«Быстрей из этого города, быстрей!»

Ушедшие в леса беларусы рассказали о своей жизни и мечтах.

«Был как-то в Витебске, оттуда уехал дурной. Столько машин, столько людей, столько магазинов! Такие верхотуры понастроены! Быстрей из этого города, быстрей!» — это слова человека, который построил избу на болоте.

Журналисты onliner.by разыскали трех современных отшельников из своих материалов и спросили, как они живут сейчас. Может, все-таки махнули в мегаполис? Как дела с работой и что на сердце? В чем выгода от жизни в глуши? Удалось замедлиться?

Дим Димыч. Человек на болоте

Дим Димыч построил избушку в глуши, среди большого беларусского болота. Живет там днями, неделями, а то и месяцами, иногда возвращается в цивилизацию — в хату в небольшой деревне. Побудет среди людей — и снова идет к своему костру у землянки.

У него за спиной жизнь, полная приключений. Ходил на корабле, воевал в Африке, охранял президента Анголы. Здесь, на видео, крутой рассказ о его судьбе из первых уст.

— Завтра у кого-то пасха, а я ухожу в 05:30 в болота, к себе, — рассказал Дим Димыч, когда мы позвонили ему накануне праздника. — А что я тут, в деревне, буду песни под окнами петь? Я хотя и верую, но мне это не так интересно. Во что верую? Ну, с богом, поскольку я его не видел, непонятно… Но в высшие силы — верю.

С момента съемок герой вместо ветхой землянки построил на болоте новую. Было это в прошлом году.

— Ваши ребята сняли кино — многие люди обо мне узнали. У меня еще просили номер карточки для помощи, но откуда у меня карточка, зачем она на болоте? — смеется отшельник. — Два москвича и парень из Красноярска помогли, чужие совсем. Позвал людей, которые могут идти по болоту — с бензопилой, со всеми атрибутами. Приехал бывший одноклассник, еще один друг — энтузиасты, в общем. И за четверо суток поставили новую избу! Конечно, она лучше прежней. Та была совсем ветхая, осунувшаяся землянка. А теперь цивилизованная, 4 на 4, даже вас не стыдно пригласить! Приезжайте.

Свалившейся на голову известности болотный дауншифтер не противится.

— Когда приезжаю в район, мне незнакомые люди говорят: здравствуйте, здравствуйте. Но я не хочу даже ехать на фестиваль «Жураўлі і журавіны» — там предлагают выступить, микрофоны суют. С одной стороны, мне это не нравится, лучше где-нибудь в тишине. С другой стороны, конечно, приятно, что тебя везде знают. Думаю, посредством всех этих съемок я больше понял свою значимость, стал лучше. Понимаю: должен быть чистый, подтянутый. На днях вот девчонки приезжали посмотреть на отшельника. Я старую бороду частично ради них сбрил: была окладистая такая, а теперь небольшая — паренек-денди!

Города Дим Димыч ожидаемо недолюбливает:

— Был как-то в Витебске, оттуда уехал дурной. Столько машин, столько людей, столько магазинов! Такие верхотуры понастроены! Даже гостиница «Двина», в которой я ночевал, когда еще на море ходил, — теперь на нее смотрю как на диковину какую-то. Быстрей из этого города, быстрей!

То ли дело болото.

— Зимой на болоте полное белое безмолвие, тишина, только снег и лед. А весной пробуждается все. Тут я свои уши растопыриваю и слушаю. Тут крик какой-то, там: ага, угу. Чибисы прилетают первые. Потом черный дятел начинает стучать, подзывать подруг — это тоже звуки. И дальше, дальше: синички, сороки. Потом кукушки. Но я кукушку гоню, — ворчит отшельник. — Говорю: ну что такое «куку»? У дурной птахи — дурная песня!

— У вас раньше была такая насыщенная жизнь, а теперь не одиноко в глуши?

— Ай, по всей этой круговерти, по войне и Анголе, которая у меня была, — покой. Я сплю там как убитый! У меня там столько работы, столько заботы, летом даже ночи не хватает! Дров собрать, лекарственные травы, ягодку, туда-сюда сходить, корчей принести. На болоте никогда не скучаю. Если случается депрессия, сканворды беру, книги.

Просим Дим Димыча дать совет тем, кто томится в городах от тревог.

— Чем помочь? Сложно сказать. Надо как-то в себе поковыряться. Что было в прошлом — забыть, вычеркнуть. Подумать о будущем. Только не надо memento mori, не надо думать о смерти! Tedium vitae — радуйся жизни!

В общем, настрой у отшельника бодрый. Если раньше он говорил, что ничего, кроме новой избы, не хочет («Есть кусок хлеба и бульбина — и хорошо), то теперь согласился назвать аж две мечты.

Первая — увидеться с Агафьей Лыковой, знаменитой таежной отшельницей.

Вторая — чертовски весенняя: «Влюбиться еще хоть один раз!»

Дмитрий Шамович. Человек и волки

Дмитрий Шамович живет на хуторе в Россонском районе, кругом болота и дремучие леса. Биолог наблюдает за дикой природой и изучает птиц и волков, даже стал вожаком волчьей стаи. Во многих публикациях в СМИ его называют ученым-отшельником.

На этот раз мы отыскали Дмитрия… в пустыне в Казахстане.

— Это чудо, конечно, что вы меня поймали, мы как раз выехали в небольшой городок заправиться и закупить еду, — отозвался на звонок мужчина. — В Казахстане давно работает международный природоохранный проект, в нем участвуют в том числе ребята из Беларуси. Изучаем птиц, точнее одну — дрофу-красавку. Смог вырваться со своей усадьбы, потому что весной немного туристов. Появилась возможность куда-то поехать, посмотреть другие места, а заодно поработать.

— Как там без вас волки, ваша стая? Скучают?

— Эх, знаете, это все такие антропогенизированные понятия. Ну конечно, они не забывают. Возвращаешься, подходишь — узнают, виляют хвостами. Но так, чтобы страдали, скучали из-за того, что я уехал, — в этом я очень сомневаюсь.

Помимо исследований природы, Дмитрий с семьей принимает гостей в своей усадьбе. Говорит, в прошлом году купили еще два дома.

— Теперь почти вся улица наша. Планы по этим домам — привести их в порядок. Потом можно сдавать. Сейчас многие айтишники хотят приехать, поработать на природе. Еще одна задача этой скупки домов — избежать наличия соседей. Они ведь иногда бывают непредсказуемыми, могут попасться такие, что приедут водку пить или музыку слушать на весь лес. Ну, это не совсем то, что мы бы хотели видеть рядом с собой.

Но к нынешним соседям хуторянин относится приветливо (тем более что ближайшие — за четыре километра, в другой деревне). Говорит, и к нему относятся хорошо.

— На селе люди простые: проще себя веди, на их языке разговаривай — и все будет отлично.

Дмитрий Шамович не любит слово «дауншифтер». Все потому, что в дословном переводе это что-то вроде замедления, переключения на более низкую передачу.

— Выходит какой-то откат вниз, но я считаю, что это не так. Для меня жизнь на хуторе — это не смена стиля жизни. Просто фактически живем на рабочем месте. Работа, хобби — так сложилось, что у меня все это тут, на природе.

Россонский район, куда забрался вожак волчьей стаи, имеет очень низкую плотность населения — 4,5 человека на квадратный километр. Для сравнения: в Минске этот показатель составляет аж 5720 на «квадрат», подсказывает «Википедия». Дмитрий кивает на огромную разницу и рассуждает: ну кто в такой ситуации откажется жить в деревне?

— Растут города. А человек — существо хоть и социальное, но все равно у него есть какие-то границы. Думаю, большинство людей переедут, если предложить им жить в своем доме за городом и при этом обеспечить работой. Даже если сначала скажут «Ой, нет, лучше квартира в Минске», так это только потому, что они не пробовали в своем доме жить.

Наличие работы — это вообще самое важное условие для переезда, считает мужчина.

— Если глубинка умирает, есть только одна причина — работы нет у людей. Это первоочередной вопрос. Как бы банально это ни звучало, но в современном мире натуральным хозяйством прожить тяжело: надо хлеба купить, за электричество заплатить, машину заправить. Посмотрите: на юге, на Полесье, где процветает сельское хозяйство и хватает работы, и деревни процветают.

Бытовых неудобств от жизни в глуши Дмитрий Шамович не ощущает.

— От нас до школы вроде бы аж 17 километров, но автобус приходит прямо под крыльцо. Далеко не везде в Минске дети могут за полчаса добраться на уроки. Почта приходит, дорогу чистят зимой. Если в деревне есть линия электропередач, на нее можно навесить все нужное: и скважину, и посудомоечную машину, и все современные удобства.

Вопрос одиночества или скуки не стоит.

— Знаете, такой оборот людей на усадьбе и станции кольцевания, что иногда даже устаешь немножко. В эту зиму не было практически ни дня, когда у нас не было фотографов, друзей, коллег по научным проектам. Проходной двор, можно сказать, — смеется Дмитрий.

— Волку тоже для жизни нужно много пространства, правда?

— Немного не так. Размер участка жизни любого животного, в том числе и волка, и мыши, зависит от количества доступных ресурсов. Это крупный плотоядный хищник, он кормится (особенно в зимний период) крупными копытными, которых не может быть много на маленькой территории. Поэтому он вынужден осваивать большие площади. Если бы ему каждый день приносили по лосю, я думаю, волк вполне бы выжил и на двух квадратных километрах. Плакать бы не стал.

— Дружба с волками повлияла на ваш характер?

— Как исследователь с научным складом ума, говорю: чтобы сказать что-то наверняка, надо сравнивать две вещи. А сравнить Диму Шамовича с волками и без них, к сожалению, не выйдет. Конечно, общение с любыми животными требует терпения, а волк все-таки серьезный зверь. Плюс звери у нас не просто в вольерах сидят, мы с ними кино снимаем и делаем профессиональную фотографию. Волки должны быть рабочие, чтобы с ними можно было выйти без поводка, намордника и ошейника. Безусловно, вырабатываются знания, умения, выдержка — но это чисто профессиональные навыки, как они влияют на мои личностные характеристики, я не знаю.

— К любому делу нужно подходить профессионально, — добавляет Дмитрий Шамович. —В последние годы у меня довольно регулярно просят… поснимать волков в клипах с певцами: «А вы можете привезти зверей в павильон в Минск? Мы их в зеленой комнате снимем, а потом наложим какую-нибудь поющую голову», «Нужно, чтобы волки переплыли большое озеро, поймали оленя и приплыли обратно». Тоже так не получится. Когда много фотографов, мы прямого контакта зверя с людьми не допускаем. У нас в лесу есть несколько таких мест — огороженная сеткой территория. И внутрь сетки загоняются как раз фотографы, а волки бегают вокруг — не наоборот.

Напоследок мы просим у героя совет для беларусов из больших городов.

— Совет банальный, но сейчас, при ограничениях по выезду он стал особенно актуальным. У нас есть много мест на природе, которые стоит посмотреть. Не обязательно каждый раз ездить в отпуск в Египет или на Карибское море, можно исследовать родную страну. Мы работаем на туристическом рынке в секторе, где птицы, звери, болота, леса. Даже в этой узкой нише в последние годы внутренний рынок стал подтягиваться. Я посоветовал бы изучать свою страну.

Александр Жерносек. Человек и деревья

Александр живет в деревне Белая Церковь, его называют сыроедом-отшельником. В прошлом он известный ню-фотограф, а теперь развивает свою усадьбу, высаживает реликтовые деревья гинкго билоба и строит «космические» каркасные дома.

Когда мы позвонили, герой наших прошлых материалов был у себя в усадьбе.

— Крашу входную дверь в черный цвет. У меня просто тут все дизайнерское, темное, а она какое-то белое пятно. Если черную дверь заказывать, это будет дорого, а я дешево хочу, — смеется дауншифтер.

Александр Жерносек продолжает высаживать деревья — не только редчайшие гинкго билоба, но и привычные для наших широт сосны.

— Не все приживаются, но я не сдаюсь.

Продажа «космических» каркасных домов пока не идет. У частных лиц интерес есть, но покупать такие экзотические постройки для жизни сейчас не готовы. Поэтому Александр решил предлагать домики владельцам агроусадеб. Будет видно, пойдет ли дело.

Мужчина тоже не считает себя отшельником.

— Во-первых, там, где я живу, есть люди. Во-вторых, ко мне приезжают гости. Я очень общительный человек, у меня много проектов, некоторые из них социальные, а это подразумевает общение. Как нормальный парень, я общаюсь с девушками, у меня есть анкета на Tinder.

Александр успел пообщаться даже с ChatGPT. Точнее, с его аналогом в Telegram.

— Спросил, как правильно развивать продажи моих кибердомов. И он классно выдал семь четких пунктов, что нужно сделать. Я знал их и сам, но чат четко написал, что надо. Не-не, я не отшельник, — смеется Александр.

К слову «дауншифтинг», как и у Дмитрия Шамовича, у него есть вопросы.

— Дауншифтинг — это когда вы ухудшаете свои условия, а в деревне вы можете их даже улучшить. Но ваша территория не заканчивается квартирой в 30—50 «квадратов». Вы выходите за дверь и на этих 25 сотках можете беседку какую-то поставить, это тоже ваше пространство.

Желания жить в мегаполисе за последнее время не появилось.

— В город меня могут привлечь только люди. Съездил, пообщался, потусовался — ну и едешь обратно в свою тишину, на свою природу.

В деревне время используется более эффективно, удивляет Александр.

— А что такое насыщенный день для вас?

— Если регулярно занимаешься практиками, спортивными или психофизическими, то полноценный день — это когда ты хорошо потренировался. Все, что плюс к этому, тоже хорошо: ты в своих проектах поработал эффективно, встретился с приятными людьми, позанимался творчеством или погулял.

Александр рассказывает, на чем базируются его убеждения:

— У меня аналитический склад ума, и я стараюсь разобраться, в чем принцип действия всего. Я радиоинженер, а в радиоэлектронике говорят, что есть только две неисправности: что-то соединяется там, где не должно, или разъединено там, где должно соединяться. Провод либо закоротил, либо порван. Этот поиск принципа действия породил все мои принципы.

Например, сыроедение.

— Чтобы получить больше энергии, нужно подключиться к более мощному источнику питания. А нас питает еда. Сыроедение больше всего подходит для живых существ, ведь все существа на планете — сыроеды, и человек когда-то был таким, но перестал, — считает Александр Жерносек.

Полученную энергию надо правильно преобразовывать — в этом помогают физические и ментальные практики.

— И еще важно выбрать себе цель. Поскольку экологическая проблема стоит перед всей планетой, я, как человек, который смотрит в корень, упорно сажаю деревья. Да, нам нужно собирать пакеты, которые валяются повсюду, но зачем это делать, если в будущем у нас не будет леса и все превратится в марсианские территории? Зачем спасать отдельный вид птиц, если им не будет где жить?

Вы спросите: откуда деньги на все это саморазвитие за городом? С таким вопросом собеседник сталкивался не раз.

— Во-первых, я достиг определенного уровня в художественной фотографии, до пандемии неплохо на этом зарабатывал. Потом перестал этим заниматься. Еще банальная вещь: осталось небольшое наследство, я продал квартиру. Думаю, это способ вполне нормальный: если у вас есть недвижимость, можете продать ее и переехать. Не так уж и дорого у нас, в Беларуси организовать свою жизнь за городом.

Александр придумал звать к себе на выходные в усадьбу «Тихий сад» и называет эту затею оздоровительными уик-эндами.

— Это для тех, кому нужна сильная перезагрузка. Смысл идеи в том, чтобы люди могли не просто отдохнуть, но и уехать с каким-то новым навыком выживания. Когда человек находится в очень энергетически низком состоянии, зачастую считает, что все очень плохо и выхода никакого нет. Так что и маленькое просветление — это хорошо, поскольку сознание получает маркер: не все плохо. Но просто убегать в деревню из города — это не поможет. Тут важно еще и выработать понимание, что делать с самим собой, научиться чему-то новому. Я приглашаю на уик-энды преподавателей, которые познакомят с какими-то творческими или спортивными дисциплинами или же сам преподаю медитации. Называю это оздоровительным уик-эндом.

Горожанам Александр Жерносек советует заниматься йогой, плаванием и медитацией.

— А еще искать свое место за городом, куда можно будет хотя бы приезжать, если не жить там. Я даже недавно написал на эту тему стих — первый в жизни. Он называется «Давай уедем».