Диссидентка, которая читала Короткевича и ненавидела Лукашенко

Что связывает Валерию Новодворскую с Беларусью.

С Беларусью ее связывало место рождения – Барановичи, где жила бабушка. И хоть большую часть своей жизни Валерия Новодворская провела в Московии, она всегда следила за событиями в Беларуси, любила народ этой страны и даже читала по-беларусски.

Яркая и бескомпромиссная, эксцентричная и смелая, Валерия Ильинична Новодворская пережила 17 арестов за антисоветскую пропаганду, принудительное психиатрическое лечение, но всегда стояла за правду и никогда не шла на поводу у власти.

«Пусть лучше считают юродивой, чем последней сволочью», — говорила она, добавляя, что ей плевать на то, что думает о ней большинство. В мае Валерии Новодворской исполнилось бы 73 года.

«Салiдарнасць» собрала наиболее интересные факты из жизни диссидентки, а также любопытные высказывания о Беларуси, беларусах и Лукашенко, которые актуальны и сегодня.

Читала Короткевича в оригинале и любила цветение картошки

Валерия Новодворская первые 9 лет своей жизни прожила в Беларуси, чем неизменно гордилась. Она родилась 17 мая 1950 года в Барановичах и даже после переезда в Московию часто приезжала на каникулы к бабушке в местечко Молчиц.

Новодворская признавалась, что для нее Беларусь — это не просто географический эпизод.

— Я счастлива, что могу читать по-беларусски. Мне очень жаль, что меня не отдали в беларусскую школу, иначе бы я и говорила, и писала по-беларусски, — рассказывала она в интервью газете «Свободные новости плюс».

Признавалась, что читала Короткевича в оригинале и восхищалась беларусской замковой архитектурой.

— Для меня это было соприкосновением с Великим княжеством Литовским, с Речью Посполитой, с «западенцами». Я впервые в жизни увидела не до конца советскую территорию, в 50-е годы это было очень заметно.

А еще признавалась, что неравнодушна к цветению картофеля:

— Мой любимый пейзаж — цветущая картошка. В Московии такого не увидишь. Картошка с фиолетовыми, желтыми и белыми цветочками.

Предок служил у Сигизмунда III

Родословная московитской диссидентки тоже довольно необычная. Один из ее предков был мальтийским рыцарем и служил при Короле Польском и Великом князе Литовском Сигизмунде III. С посольством от короля он приезжал в Русское царство в Смутное время просить корону для королевича Владислава IV.

Родители отца Валерии Новодворской, Борис (Борух) Моисеевич Бурштын (1889—1973) и Софья (Соня) Яковлевна Бурштын (1888—1960), переехали в Советскую Московию из Варшавы в 1918 году.

Мама, Нина Федоровна, до 80-ти лет работала в городском департаменте здравоохранения, отец был инженером.

В 15 лет собиралась идти воевать во Вьетнам

Валерия Новодворская, по ее словам, воспитывалась бабушкой в «индивидуалистическом духе», а читать научилась в 5 лет.

— Наверное, только уровень знаний спасал меня от исключения из школы. Я ни разу не мыла класс, я не дежурила, я не проходила школьную практику, не ездила на сельхозработы, не занималась производственным обучением (в аттестате у меня прочерк). Я не играла на переменках, не научилась танцевать, занималась по университетским учебникам. Списывать, правда, давала, но с видом крайнего презрения, — писала Валерия Новодворская в своей книге «Прощание славянки».

Ни один Онегин или Печорин не был таким лишним человеком, каким росла я. Меня ненавидели пламенно и страстно, но мне это даже нравилось.

Несмотря на плохое зрение и слабое здоровье (Новодворская страдала астмой), характер у девушки был боевой. Валерии не сиделось на месте.

— Я никак не могла найти случай совершить подвиг. Я еще не знала, что советская жизнь — единственная жизнь, в которой нет места подвигам, — вспоминала Новодворская. — Лет до двенадцати я мечтала стать пиратом (вскормлена на «Одиссее капитана Блада»), а потом, «встретившись» с Рихардом Зорге, — разведчиком. (Конечно, советским, а не агентом ЦРУ).

Готовясь к карьере разведчика, Валерия плавала, ходила в турпоходы, занималась греблей, альпинизмом, стрельбой, фехтованием, прыгала с парашютом. Спортсмена из нее, правда, не вышло. Хрупкая девочка в очках больше напоминала тихоню-отличницу, чем будущего супермена.

А к 15 годам Новодворская твердо решила, что должна спасать вьетнамцев. Она обивала пороги райкомов и военкоматов, требуя послать ее в эту страну.

— Мне был глубоко безразличен вьетнамский социализм, но вьетнамцы, с моей точки зрения, были слабее — а «Дон Кихота» к 1965 году я уже прочла и усвоила. Наверное, явись перед секретарями и военкомами Летучий Голландец, они были бы меньше удивлены. Они явно не знали, как меня сплавить с рук, — вспоминала Новодворская.

Уже в 15 лет у меня не было сомнений: надо или сражаться с гвардейцами кардинала, или поднять восстание рабов. Естественно, что, когда я в 17 лет узнала, что у власти в моей собственной стране как раз гвардейцы кардинала, а вокруг одни сплошные рабы, я не стала проливать слезы, а сочла это подарком судьбы.

Книга Солженицына сделала ее диссиденткой

Не удивительно, что диссидентство стало основным образом жизни Новодворской. Хотя изначально особых предпосылок для этого не наблюдалось.

Семья ее была абсолютно не диссидентская, родители — члены партии, дедушка — старый большевик. Самиздата тогда особенно не было, единственное, что было — «Один день Ивана Денисовича» Солженицына. Эту книгу принес Валерии отец.

— Не успела я дочитать последнюю страницу, как мир рухнул, — писала Новодворская в книге «Прощание славянки».

По ее словам, именно тогда она поклялась в ненависти к КГБ и СССР.

И понеслось. В 1968 году Валерия Новодворская, будучи студенткой Института иностранных языков имени Мориса Тореза (ныне — МГЛУ), организовала подпольную студенческую группу, в которой обсуждалась необходимость свержения коммунистического режима путем вооруженного восстания.

Несмотря на секретность организации, Новодворская, как она писала, «всем встречным и поперечным» давала знакомиться с антисоветскими листовками, которые создавали участники общества.

Разбросала в Кремлевском зале листовки с антисоветским стихотворением собственного сочинения

Это произошло 5 декабря 1969 года на праздничном вечере, посвященном Дню Конституции СССР. В Кремлевском дворце съездов в этот день давали премьеру оперы Вано Мурадели «Октябрь».

— Идея с театром родилась у меня в тот вечер, когда в Театре оперетты из какой-то ложи или с балкона к нам в партер упала программка. Весь мой угол поднял головы, глаза у некоторых жадно заблестели, а один зритель даже сказал вполголоса: «А если бы это было что-то другое?» Я поняла, что люди чего-то такого ждут, — писала Новодворская в своей книге «По ту сторону отчаяния». —Оставалось придумать текст.

Вот некоторые строки из той самой листовки, которая вскоре полетела в руки зрителей Кремлевского дворца:

Спасибо, партия, тебе

За все, что сделала и делаешь,

За нашу нынешнюю ненависть

Спасибо, партия, тебе!

Спасибо, партия, тебе

За все, что предано и продано,

За опозоренную Родину

Спасибо, партия, тебе!

Спасибо, партия, тебе

За все доносы на доносчиков,

За факелы на пражской площади

Спасибо, партия, тебе!

Спасибо, партия, тебе

За ночи, полные отчаянья,

За наше подлое молчание

Спасибо, партия, тебе!

— Старенькая, видавшая виды служительница театра шептала мне: «Уходите скорей!» Но мне нужен был процесс, и я наконец дождалась. Штатный гэбист, проводивший с семьей уикенд, явился в бельэтаж и спросил, не я ли распространяю листовки.

Я горячо подтвердила, что именно я. Он вцепился в меня так, как будто я собиралась бежать, вывел из зала в фойе и стал просить у зрителей помочь меня задержать, хотя свободно мог сделать это один. От него все отмахивались, дожевывая свои конфеты и блины. Один юноша даже сказал, услышав от чекиста про листовки: «Спасибо, что сказали. Пойду возьму, если осталось», — вспоминала Новодворская.

Нарушительницу спокойствия задержали и поместили в одиночную камеру Лефортовской тюрьмы. Это было очень тяжелое время.

Смерть в Лефортове была недосягаемым благом, изысканным дефицитом, сказочным сном. Она могла только присниться.

Когда в Лефортово Новодворскую навестил глава диагностического отделения Института судебной медицины им. Сербского полковник КГБ Даниил Лунц, она заявила ему о том, что он «инквизитор, садист и коллаборационист, сотрудничающий с гестапо». Судьба ее была решена.

Проходила принудительное психиатрическое лечение

В 1970-м, после проведенной психологической экспертизы, Новодворскую перевели в Казанскую психиатрическую больницу с диагнозом «вялотекущая шизофрения, параноидальное развитие личности».

В больнице пациентов, как вспоминала Новодворская, избивали, связывали, пытали бормашиной, вводили сульфазин или «серу», газообразный кислород, галоперидол. Также применяли электрошок и создавали инсулиновый шок.

По ее словам, из спецтюрьмы «выходили зомби, лишь внешняя оболочка бывшего человека, выжженная изнутри беспредельной ненавистью, предельным унижением и непозволительными для мыслящего существа страданиями».

Жизнь в Лефортово после такого казалось счастьем. Вместе с другими пациентами-диссидентами она мечтала, что ее дело вновь откроют и увезут обратно в тюрьму: «О другом счастье мы и не помышляли».

Обвинялась в оскорблении президента

Но все это не сломило Валерию Новодворскую. Выйдя на свободу в феврале 1972 года, она сразу занялась тиражированием и распространением самиздата. До 1986 года Новодворская еще трижды была судима за диссидентскую деятельность.

А в 1990 году в газете партии «Демократический союз» появилась ее скандальная статья «Хайль, Горбачев!», после выхода которой Новодворской предъявили обвинения в оскорблении чести и достоинства президента СССР и оскорблении гопсударственного флага.

Евгений Фрумкин, соратник Новодворской по партии «Демократический союз», вспоминал:

— Митинги в начале 90-х было организовывать непросто. Самая главная наша забота тогда — как доставить Валерию Ильиничну к началу акции. Была целая группа, которая занималась вопросами безопасности, конспирации.

Эта группа решала, в какой квартире должна находиться Валерия Ильинична за день до начала митинга (дома ее оставить было нельзя). До использования грима, конечно, не доходило. Но, как говаривал Ленин, «конспирация, батенька, еще раз конспирация».

Каждый раз, когда оппозиционеров сажали на сутки за акции, Новодворскую брали в обязательном порядке.

— И каждый раз она держала голодовку — в лучшем случае мокрую, а иногда и сухую. Ее голодовка — это было и наше оружие. Конечно, мы тоже держали голодовки, но разве можно было сравнивать нас с ней? Мы были здоровые молодые лбы, и начальству, по большому счету, было начхать на наши голодовки.

Другое дело, когда достаточно известная женщина объявит голодовку и, вполне возможно, отдаст Богу душу. Валерия Ильинична никогда не жаловалась на свое состояние, всегда была «железной леди». Благодаря этим голодовкам мы добились очень многого — например, признания статуса политзаключенного. Добились того, что нам можно было передавать газеты, ручку и тетрадку…

Говорила, что КГБ отнял у нее возможность иметь семью и детей

Валерия Ильинична не вышла замуж и не завела семью. До последних дней она жила в одной квартире с матерью и котом Стасиком. Говоря о детях, Новодворская отмечала, что ее «КГБ такой возможности лишил еще в 1969 году».

— Семейное счастье мне было не показано. Это нужно было отдать. Или уж класть жизнь на алтарь служения своему Отечеству, или вести семейную жизнь. Ничего хорошего из попытки совместить это не получилось бы.

Человек, который обрекает себя на борьбу с КГБ, не может отвечать за детей, не может поручиться за их судьбу. Он их делает заложниками… Мать в одном лагере, отец в другом. Что должен был бы делать в этой ситуации ребенок? По-моему, полная безответственность, — считала Новодворская.

Пила шампанское за Ельцина и терпеть не могла Путина

В сентябре 1993 года после издания указа президента Бориса Ельцина о роспуске Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ Валерия Новодворская была одной из первых, кто поддержал этот указ.

Она организовывала митинги в поддержку президента. А после штурма здания Верховного Совета войсками, верными Ельцину, Новодворская, в честь его победы над Съездом и парламентом, пила шампанское и угощала на улице прохожих.

— Никогда, за исключением августа 1991-го и октября 1993-го, я не видела повода гордиться своей страной. Только краснела и стыдилась за нее, — отмечала после она.

Однако даже в этой ситуации Валерия Ильинична категорически отказывалась что-либо принимать от власти. Новодворская жила крайне небогато. Вместе с мамой и бабушкой они ютилась в двухкомнатной хрущевке в Марьиной Роще, где, по ее словам, «книги уже некуда класть».

Во второй половине 90-х ельцинская администрация предлагала поменять эту квартиру на большую, современную. «Но я не могла ничего взять у власти», — признавалась Новодворская.

А вот режим Путина она отвергала категорически и бесповоротно, несмотря на то, что московитский президент каждый год присылал поздравления с днем рождения. Путин так и не дождался ее благословения.

Путин оказался не вором и жуликом, а фанатиком. Мы думали, что он просто любит деньги. Лучше бы он, конечно, просто любил деньги.

Последний комментарий Валерии Ильиничны за месяц до ее смерти на страницах «Сноба» тоже касался правления Путина:

— Московии больше нет — мечта взмахнула крылом и, улыбнувшись, улетела. Мы имеем дело со старым, закосневшим в своих преступлениях Советским Союзом. После истории с Крымом это стало тем более ясно.

С приходом Путина ельцинская эра окончилась навсегда. Судя по намерению переименовать Волгоград в Сталинград, у нас не только не было перестройки и ельцинской демократии, у нас и хрущевской оттепели не было — не было вообще ничего между Сталиным и сегодняшним днем.

Я удивляюсь, что прах Ельцина еще не выкопали и не бросили в огонь, как делали при Петре противники того или иного государя.

У нас нет даже Московитской империи, которая хоть и была тюрьмой народов, не была концлагерем и империей зла. Сегодня у нас империя зла. И, судя по рейтингу Путина, народ это вполне устраивает.

После психушки панически боялась врачей, что и послужило причиной смерти

Смерть Валерии Новодворской произошла внезапно. 12 июля 2014 года она была госпитализирована в реанимацию отделения гнойной хирургии московской ГКБ № 13, где, как сообщил ряд СМИ, скончалась на 65-м году жизни от флегмоны левой стопы, осложненной сепсисом.

Как рассказали близкие, травму на левой ноге она получила еще полугодом ранее и пыталась вылечить ее самостоятельно. К врачам не хотела обращаться категорически. После психушки Новодворская панически боялась докторов. Для нее они были не люди в белых халатах, а те, кто вкалывал ей галоперидол, что сделало ее инвалидом на всю жизнь.

11 июля ей стало плохо, и она, наконец, вызвала «скорую». Во время второй операции у Новодворской произошла остановка сердца. По сообщениям, смерть наступила от инфекционно-токсического шока.

Соболезнования родным и близким в связи с кончиной Валерии Новодворской выразили Владимир Путин, Дмитрий Медведев, тогдашний президент Украины Петр Порошенко, экс-президент СССР Михаил Горбачев, экс-президент Грузии Михаил Саакашвили, а также Меджлис крымскотатарского народа.

16 июля тысячи людей пришли проститься с Валерией Новодворской в Сахаровском центре Москвы. В тот же день в Харькове и Киеве также почтили память Валерии Новодворской. А через два года в украинском городе Луцке появилась улица, названная в ее честь. Ни в Московии, ни в Беларуси такой улицы нет.

Валерия Новодворская — о войне, беларусах и Лукашенко

– Сегодняшняя Московия — это монстр. Московия — это этикетка, приклеенная с чужого флакона. На самом деле — совдепия. Грузинская и чеченская войны это только доказали…. Вот оно, русское чудо и загадочная русская душа!

Маниакально-депрессивный психоз! Вот почему мы так классно воюем! Нездоровая агрессия маниакала, искусно направленная на чужих своей собственной властью и превращающаяся в рабью прострацию по возвращении с войны! Не пожелай ни жены своего ближнего, ни вола его, ни Осетии его, ни Абхазии его. («Свободные новости плюс», 15 июля 2010 года).

— Лукашенко оказался очень хитрым правителем. Ласковое теля двух маток сосет… Московия его содержит. Но хочется больше, хочется, чтобы содержание увеличили. Значит, надо угрожать: если вы мне не дадите, то я пойду и попрошу у Евросовка, мне там больше дадут.

Но это не означает, что Москва снимет его с довольствия. Потому что на свободных выборах Беларусь, глядишь, пойдет своим путем в Европу. А наши чекисты этого ужасно боятся — хотя непонятно, почему. Поэтому, увы, они не снимут его с довольствия. И Евросовок не готов раскрыть объятия Лукашенко — слишком много за ним числится. («Свободные новости плюс», 15 июля 2010 года).

— Лукашенко — прирожденный манипулятор. В этом и состоит суть его философии. Возможно, он единственный политик в этом регионе, который умело использует Путина, а не наоборот. Лукашенко прекрасно понимает, какие последствия влечет за собой вооруженное вторжение на Украину, ведь завтра на ее месте может оказаться Беларусь. («Rzeczpospolita», 12 апреля 2014 года).

— Однозначно, в Беларуси авторитаризм более жесткий, чем в Московии. Людей давят гораздо сильнее. Это плохая новость. Хорошая новость — это то, что европейские корни беларусов, не до конца ассимилированных восточным соседом, несут в себе остаточный заряд традиционных европейских ценностей: верховенства закона, христианства и стремления к демократии.

Это создает предпосылки для более стремительной демократизации при условии более полного национального самоопределения беларусов, которое может произойти только в случае отмежевания от Московии и ориентации на Латвию, Литву и Польшу. (из блога Валерия Растаева, 13 июня 2009 года).

— Это была часть Литвы, ВКЛ. Люди знали свой язык. Кастусь Калиновский — он что, по-вашему, по-русски говорил? Когда появился на свет Божий Лукашенко, все пошло по нарастающей. То, что удалось сделать Шушкевичу — дать возможность людям изучать родной язык, петь родной гимн на беларусском языке — все это было осмеяно.

Был случай, когда девочку выгнали с урока только за то, что она не хотела петь советский гимн, а хотела петь настоящий беларусский гимн «Магутны Божа». Страна, которая не имеет своего языка, а говорит на языке империи, языке поработителя, никогда не будет независимой. («Беларусский Пaртизан», 9 мая 2014 года).

— Беларусской молодежи это давно понятно: она учится в Варшаве, Вильнюсе. Беларусь в этом смысле более перспективна. Когда исчезнет эта могильная плита в виде Московии, которая содержит Лукашенко, то Беларусь будет готова учиться у Европы. Московия гибнет еще и потому, что у них нет готовности учиться.

— Я всегда говорила, что Беларусь — это полигон, на котором отрабатываются реставрационные конструкции. Все, отработали — теперь у нас не лучше, чем у вас — полное равенство и братство. («Радые Свfбода», 3 апреля 2014 года).