«Для доносчиков красная тряпка — когда гид называет Минск Менском»

Что сейчас происходит с экскурсоводами в Беларуси.

Как сейчас работается экскурсоводам в Беларуси? Журналисты поговорили с людьми из сферы.

«Без работы остаются те, кто составлял славу беларусского туризма»

Собеседники «Нашай Нівы», до недавнего времени работавшие экскурсоводами, объясняют, как сегодня выглядит аттестация в профессии. Она состоит из двух этапов: сначала нужно сдать тест на компьютере, а потом защитить экскурсию по маршруту. Для этого экскурсовод беседует с комиссией, состоящей из опытных экскурсоводов и чиновников Министерства спорта и туризма.

Такой порядок был утвержден давно — другое дело, говорят экскурсоводы, что сейчас у властей дошли руки до их коллег. Почему только сейчас? Ведь экскурсоводы на 90% — это или индивидуальные предприниматели, или люди, работающие по договорам подряда. Это фактически самозанятые творческие люди, не имеющие руководства.

В августе 2022 года в этой сфере прошла волна задержаний. Экскурсовод Валерия рассказывает об одном из самых ярких: «Арестовали Галину Потаеву — директора агентства «Виаполь», флагмана экскурсий по Беларуси, который работает на рынке 30 лет. Потаева — очень уважаемая в туризме фигура, которая присутствовала в различных президиумах Минспорта и Национального агентства по туризму, ее арест был шоком для всех. Специально ее задержали, чтобы запугать всю сферу».

Некоторые экскурсоводы лишаются права на работу по непонятным причинам. Собеседники рассказывают, что пару месяцев назад на той самой комиссии, которая отвечает за аттестацию, начали рассматриваться дела тех, кого хотят лишить бейджа (статуса аттестованного экскурсовода). Иногда конкретная претензия не оглашается даже самому человеку, у которого забирают бейдж.

Экскурсоводу сообщают, что на него якобы была жалоба, а иногда и вообще обвиняют в «несоответствии моральным нормам экскурсовода». Кому-то просто звонят, кому-то пишут на электронную почту, а некоторым даже в почтовый ящик приходит сообщение: мол, ваша аттестация приостановлена на один год.

Несколько экскурсоводов пришли аттестовывать дополнительные маршруты, и именно на комиссии им сказали, что они лишены бейджа.

«Получается, что без работы остаются яркие, творческие и профессиональные экскурсоводы, те, кто составлял славу беларусского туризма. Некоторых из них Министерство спорта и туризма ранее признавало экскурсоводами года, награждало премиями и грамотами.

Среди лишенных бейджа есть те, кто привлекался к административной ответственности по политическим статьям, но есть и те, кто не привлекался. Поданную на экскурсоводов жалобу им не показывают и на комиссию их не вызывают, так что люди фактически не могут защититься и прокомментировать ситуацию, не знают, на какие их слова пожаловались и на какой экскурсии», — сетует гид Ирина (имя изменено).

Если аттестация приостановлена, формально получается, что человек не может водить экскурсии, то есть это фактически запрет на профессию.

«Очень досадно, что в комиссии есть опытные экскурсоводы, профессионалы с европейским подходом к культуре памяти, которые сейчас занимаются фактически репрессиями в отношении своих коллег. Тот же самый председатель Национального агентства по туризму Дмитрий Морозов делал интересные проекты, современные и в европейском ключе, и досадно, что такой человек и профессионал пошел на то, чтобы рассматривать клевету на экскурсоводов, в том числе на тех, с кем он вместе работал», — делится эмоциями Ирина.

«Во всех музеях сделали стенды на тему «Геноцид беларусского народа»

Среди экскурсантов бывают и доносчики. Например, свои последователи есть у инфоказачки Ольги Бондаревой, они даже создали свой телеграм-канал. Действуют по разным вопросам, в том числе ходят на экскурсии и пишут жалобы, хотя и не слишком разбираются в тематике экскурсий. Ирина приводит пример:

«Для них красная тряпка — когда экскурсовод называет Минск Менском, у них есть даже штамп — «змагарский Менск». Но все историки вам скажут, что историческое название города — именно Минск, хотя для ябатек это странным образом стало маркером оппозиционности.

Даже если какой-то факт будет написан в контрольных текстах, они могут к нему цепляться, писать жалобы, охаивать его в своих каналах. При этом фактические жалобы также существуют, нельзя сказать, что все жалобы выдуманы».

Собеседники наблюдают отток экскурсоводов из профессии: много людей уехало, некоторые меняют сферу деятельности. Быть экскурсоводом не слишком прибыльно, а сейчас еще и опасно, так как были факты задержания коллег.

Рынок экскурсий в таких условиях тоже меняется. Ирина приводит пример:

«С августа 2022 года не водят экскурсии типа free walking tour (бесплатная пешеходная экскурсия по городу, за которую можно дать пожертвование. — «НН»).

Такие экскурсии зарубили, так как закошмарили экскурсоводов, часть из них уехала. Среди минчан эти экскурсии были популярны, было видно, что люди интересуются историей определенных районов, парков и улиц.

Экскурсоводы заметили одну вещь, когда во время комплексных экскурсий заходили в музеи. Во всех музеях, даже абсолютно непрофильных, сделали стенды на тему «Геноцид беларусского народа». Видимо, есть определенный шаблон стенда, который разослали по музеям, так как там висят снимки с фашистами времен Второй мировой войны и рядом с ними — фото с БЧБ с протестов-2020.

Также прошли волны увольнений музейных сотрудников, и уволили наиболее ярких из них, идет замена профессионалов на лояльных».

То есть рассказывать о Хатыни и партизанах — самый безопасный путь? Собеседники уверяют, что безопасных тем сейчас нет, ни об одной теме нельзя сказать, что ее точно можно или нельзя упоминать. Причем возможное наказание в случае «не тех» фактов — это не только лишение бейджа, но и арест.

Ирина объясняет, что и с Хатынью, образ которой так использует пропаганда, все непросто: «В Хатыни была проведена довольно спорная реконструкция, в том числе там строят православную часовню, хотя эта деревня была в основном католическая. Известно, что Хатынь — собирательный образ всех сожженных деревень, зачем там привнесена вещь, которая не соответствует в том числе предыдущей мемориальной концепции? В Хатыни есть шикарное старое кладбище, почему бы не сводить туда людей?»

А еще в музейных и мемориальных комплексах, включая Хатынь, с января разрешено проводить экскурсии только музейным сотрудникам. Сложилась парадоксальная ситуация: такие экскурсии очень востребованы, а попасть на них сложно, так как музейных экскурсоводов не хватает.

Валерия добавляет: «Не упоминаю историю деревни Большая Губа на въезде в Хатынь, даже не все экскурсоводы о ней знают. Эту деревню после Хатыни наполовину сожгли партизаны, а наполовину — немцы».

«Московитские туристы иногда начинают спрашивать о 2020 году»

То, что три месяца назад было нормальным рассказывать на экскурсиях, сегодня может стать опасным. Собеседники приводят такой пример:

рядом с минской улицей Калиновского проходит часть автобусного обзорного маршрута по городу. Непонятно, что о ней говорить — рассказывать, что Калиновский боролся за свободу, приводить его слова «не народ для правительства, а правительство для народа», или лучше промолчать, не упоминать восстание 1863 года.

Неизвестно, какие методички придут чиновникам завтра и как на них будет реагировать руководство туризма.

Ирина говорит об еще одной опасности: «Экскурсоводы предупреждают друг друга, что туристы, в основном московитские, иногда начинают спрашивать о 2020 году: мол, что происходило, где вы были тогда. Не стоит отвечать на такие вопросы, так как их могут задавать засланные казачки».

Валерия вспоминает, что и до событий 2020-го года в отрасли было много вопросов. Например, еще тогда говорили о том, что нужно менять подход к аттестации: «Есть такие экскурсоводы, которые постоянно разрабатывают новые маршруты и им сложно каждый раз ждать комиссию, или есть большие профессионалы в некоторых темах, чем члены комиссии. Существует вопрос с авторскими маршрутами, нестандартными, ведь ты передаешь свой авторский текст в общий доступ, и после его могут использовать другие люди. Возможно, профессионалы в своей сфере могли бы вести без аттестации тематические экскурсии, например, искусствоведческие. Также есть проблема, когда не хотят платить экскурсоводам за школьные экскурсии, и их проводят учителя. Проводят, как умеют, а учителя у нас бывают разного уровня».

Как полагают собеседники, будущее их профессии в Беларуси связано с будущим самой Беларуси. Им хотелось бы, чтобы наш туризм развивался в европейском русле и было больше туристов из всех стран, чтобы профессионалы-экскурсоводы чувствовали себя защищенными, чтобы не было произвола по отношению к ним. К сожалению, пока дела обстоят совсем не так.