«Суровикин мог использовать Пригожина втемную»

Военный аналитик рассказал, почему московитский генерал выпал из информационного поля.

Бывший командующий московитских войск в Украине генерал Сергей Суровикин, скорее всего, находится в тюрьме.

Мог ли он действительно стоять за мятежом главы ЧВК «Вагнера» Евгения Пригожина или он просто «козел отпущения»? Об этом сайт Charter97 поговорил с содиректором программ внешней политики и международной безопасности Центра Разумкова, первым помощником министра обороны Украины (2005–2008), военным экспертом Алексеем Мельником:

— Нельзя исключать ни одну из версий. Если делать оценку на основании того, что Суровикин выпал из информационного поля, то я, честно говоря, не припомню, чтобы он был очень активен в информационном пространстве. Единственное интервью, которое привлекло внимание, — это когда он сообщал о «тяжелом решении покинуть Херсон». Оно убедило всех, что Суровикину не стоит показываться на камеры. Cпикер он никудышный, даже прочитать текст с суфлером у него не очень тогда получилось. 

По поводу того, что Суровикин не пытался быть какой-то публичной особой, это, в общем-то, характерно для московитских военных. Это такой элемент культуры, что нужно молчать, исполнять приказы, «брать под козырек», тихонько заниматься где-то своими делами, находящимися в непосредственных обязанностях, а также теми, что касаются каких-то собственных интересов, чем, по-моему, Суровикин и занимался.

Его очевидные симпатии и связи с Пригожиным сейчас сыграли, если верить сообщениям относительно его ареста, плохую службу. Я не думаю, что Суровикин всерьез мог поддержать мятеж. Надо понимать психологию московитского военного, у которого есть звание, статус, перспективы какого-то карьерного роста и пенсионного обеспечения. Этот человек вряд ли когда-то пойдет на риск. Если на чаше весов, образно говоря, положить какие-то идеи «спасения Московии» и свои шкурные интересы, то эти шкурные интересы всегда перевесят. 

Белые офицеры, которые стрелялись или рисковали своей жизнью ради идеи, закончились. Суровикин мог быть одним из заинтересованных лиц, но только, скажем так, где-то подтолкнуть, но ни в коем случае не светиться. Суровикин мог использовать Пригожина втемную против своих конкурентов.

Я пытался понять лично для себя, почему Пригожин в какой-то момент включил заднюю. Думаю, что одной из причин было то, что на его телефонные звонки не отвечал кто-то из ключевых игроков или партнеров, на которых он поставил. Кто-то дал Пригожину какие-то обещания или дал понять, что его активно поддерживает, а в критический момент, грубо говоря, «отморозился». Это мог быть основной момент, который сыграл ключевую роль во внезапном завершении марша.

— Кто, на ваш взгляд, мог стоять за Пригожиным?

— Суровикин мог быть просто подстрекателем, но ни в коем случае не собирался «впрягаться». Еще раз повторюсь, что в системе ценностей сегодняшних московитских генералов шкурные интересы всегда преобладают над какими-то высокими идеями.

Почему сейчас Суровикин может пострадать? Опять-таки, будут доказательства, не будет доказательств, что он каким-то образом причастен к подготовке или несвоевременно сообщил, — это неважно. Сейчас, во-первых, как вы правильно в своем вопросе обозначили, нужно будет найти «козлов отпущения». А во-вторых, те, кто получит сейчас возможность расправиться со своими конкурентами или обидчиками, постараются по полной программе этой возможностью воспользоваться.

— Влияет ли такой заговор и возможные чистки на московитский генералитет и оккупационную армию, на их боевой дух, мотивацию?

— Мы сейчас можем наблюдать только определенные признаки, симптомы. Тяжело спрогнозировать, насколько быстро может накопиться эта критическая масса.

Произошло то, что может больше всего навредить Путину: все увидели, что Акелла промахнулся. Он промахнулся в том, что допустил подобный мятеж, промахнулся в том, как он действовал во время этого очень серьезного внутриполитического кризиса.

Я просматривал московитские дискуссии, что думают «Z-патриоты», представители разных фракций, даже люди с какими-то антивоенными настроениями. Это тот редкий случай, когда они выражали практически единое мнение — «Путин слабак». Выражаясь киношным языком — «Акелла промахнулся».

Последствием этих событий может быть то, что политическая элита больше не видит в нем защитника.

Путин больше не воспринимается как гарант внутренней стабильности, как гарант их образа жизни, пусть даже серьезно урезанного после санкций и изоляции.  

Появился ропот в военной среде. Произошедшее со сбитием московитских самолетов, с наказанием тех летчиков, которые отказались наносить удары по колоннам, где могли пострадать гражданские люди, история с пограничниками, — все это не может пройти бесследно.

Любой командир сейчас поставлен в ситуацию двузначности: и выполнять приказ нельзя, и не выполнить нельзя. Это такая ржавчина, которая разъедает то, на чем стоит армия: вертикаль и безусловность выполнения приказов.

Если взять экипажи, которые сейчас будут посылаться на выполнение подобных приказов, они наверняка задумаются над судьбой пилотов ИЛ-22 или тех вертолетов, которые сбили. Над тем, как гопсударство решило простить это преступление. Их смерть оказалась напрасной, что бы там Путин не говорил, это не может не повлиять на мораль военных.