Силовики, которые держали в рабстве девочек-подростков, остались на свободе

Некоторым пострадавшим на тот момент было от 12 до 15 лет.

Подробности скандальной истории с экс-начальником отдела Витебской прокуратуры Александром Ильиным стали известны благодаря «Альянсу расследователей Беларуси», который опубликовал приговор. Напомним, мужчина вместе с «помощниками» держал в секс-рабстве как минимум десять девочек: похищал, истязал, насиловал сам и «поставлял» их для других, в том числе сотрудников прокуратуры, СК и КГБ. Однако они проходили по делу лишь свидетелями и ответственности не понесли. Жительница Витебска решила узнать, почему этих силовиков не судили. С таким вопросом она позвонила в прокуратуру и СК. А «Зеркало» спросило у бывшего прокурора, как в этой ситуации должны были действовать силовики.

О чем речь?

Как следует из приговора, Ильин с 2002 по 2005 год «поставлял» несовершеннолетних девочек своим знакомым, в том числе сотрудникам милиции, прокуратуры и КГБ. Некоторым пострадавшим на тот момент было от 12 до 15 лет.

В документе фигурируют Борис Соколов, на тот момент начальник УБЭП УВД Витебского облисполкома, Игорь Новицкий (начальником КГБ в Полоцке), сотрудники прокуратуры Витебской области Лесковец (первый зампрокурора) и Яцук (начальник отдела), бизнесмен Владимир Захаров, еще один бизнесмен Легчилин, некто Шиндиков.

Там также указывается, что свидетели Соколов, Легчилин, Новицкий, Яцук и Захаров заявляли, что не вступали в интимные отношения с потерпевшими. Но, как говорится в приговоре, это «опровергается совокупностью признанных судом достоверных доказательств — показаниями потерпевших, которые на всем протяжении следствия неизменно утверждали о вступлении по указанию Ильина в интимные отношения с его знакомыми в перечисленными выше свидетелями».

Ильина приговорили к 17 годам лишения свободы, но уменьшили срок до 16 лет. Отбывать наказание экс-прокурора отправили в колонию усиленного режима, в октябре 2022-го он там умер. Других людей, которые назывались выше и занимали должности в различных структурах, лишь допросили как свидетелей, они не были осуждены и оставались на свободе.

Прокуратура: «Это вообще не телефонный разговор»

Витеблянка позвонила в Следственный комитет и прокуратуру по Витебской области с вопросами, почему указанные в приговоре силовики оказались на свободе и проводится ли какая-то проверка сейчас, когда расследователи опубличили их данные. Запись разговора она передала «Зеркалу».

— Были новости, что у нас в Витебске еще в 2013 году был осужден сотрудник прокуратуры за то, что насиловал несовершеннолетних, брал в сексуальное рабство, избивал их. По делу проходили сотрудники милиции, КГБ, прокуратуры, но как свидетели. Их девочки опознали, но они на свободе… — объяснила вопрос витеблянка во время звонка в прокуратуру.

— Я поняла, о ком вы говорите, но, знаете, это вообще не телефонный разговор. Вам нужно прийти на прием. По телефону вас никто не видит. Это нужно паспорт, ваши данные, — ответила сотрудница

— Это же все есть в открытом доступе. Есть приговор, там все данные. Почему не проведено никакое следствие дальше, эти люди остались свидетелями? Для этого же не нужны мой паспорт и мое обращение.

— Если вы хотите, можете письменно обратиться.

— Чтобы людей осудили за преступление, которое доказано, нужно письменное обращение написать?

— Есть определенный порядок обращения граждан. По телефону никто же вас не видит, понимаете?

— Я понимаю. Но если бы это мой сосед был и я узнала [о его преступлении], я бы пожаловалась в милицию. Все давно известно, приговор был еще в 2013 году, а люди до сих пор на свободе. Мне страшно, наши дети ходят по улицам…

— Если там правдивые данные, конечно, будет проводиться проверка.

— А почему она раньше не проводилась? Столько лет прошло.

— Такие вещи я не могу вам по телефону сказать. Вы можете обратиться письменно, прийти на прием. Если эти данные есть, будет дана правовая оценка.

— Так она десять лет (с момента оглашения приговора. — Прим. ред.) не давалась.

— Вы же не знаете.

— Так нет информации, [что они были осуждены и понесли наказание]. А если есть, почему это не оглашено? Может, кто-то может рассказать про это, написать? У вас есть пресс-служба, пусть бы они опубликовали. Это же для общественности важно: у всех дети.

— Работа в этом направлении проводится, — ответила женщина.

Следственный комитет: «А кто вам, обычному человеку, будет сообщать такую информацию?»

С таким же вопросом девушка позвонила в УСК по Витебской области, отдел по работе с обращениями граждан. Там разговор пошел примерно по такому же сценарию: сотрудница сказала, что ведомство не дает комментарии по телефону, и предложила писать обращение.

— Почему вообще нужно писать обращение, если люди совершили преступление и остаются на свободе. Эта информация у Следственного комитета есть, а я должна писать обращение.

— Потому что вы тем самым реализуете свое право.

— А почему СК без обращения не может заняться этим вопросом?

— Позвоните в дежурную часть, ваш сигнал зафиксируют и проведут проверку по вашим доводам, разберутся. У них есть единая книга, проводилась проверка или нет. Я не уполномочена давать такие комментарии, не провожу проверку, у меня нет доступа к этим базам данных.

— В дежурной части будут знать? Подскажите, пожалуйста, номер телефона.

— Какого органа? Вы даже не можете сказать, кто проводил проверку и кто должен реагировать.

— Я обычный человек, откуда я могу знать, кто проводит такие проверки? Если был суд…

— А кто вам, обычному человеку, будет сообщать такую информацию? Проверка проводилась по вашему заявлению? Вы какое отношение имеете к этой проверке? Вы свидетель? В отношении вас проверку проводили?

— Я живу в Витебске, где люди, которые совершали преступления, находятся на свободе. У меня ребенок маленький, племяннице 12 лет. Я не знаю, попадет она в руки этих людей или нет. Вы считаете нормальным, что преступники ходят по городу, а я и другие люди не имеют права знать, будут они наказаны или нет?

— При наличии достаточных оснований будут приняты меры реагирования.

— Так эти основания есть. Есть протокол (речь о приговоре суда. — Прим. ред.), где все написано.

— Значит, обращайтесь, — перебила витеблянку сотрудница СК. — Если вы хотите каким-то образом оградить ваших детей, вашу семью, близких родственников от преступных посягательств, возможных преступных посягательств — органы внутренних дел компетентны этим заниматься. Если в отношении вас, ваших близких проводились какие-то проверки, по вашим заявлениям проводились какие-то проверки — пожалуйста, сообщите, кем они проводились. Я вас перенаправлю. Больше никаких комментариев по этому поводу я давать не могу. Пожалуйста — в дежурную часть УВД или территориального ОВД по месту жительства. Даже по телефону фиксируют ваш сигнал. Будут проводить какие-то проверки, какие-то мероприятия.

— Это какой-то кошмар. Все данные у всех есть, был приговор, а людям надо обращаться, чтобы осудили преступников, которые проходили как свидетели.

— Так вы с чем не согласны — с приговором? У вас есть сведения, новые обстоятельства, которые были неизвестны при расследовании уголовного дела и вынесении приговора? Пожалуйста, заявляйте о вновь открывшихся обстоятельствах. Органы внутренних дел проводят первоначальную проверку. Мы уже после расследуем уголовные дела. По определенной категории преступлений мы самостоятельно проводим проверки. Но изначально все обращаются в органы внутренних дел. Если у вас в отношении этого приговора Ильина есть какие-то сведения, которые не были учтены, вы можете сообщить в милицию.

— Там даже проверять нечего — там все есть в материалах дела.

— Ну, если все есть в материалах дела, по этому делу постановлен обвинительный приговор, правильно?

— Одному человеку, остальные прошли как свидетели, хотя тоже участвовали в этом всем.

— Вы не согласны с этим приговором. Есть порядок обжалования приговора суда — пожалуйста. В УПК он закреплен.

— Я просто в шоке. Я разговариваю с сотрудником Следственного комитета, который мне, обычному человеку, говорит обжаловать приговор, когда там есть фамилии людей и факты совершения ими преступлений. Вы разбираться с этим не собираетесь, а должна я обжаловать! — возмутилась девушка.

— С чем конкретно вы не согласны? Вы задаете мне провокационные вопросы. Чем я могу вам помочь, скажите, пожалуйста?

— Передайте своим коллегам, своему руководству, чтобы этим занялись.

— [Звоните] в дежурную часть — там зафиксируют ваши данные, и по этим фактам проведут проверку. Проверят информацию, которую вы им предоставите. Пожалуйста.