжала платить дальше. Банки через некоторое время перестали принимать деньги, а позже стали возвращать деньги, чтобы был повод возбудить уголовное дело. Эти доказательства каким-то чудом исчезли из актов дела. Вот такими путями была сделана невыплата кредита, чтобы была возможность меня арестовать. Я вынужден был бежать за границу, так как видел, что нет смысла добиваться справедливости в Беларуси, где не работают законы.

- На протяжении этих лет кто-нибудь выступал в вашу защиту? Или вы боретесь за себя самостоятельно?

- На протяжении 1999 – 2000 годов в мою поддержку выступал Молодой Фронт. Были письма и от правозащитников. Было письмо-обращение от политических и общественных лидеров Беларуси, от Народного Руха Украины.

Поддерживали польские журналисты и правозащитники. Когда началось второе дело на основе фальсифицированных переводов, то я защищался сам, потому что уже самостоятельно изучил польское законодательство. Однако сейчас выясняется, что многие документы, которые мне передавали представители беларуской оппозиции, странным образом отсутствуют в материалах дела. Вместо них появились разные фальшивки, которые должны доказать мою вину.

Адвокат Юзеф Мартинкевич (Józef Marcinkiewicz), представляющий Беларусьбанк предъявил фальшивый документ от имени банка, а переводчики сделали его перевод, где странным образом возникли адреса и телефоны свидетелей, которых не было в оригинале.

В моём деле внезапно возник «свидетель» из Латвии Андрей Кузин, с которым я никогда не был знаком и который заявляет, что мы встречались и предъявляет разные обвинения в мой адрес.

Сейчас, благодаря журналистам, моё дело вновь стало на слуху. В Варшаве было несколько пикетов в мою поддержку. Молодой Фронт и БХД обращались в посольство Польши в Минске, к Генеральному Прокурору и министру юстиции Польши. К сожалению, в ответ пока что были только отписки про справедливый и независимый суд в Белостоке.

- Много беларусов в Польше находится в подобной ситуации. Были ли уже случаи, что Польша выдавала беларусов, которые преследуются в Беларуси?

- Точных цифр я не могу назвать, потому что они закрыты, но я знаю о нарушениях в делах беларуских беженцев. На слуху только громкие дела. Известно дело бывшего сотрудника МВД Андрея Пыжика, который отказался сфабриковать дело против активиста оппозиции. Он до настоящего времени не получил статуса политического беженца. Есть люди, которые находятся в процедуре не один год и им не дают статус. И я говорю про людей, действительно активно участвующих в беларуском демократическом движении. Важно, чтобы про них не забывали, чтобы была беларуская солидарность. Власти Польши должны более внимательно относиться к тем, кто приезжает из Беларуси, и понять, что в Беларуси нет независимого и справедливого суда, как это утверждают судья Шиманьски и прокурор Сьливски.