«Лучше не купить коляску, а отложить деньги на няню, клининг и доставку еды»

Беларуски честно рассказали, с чем столкнулись, когда родили ребенка.

Примерно каждая седьмая женщина может столкнуться с послеродовой депрессией. А каждой десятой не удается почувствовать связь с ребенком, когда он появляется на свет. Эти данные идут вразрез с мифом, что материнство всегда делает женщину счастливой: как минимум нередко это происходит далеко не сразу.

«Зеркало» поговорило с беларусками о том, с какими трудностями они столкнулись после родов.

Имена всех собеседниц изменены в целях безопасности.

«Малышка проснулась и начала кричать: я поняла, что моя жизнь закончена»

Марине 31 год. Около двух лет назад вместе с мужем она переехала из Беларуси в Польшу. Уже в эмиграции Марина забеременела.

— Это было запланировано, мы готовились к беременности. Но рассчитать все не удалось: тест показал две полоски спустя три недели, как началась война в Украине. Пока я вынашивала ребенка, стресс накапливался: нестабильная ситуация в Беларуси, военные действия, жизнь вдалеке от дома, а затем умерла моя бабушка. Но все негативные эмоции я старалась подавлять в себе, потому что «беременным нельзя волноваться». Пыталась не унывать, но после рождения малышки все то, что я копила, вырвалось наружу.

Не помогли даже подготовительные курсы для будущих родителей, которые Марина с мужем посещала перед родами. На занятиях она готовилась не только к уходу за ребенком, но и своему восстановлению.

— Сами роды были без осложнений, но я не могла родить на протяжении многих часов. В итоге мне сделали кесарево, — говорит собеседница. — После него я долго отходила от препаратов, которые мне вводили, и всевозможных обезболивающих. Первые два дня мне вообще казалось, что я умерла и теперь вижу, какой могла бы быть моя жизнь и мой ребенок, — настолько все казалось нереальным.

После выписки из больницы Марину начали посещать тревожные мысли. Кроме этого, по ее словам, постоянно «накатывали гормоны», болело все тело, пропал сон. В таком состоянии, признается Марина, она не могла нормально соображать.

— Есть такой синдром внезапной детской смерти — это когда дети до года, чаще до трех месяцев, просто перестают дышать. Никто не знает точно, почему так происходит. Я очень этого боялась и постоянно проверяла, дышит моя дочь или нет, — рассказывает женщина. — Переживала, когда муж оставался с ней, все время боялась, что он не будет так маниакально следить за ней каждую секунду, как я.

Пик ужаса, по словам Марины, у нее случился, когда у мужа закончился небольшой отпуск по уходу за ребенком, который ему предоставили на работе. После этого женщина стала больше времени проводить с дочкой наедине.

— Однажды вечером муж пошел в спортзал, а я осталась одна дома с ребенком и собакой: у нас хаски. К тому моменту малышка плакала часа три, потому что у нее начались колики. Я ее еле успокоила, и мы закрылись в спальне. И вдруг слышу, что собака чем-то грохочет на кухне. Я решила проверить: она достала открытую банку из-под печени трески и размазала ее остатки по всей квартире. На масле от рыбы я поскользнулась, ударилась головой и копчиком, который после родов и так невыносимо болел от каждого движения. Малышка проснулась и начала истошно кричать. В этот момент я поняла, что жизнь закончена — мне нужно пойти в ванную и перерезать себе вены, — вспоминает собеседница. — А раньше у меня никогда не было суицидальных мыслей! Это был переломный момент: я поняла, что это дно. Мы обсудили ситуацию с мужем и решили что-то с этим делать.

После этого Марина обратилась за помощью к специалистам. Они диагностировали ей послеродовую депрессию.

— Я знала, что послеродовая депрессия встречается достаточно часто. Несмотря на то, что я по жизни тревожный человек, думала, что со мной такого не произойдет. Но после родов я была самой худшей версией себя: больной, испуганной, встревоженной и нервной. Сейчас могу сказать, что я люблю своего ребенка. Но тогда я боялась остаться с ней наедине, боялась, что она закричит или перестанет дышать. В послеродовой период все доходило до крайностей: иногда я плакала от любви к ней, а иногда, когда она сильно кричала, я хотела уйти, потому что дочь воспринималась как раздражитель.

Хорошая новость для Марины была в том, что из таких ситуаций есть выход. Для начала психолог посоветовала найти няню.

— Я сомневалась, потому что боялась оставить дочку с чужим человеком. Но я все же написала в чат мамочек города, где я сейчас живу, и откликнулась женщина — отличная, просто замечательная. Она была у нас три раза в неделю: ходила в магазин, готовила есть, сидела с малышкой, а я хотя бы спокойно могла принять душ.

Психиатр, в свою очередь, помог Марине подобрать антидепрессанты, которые совместимы с грудным вскармливанием. Она говорит, что после начала приема таблеток и сеансов с психологом стало гораздо легче. И главное — материнство наконец начало приносить удовольствие.

По мнению Марины, проблема в том, что все обсуждают беременность в основном с положительной стороны и мало кто говорит о негативном опыте.

— Как-то я рассказала одной знакомой, у которой тоже есть ребенок, что чуть не покончила с собой. И она мне ответила, что у нее тоже такое было, раз девять. Но в Instagram можно увидеть, только как семьи с маленькими детьми отдыхают на морях и что у них все хорошо. Я понимаю, почему так: на мам до сих пор оказывается огромное давление, что они якобы должны быть счастливы. Но если бы хотя бы родившие подруги мне рассказывали о таком, я бы лучше себя чувствовала.

История Марины, как считает она сама, с хорошим концом. Но будущим матерям она советует заранее решить, кто и как будет готовить и убираться дома в первые месяцы, найти помощников по хозяйству, договориться с родственниками.

— Лучше не купить супердорогую и классную коляску, а отложить деньги на няню, клининг и доставку еды, — уверена собеседница. — Также очень важно заранее, еще на этапе беременности, найти понимающее, нетоксичное окружение. Думаю, лучше всего это делать на курсах будущих мам: женщины там находятся в тех же условиях, что и вы, и с ними можно быть на связи, обсуждая свои схожие проблемы, делиться опытом и поддерживать друг друга.

«Часто меня накрывала злость, были вспышки агрессии»

Сейчас Алине 28 лет, и 12 из них она живет в Варшаве, куда сначала приехала из Беларуси на учебу. В Польше Алина встретила своего будущего мужа и прошлым летом родила.

— Эта беременность не была для меня неожиданностью, мы планировали завести ребенка. Я даже записалась на подготовительные курсы: тогда еще были ковидные ограничения, поэтому курсы проходили в формате видеоуроков. Но морально я все равно оказалась не готова, — признается женщина. — Не знаю, возможно ли вообще к этому морально подготовиться.

Проблемы начались, когда после родов у Алины не сразу появилось молоко. Врачи ей сказали, что сначала ребенок будет спать целый день, и можно позволить ему это делать. Но уже на второй день Алина поняла, что больше сна ее сына интересует еда.

— Думаю, надо было настойчивее прикладывать ребенка к груди сразу, в первый день. Но мне не хватало знаний. Я смогла нацедить всего три миллилитра, а надо было 30. Смотрела на это молоко и просто плакала. Я часто — почти от каждой второй — слышала такие истории, что у кого-то не было молока или его было очень мало и надо было прикармливать искусственным. Но в той литературе, которую я читала, об этом писали как об исключении из правил.

Алина считает, что такие ситуации — результат недостаточной информированности женщин о лактации и почти отсутствующей профессиональной помощи в этой сфере. Из-за того что женщина не чувствовала себя уверенно, она попросила остаться в больнице на день больше отведенной нормы.

— Мне страшно было возвращаться домой, потому что я не знала, что делать с ребенком. Несколько раз в день я ходила к акушеркам за помощью, — рассказывает Алина. — Они всегда знали какие-то приемы, чтобы успокоить ребенка, когда он плачет. И у них действительно получалось! Но это не очень приятное чувство, когда акушерки его успокаивают за две-три минуты, а ты не можешь и за полчаса. Чувствуешь себя абсолютно беспомощной.

Как говорит Алина, после выписки у нее было преддепрессивное состояние. Но тогда она еще не знала: об этом ей сообщил психолог позже.

— Я не чувствовала меланхолии, но часто меня накрывала злость, были взрывы агрессии. Худший момент был, когда сыну было месяца три. На это повлияло несколько обстоятельств. Во-первых, наши родители не в Польше: они приезжали только в первое время после родов. Во-вторых, мой муж работает шесть дней в неделю по 12 часов, поэтому с ребенком я чаще всего оставалась одна.

Одним из факторов, который привел женщину к такому состоянию, стало недосыпание. Это кажется очевидным, но Алина говорит, что не осознавала этого до конца.

— Мне казалось, что у меня полно энергии. Может, просыпаться было тяжеловато и не очень хотелось, но есть ребенок, поэтому ты просто встаешь и делаешь, — описывает собеседница. — Был период, когда сын спал несколько раз в день, но по полчаса. И за это время ты ничего не успеваешь сделать от начала до конца, бывает, не можешь удовлетворить даже свои базовые потребности.

При этом именно с принятием ребенка проблем у Алины не было. Но она говорит, что из-за недостатка практических знаний даже после специальных курсов остаются вопросы, решение которых требует много эмоциональных усилий.

— Существует миф, что ты понимаешь, как все делать, на инстинктивном уровне: нет, это так не работает, — говорит Алина. — Однажды я на минуту положила сына на подушку, и он сразу резко заплакал. Я посмотрела на его голову, и мне показалось, что стык костей на черепе выглядит странно. У меня началась паника, я подумала, что у него что-то сместилось. Если бы кто-то был рядом, думаю, этого бы не случилось, ведь они бы знали, что это вполне нормальный вид головы месячного ребенка.

В определенный момент у Алины началась «почти фобия» от предчувствия, что сегодня она останется с ребенком наедине 12 часов и никого не будет рядом. У женщины уже и так часто случались истерики, особенно под вечер, когда она уставала и физически, и морально.

Когда сыну было три с половиной месяца, Алина нашла няню, а потом, как и Марина, обратилась к психологу. Он и объяснил женщине, что с ней происходит.

— Няня приходила три раза в неделю. Но это не решило проблемы полностью, поэтому в итоге я пошла к психологу. После этого мне стало гораздо лучше. Я жалею, что не обратилась за помощью раньше. Няня — это большие расходы, поэтому я долго колебалась. Но это не вопрос исключительно личного комфорта, тут важно понять, что твое психическое состояние становится не только твоей проблемой, а сказывается на твоих близких, на твоем ребенке, — объясняет Алина. — А мне хотелось бы, чтобы у сына было счастливое детство.