«Здесь ты постоянно попадаешь в какие-то невероятные ситуации, испытываешь весь спектр эмоций»

Семья беларусов рассказала, как перезимовала в Аргентине.  

Семья минчан, как и многие, переехала в Европу, а когда работа стала удаленной, купила билеты в Буэнос-Айрес и улетела на зимовку. Своими впечатлениями от Аргентины они поделились с devby.io. Супруги знали, куда едут — они уже дважды были в Латинской Америке и мечтали вернуться именно в Аргентину. Этот рассказ не про IT, но про особый взгляд беларусов на внезапно ставшую популярной страну, эмоциональные качели ЧМ-2022 (ребята там застали финал), заземление в патагонской глуши, зримый экономический кризис и альтернативную манеру страдать.

— Первый раз мы были в Аргентине десять лет назад, еще до рождения ребёнка. В 2016 году было второе путешествие, уже по разным странам Южной Америки, при этом у нас остался четкий запрос на возвращение именно в Аргентину. Но всё не получалось, и вот наконец срослось. Мы провели там почти 3 месяца — в Буэнос-Айресе, городке на океанском побережье и в патагонской деревушке в предгорье Анд.

Кто-то спросил, можно ли понять и прочувствовать Аргентину за меньший срок. Конечно. Там всё настолько на поверхности, что прочувствовать это можно и за неделю, особенно если знаешь язык. Мы поехали надолго, потому что в декабре-феврале там самое пекло и ребёнку нужно было время для адаптации. А ещё потому, что билеты очень дорогие. Ещё год-полтора назад из Европы можно было слетать в оба конца за 400−500 долларов, сейчас регулярные цены начинаются от 900 долларов.

Про футбол

Самым большим нашим везением было попасть в Аргентину в дни ЧМ-2022.

Поначалу мы ходили в фан-зону, потому что интересно было понаблюдать за реакцией людей: как они переживали, грызли ногти, восклицали, молились. Самое удивительное — я не увидела на лицах никакой злобы или агрессии. Мне кажется, даже если бы они проиграли ЧМ, то все равно пошли бы праздновать и радоваться тому, что, по крайней мере, оказались в финале.

До этого мы уже видели, как смотрят футбол в Перу — и это тоже было удивительно. Они могут расстроиться или обрадоваться, но не будут злиться на свою команду за проигрыш, потому что они ее очень любят.

Первая игра с участием Аргентины, которую мы смотрели в Буэнос-Айресе, была четвертьфиналом Аргентина-Нидерланды. Это был очень драматичный матч, ничья сохранялась до самого конца, аргентинцы одержали победу по пенальти в самую последнюю секунду дополнительного тайма. И вот когда они выиграли четвертьфинал и огромная толпа уже шла по улицам и кричала, дудела, пела, муж сказал, что теперь они точно победят. Так он почувствовал: неспроста же мы здесь.

К финалу мы уже тоже очень волновались и решили смотреть матч из дома. Сначала игра шла в пользу Аргентины, и где-то на 40-й минуте я пошла прихорашиваться. Раскрасила лицо в цвета флага. А когда вернулась, французы уже сравняли счет: 2−2.

Оказывается, у аргентинцев существует очень много примет насчет футбола. Так, во время матча строго запрещено выходить из дома и заходить в другой дом. Одна знакомая рассказывала, что ее отец не успел доехать на машине домой до начала матча и два часа ездил по улицам, слушая матч по радио, потому что парковаться и выходить из машины тоже нельзя.

Я, получается, все приметы нарушила. И опять был очень драматичный матч. Мы жили в многоквартирном доме, и после каждого напряженного момента люди выбегали на свои балконы поорать и пообниматься. Потом они показывали друг другу, что еще рано радоваться — расходимся. За время матча у нас появилось ощущение, что мы подружились с этими людьми.

Все уже сходили с ума, комментаторы рыдали — то от напряжения, то от счастья. Аргентина выиграла в последний момент по пенальти.

После победы мы пошли на улицу. Было 3 часа дня, стояла 40-градусная жара, большинство болельщиков двигались к Обелиску. Говорили, что там собралось около 5 млн человек и они там провели три дня.

Мы испугались давки и пошли праздновать локально.

Как выглядит локальное торжество? Если у тебя есть барабан или любая штука, которая звучит, — ложки, терки — то ты центр вечеринки. Ты просто встаешь на угол и начинаешь барабанить, а вокруг тебя собирается толпа. Потом кто-то приносит магнитофон, все танцуют, почти все пьяные.

В этих празднованиях совсем нет социального разделения. Танцует бездомный, рядом с ним танцуют два мужчины, на плечах которых сидят дети. Какая-то девушка подходит к бездомному и обнимает его. Тут же пенсионеры, люди в инвалидных колясках. Просто удивительно, насколько у аргентинцев отсутствуют ограничительные барьеры. Мама с ребенком не скажет «я не пойду праздновать, потому что ребенку наступят на ногу», пенсионер не скажет «я не пойду, потому что старый».

А еще они максимально толерантные, причем это выглядит очень натурально. В Европе, как мне кажется, толерантность иногда продиктована чувством долженствования. В Латинской Америке по-другому: вы хотите жениться на своей собаке? Да пожалуйста, это не наше дело.

Конечно, это не значит, что тут все равны. Напротив, в Аргентине огромная пропасть между богатыми и всеми остальными. В Буэнос-Айресе кажется, что 99% — это простолюдины и средний класс. Есть трущобы, есть рабочие кварталы, жители которых выглядят изможденными. Есть и очень богатые районы. Они не скрыты от глаз, там можно пройти, но они абсолютно пустые. Такое ощущение, люди заезжают в свои дома на машинах, чтобы их не увидели. Не думаю, что жильцы этих районов пойдут отмечать победу вместе со всеми.

Про кризис и цены

За те 10 лет, что мы не были в Аргентине, там многое изменилось в худшую сторону. В 2013 году тоже был кризис: перед нашим приездом там обвалился песо, были погромы, протесты, но мы этого почти не заметили.

Сейчас же кризис бросается в глаза. На улицах много опрятных людей, которые выглядят так измученно, что, кажется, им не хватает денег на еду. Но есть и благополучные районы, где жители по-прежнему ходят в рестораны. Кстати, не согласна с мнением предыдущего рассказчика о качестве аргентинской кухни. Мне кажется, там все очень хорошо с едой — большой общественный запрос на общепит, высокая конкуренция между ресторанами и богатая кухня, насыщенная вкусами.

Латинская Америка сильно пострадала от ковида. У них был продолжительный, строгий карантин, за время которого в их словаре появилось слово cuareterna — «вечный карантин» (от исп. cuarentena — карантин и eterna — вечный. — Прим. ред.). А ведь латиноамериканцы зависят от улицы гораздо больше, чем европейцы. Там кипит жизнь.

Вот и центральный туристический район Буэнос-Айреса, кажется, не пережил карантина. Когда-то там все было рассчитано на туристов — танго-шоу, сувенирные магазины, рестораны с завышенными ценами. А сейчас там все закрыто, уличных торговцев не видно, район полон мусора, бомжей, наркоманов. В то же время в жилых районах бизнес по-прежнему работает.

10 лет назад доллар в Аргентине стоил 5 песо по официальному и 10 песо по черному курсу.

Когда мы приехали в декабре 2022-го, черный курс был 300 песо за доллар, а когда уезжали в феврале — 400.

И это катастрофа. Зарплаты аргентинцы получают в песо, каждый месяц они обесцениваются на 15−20%. Как следствие — диспаритет цен. Если считать по черному курсу, очень дешево все аргентинское: мясо, овощи, вино и еда в ресторанах. Отличная говядина стоит 2−3 доллара за кг. Ее можно просто положить на сковородку и получить стейк ресторанного качества.

В то же время фрукты, которые привозят из Бразилии, и вообще весь импорт стоит очень дорого. Аргентинские макароны обойдутся дешевле 1 доллара, а какая-нибудь Barilla будет стоить 5. За 2 доллара можно купить большой пакет овощей и зелени или одно манго, или два персика.

Одежда, техника, импортная бытовая химия стоит каких-то ужасных денег. Местный стиральный порошок дешевый, но не отстирывает. Если пользоваться ценовой ситуацией рационально, то во время поездки можно хорошо сэкономить. Но если живешь в Аргентине год и говядина тебе уже поперек горла, то придется переплачивать.

Жилье сейчас недешевое. Вся краткосрочная аренда — на booking и airbnb, так как вышел закон, что на местных сайтах сдавать жилье можно только долгосрочно. Отели на букинге хороши тем, что там обязаны принимать плату по официальному курсу. Но и цены в валюте там выше.

За квартиру на airbnb мы заплатили 1000 долларов за месяц. Это дорого, но нам нужен был вариант с бассейном на крыше, чтобы ребенок мог адаптироваться к жаре. Вообще-то таких квартир в Буэнос-Айресе много — на крышах обустроены общие зоны с бассейном и — обязательно- грилем. Если бы не это требование, можно было снять просторную квартиру за 600−700 долларов.

Из-за наплыва московитов нас постоянно спрашивали: вы беженцы или приехали рожать, когда переехали? Ответ, что мы туристы, натыкался на непонимание: в смысле туристы, откуда вы? И только когда мы говорили, что живем сейчас в Европе, выдыхали: а, тогда понятно.

Так как официальный и черный курс отличаются в два раза, до недавнего времени здесь было очень невыгодно платить картой. Сейчас при оплате конвертация проходит уже по черному курсу минус 10%. Но зимой эту систему только вводили, и поэтому мы ехали с наличными.

Часть денег мы поменяли с помощью гида, а потом стали справляться сами. Оказалось, это достаточно безопасно. Когда-то нас пугали поддельными деньгами. Но сейчас у них самая большая купюра — 1000 песо, чуть больше 2 долларов. Какой смысл их подделывать?

На перекрестке улиц Florida и Corrientes десятки людей кричат: cambio, cambio! (исп. обмен. — Прим. ред.). В будний день тебя приводят в подвал с окошком-обменником. В выходные зазывал гораздо меньше, и тебя просто отводят к мужику, который сидит на углу дома с большим мусорным пакетом, полным песо.

Выглядит это все очень ненадежно, но за три месяца нас ни разу не попытались обсчитать. И дело не в знании языка: 10 лет назад я уже знала язык, и меня обсчитывали.

В такси тоже перестали обманывать, потому что за этим начали следить. Оно тут стоит дешево (1,5−2 доллара за 20-минутную поездку по счетчику) и легко ловится на улице.

Вообще такое чувство, что аргентинцы взялись за безопасность: повесили камеры и на каждом углу поставили по полицейскому. У тебя не отберут на улице телефон, если рядом полицейский.

С другой стороны, в полицию они набрали много молодежи, в том числе девушек, которые работают скорее на профилактику. Они ходят по улицам, и у них сзади на кармане болтается пистолет. Это рассчитано на нормальных людей, но не на психов. Однажды в городе встал весь транспорт из-за трагедии в метро: какой-то мужчина скандалил с работницей метро, подошла полицейская, а мужчина выхватил у той пистолет и ее застрелил.

Вообще в Латинской Америке большое значение имеет то, как ты выглядишь и ведешь себя. Если ты идешь по улице с фотоаппаратом на шее, ешь булку и крошишь ее на фотоаппарат, люди закономерно предположат, что он тебе не очень нужен.

Чем занимались

В Буэнос-Айресе мы жили обычной жизнью: работали дистанционно, ходили на рынок и в лавки, гуляли в парках и на детских площадках, общались с местными, посещали городские мероприятия. Аргентинцы часто говорили нам «Добро пожаловать», думая, что мы переехали в их страну.

10 дней мы жили у океана в городке Пуэрто-Мадрин, где уже были в 2013 году. Оттуда удобно ездить в разные природные заповедники, смотреть на дикую природу и животных. Но так как там сейчас очень мало туристов, они загнули для иностранцев такие цены, что мы мало что могли себе позволить. Эти дни можно считать потерянными.

К тому же на берег выбросило вонючие водоросли, они гнили на солнце, и никого из местных это не беспокоило. Аргентинцы вообще очень толерантны к запахам и стандартам гигиены. Ты можешь прийти в ресторан, где все прилично, но в туалете при этом погром. Крышка унитаза отдельно, все грязное — такое чувство, что про туалет просто забыли.

Я как-то читала гугл-отзывы про аргентинские продуктовые магазины. В них на первом месте всегда обслуживание: как с тобой пообщались. Это самое главное. Если тебе не улыбнулись, ты в этот магазин больше не придешь. Затем идут цены и ассортимент. И все. Про чистоту и гигиену речи вообще нет.

Это только одна из неприятных сторон аргентинского быта. Любое пустяковое дело — постирать, проехать в метро, купить симку — здесь может превратиться в проблему. Которая может потом элегантно разрешиться.

Для оплаты проезда в метро и автобусе, чтобы упростить себе жизнь, аргентинцы придумали единую транспортную карточку — Sube. И к ней — интерактивную карту киосков, где эти Sube можно купить.

Но карточек нигде нет. Я обошла семь киосков, мне везде улыбнулись и сказали, что последнюю купили буквально два часа назад. В самом метро — та же история. Когда я уже в отчаянии воскликнула у окошка: «Ну что же мне делать, мне надо ехать!», — сотрудница вдруг ответила: «Как что — проходите так».

Позже мне повезло: в одном киоске мужчина гордо достал пачку карт со словами «нам их только что привезли». Эту карту я увезла с собой: если через 10 лет опять приеду в Аргентину, не хочу повторять этот квест.

С сим-картой тоже интересно. Купить симку, активировать и пополнить ее можно и в офисе оператора, но это дорого и нужно стоять несколько часов в очереди.

Мой вариант был самый быстрый, хотя и занял полдня. Сначала покупаешь сим-карту, она продается в конфетном киоске (в каком именно, ты не знаешь, поэтому обходишь их и спрашиваешь). Потом идешь в офис и активируешь ее, правда денег на ней все еще нет. Чтобы подключить пакет с 40 ГБ на 2 месяца, надо пополнить счет на 15 долларов. Для этого идешь в аптеку определенной сети. Там все просто, но за раз они могут взять с вас только 5 долларов. Поэтому нужно либо сходить в три разные аптеки, либо в одну и ту же три раза с интервалом в час.

Или, допустим, вам нужны услуги системы денежных переводов. Нам они понадобились, чтобы купить билеты на внутренний авиарейс за наличные (онлайн было бы в 2 раза дороже), а многие аргентинцы так получают из-за рубежа помощь от родных и даже зарплаты. Ты приходишь в офис и занимаешь огромную очередь. Сначала очередь радуется, что офис оказался на теневой стороне улицы, все знакомятся и обмениваются новостями. Через час приходит сотрудник и говорит, что деньги закончились, до понедельника выдавать их не будут, только принимать. Половина очереди пожимает плечами: «Что ж, зато мы так хорошо пообщались, тепло прощается друг с другом и уходит». У вас появляется шанс купить билеты на самолет, не потеряв день.

Еще ситуация: вам нужно постирать вещи. В Аргентине мало у кого стиральные машины в квартире, их обычно выносят в отдельное помещение наверху. Чтобы ими воспользоваться, нужен жетон, но его еще поискать.

Ты осматриваешь уже знакомые киоски в поисках надписи «у нас есть жетоны для стиральной машины». Видишь надпись, она радостная, со смайликами. Но это ничего не значит. На просьбу продать тебе говорят, что жетоны только вчера закончились. Хотя, возможно, их там никогда и не было.

Как-то мы решили отнести вещи в прачечную, которые тут на каждом углу, но муж сначала решил прочитать отзывы о ней, и оказалось, что люди поголовно жалуются, будто прачечная теряет одежду. «Они потеряли мои штаны, такие дорогие», — пишет какой-то мужик. А прачечная отвечает: «Извините, нам очень жаль, что мы потеряли ваши штаны». Толерантность к проблемам и халатность — это такой ядерный микс.

Вы спрашиваете, чем мы занимались в Буэнос-Айресе. Вот чем мы занимались! На решение ерундовых вопросов уходит уйма времени. Тем, кто задумывается о переезде и легализации в Аргентине, нужно запастись терпением.

Как заземлялись в Патагонии

Три недели мы провели у нашего знакомого в Патагонии, коренного жителя из народа мапуче. Мы познакомились с ним ещё в прошлую поездку и все время поддерживали связь.

Чолила — глухая патагонская деревенька. Сама по себе ничем не примечательна, но рядом находится нацпарк, дикий и труднодоступный. Лет 15 назад наш приятель решил строить там хостел. Над ним все смеялись, никто не верил, что кто-то приедет в такую глушь.

Но он очень активно занимался своим делом, ездил на разные саммиты, выступал, доказывал, делал рекламу. В итоге деревня стала туристической. Половина домов в ней — это хостелы, в самом нацпарке открыли кемпинги, туда приезжает транспорт из крупных городов. А еще в Чолиле проводят национальный фестиваль асадо — жареного на углях мяса.

И вот мы три недели жили в доме нашего приятеля на окраине Чолилы, у тихого озера. Занимались собаками, ловили рыбу, немного помогали по дому и… заземлялись.

Там невероятный простор. Уже начинаются Анды и много озер, и тем удивительнее, что их флора очень похожа на нашу. Там те же цветы и деревья, даже березки есть. Это абсолютно наш пейзаж, но в придачу есть горы и всё очень огромное. И без людей.

Там почти не было условий, зато ты наедине с дикой природой. Выходишь к озеру и слушаешь абсолютную тишину. Сначала залипаешь в эту тишину, долго смотришь вдаль, потом вдруг пролетает орел — о, событие!

Поначалу я постоянно спрашивала нашего друга, какие у нас планы на завтра. Думаю, этот вопрос его сильно бесил. Аргентинцы расслабленные, они не строят планов, они хотят проснуться утром, открыть глаза, вдохнуть. А меня бесило такое отношение, потому что хотелось понять, что мы делаем, куда едем или идем. Потом местная женщина мне сказала: «Ты все время такая напряженная, куда-то спешишь, тебе надо расслабиться».

И я попробовала. Я стала проводить много времени в этой тишине, и вот когда пролетел очередной орел, я вдруг поняла, что выныриваю из невротичности последних лет.

Я вдруг поняла, насколько нездоровое то состояние, в котором мы сейчас живем. Кажется, я была уже на грани истощения — не только из-за происходящего, но и из-за того, как сильно я мусолю это в голове. Оно же происходит как происходит, но можно прочитать новость один раз, чтобы узнать о событии, а можешь прочитать 10 разных каналов и 10 раз расстроиться.

Да, мы живем в неопределенности, это плохо, но из-за сильных переживаний делаем себе только хуже. Понятно, что экономический кризис, который мучает аргентинцев много лет, это проблемы другого рода, их нельзя сравнивать с нашими. Но очевидно, что аргентинцы тоже находятся в состоянии неопределенности, и при этом переносят его иначе.

Вообще страдания для аргентинцев — культ, часть их культуры. Они очень эмоциональные, во время решающего матча ЧМ многие по-настоящему плакали. После финала репортеры стали опрашивать болельщиков. И те сказали: «Мы так страдали, мы страдали весь матч!» Потом футболисты сказали: «Мы так страдали, мы страдали весь чемпионат, мы, аргентинцы, были рождены, чтобы страдать».

А я подумала: раз вы так страдаете, почему вы такие счастливые? Аргентинцы как будто извлекли из страданий негативную составляющую и куда-то дели. Они переживают сильные эмоции, но это не приносит им невроза, как нам.

Кстати, я заметила, что мигранты из наших краев, которые живут в Аргентине долго, тоже пребывают в релаксе. Там ты отбрасываешь дополнительные переживания и заземляешься в принципе. Но для этого сначала нужно перестать психовать из-за бытовых невзгод.

У меня тоже стало получаться. И через три недели вопрос родителей про планы на завтра вызывал уже недоумение.

Про активизм, магический реализм и главное

Когда я рассказываю о бытовых неудобствах в Аргентине, то боюсь показаться придирой. Ведь это далеко не главное.

Меня саму выводят снобистские отзывы об Аргентине. Особенно от мигрантов, которые сейчас массово туда приезжают. У них запрос на Швейцарию, поэтому им все не нравится, единственный плюс — дешевое вино и копеечный счет в ресторане. Но Аргентина — это прежде всего другой мир.

Кстати, в чем-то этот мир прогрессивнее нашего. Меня удивило, как много там гражданских инициатив. Например, кампания по информированию населения о видах насилия и агрессии.

В парке Пуэрто-Мадрина инсталлирована «шкала агрессии со стороны работодателя».

А в женских туалетах висят напоминания о том, какие бывают виды насилия. И физическое насилие там на последнем месте, на первые позиции вынесли неочевидное: допустим, человек заставляет тебя чувствовать вину и преуменьшает твои достижении (психологическое насилие). Это же важно.

Аргентинцы переделали зоопарки в экопарки, которые направлены больше на заботу о животных, чем на развлечение. Там живут только те животные, которым комфортно в этой среде, они не сидят в клетках. И если человеку кого-то не видно, это проблема человека.

Да, у аргентинцев плохо с раздельным сбором и переработкой мусора, но на частном уровне они пытаются быть экологичными. Они очень продвинуты на частном уровне, но не на уровне гопсударства. Гопсударство пытается что-то делать и дает деньги активистам. В плане информирования это помогает, в плане сбора мусора этого недостаточно.

А еще там много творческих людей. Просто 20 талантливых художников на 1 квадратный метр стен. На другой день после финала мы нашли в нашем районе три новых граффити-посвящения этой победе. И они были очень красивыми.

В Буэнос-Айресе есть современные многоквартирные жилые комплексы, возле которых обязательно будет прикольная скульптура от застройщика. И это массовое явление.

Однажды мы заглянули в районный культурный центр и обомлели. Представьте огромное пространство, похожее на минский «Корпус», но гораздо больше. Центр расположен в здании монастыря XVIII века, снаружи какие-то муралы, а внутри — огромное пространство для детских игр, учебы, работы, танцев, каждому виду деятельности — отдельная зона. Все приспособлено для инвалидов. Для всех возрастов. Бесплатно. Это сделано очень талантливо, и было видно, что для них это само собой разумеется.

Под конец поездки у меня накопилась усталость от бытовых передряг, так что сильной грусти при возвращении в Европу не было. Чтобы жить в Аргентине, надо обладать романтическим складом характера и закрывать глаза на многие неудобства. А еще это вопрос, подходит ли тебе жизнь в многомиллионном городе. В Аргентине нет Гродно или Вроцлава — тут надо выбирать между Буэнос-Айресом и селом.

Зато в Аргентине чувствуешь себя очень живым. Ты постоянно попадаешь в какие-то невероятные ситуации, испытываешь весь спектр эмоций — от восхищения до крайнего возмущения. Ты любуешься талантливой скульптурой возле новостройки и в это время наступаешь в дерьмо, потому что у каждого здесь по пять собак и за ними не убирают.

В течение дня ты психуешь, злишься, теряешь силы, а в конце дня думаешь: как это все прекрасно!

Я устаю от такого, хоть это и сильно вдохновляет. После Аргентины Европа кажется теплицей, правда замечательной теплицей.

Это словно роман с эмоционально неустойчивым человеком. Можно и перегореть. Я знаю, что возвращалась бы туда при любой возможности. Но могу потратить всю жизнь, чтобы понять, могла ли бы я там жить.

От Латинской Америки принято ожидать магии в духе Маркеса. Как-то в испанском разговорном клубом в Минске мы обсуждали, что такое магический реализм. Я сказала, что для меня это вещи, которые очень похожи на правду, но которые не могут произойти в реальной жизни. Как например, непрекращающийся дождь из желтых цветов после смерти Хосе Аркадио Буэндиа («Сто лет одиночества». — Прим. ред.). Тогда девушка из Венесуэлы возразила: а почему не может быть дождя из желтых цветов? У нас в Латинской Америке много природных катаклизмов, то, что вам кажется магией, для нас просто реальность.

В Аргентине я не сталкивалась с магией, но образ жизни аргентинцев, их отношение к жизни формирует более удивительную, волшебную картину мира. И часто они сами играют на этот образ. Когда наши знакомые уезжали из Аргентины, то не могли проехать в аэропорт, так как в это время из Катара возвращалась футбольная команда и дорога была забита людьми. Тысячи людей шли всю ночь 30 км в аэропорт, чтобы встретить свою команду. А как иначе? Их боги приехали.

Желтые цветы на меня не сыпались. Но если ты ищешь магический реализм, в Аргентине ты его найдешь.