«За полгода из здорового человека сделали инвалида»: как действует карательная психиатрия в Беларуси

История активиста из Чечерска Юрия Ковалева.

Против беларусских политзаключенных активно используют карательную психиатрию. Активистку гражданской кампании «Европейская Беларусь» Полину Шарендо-Панасюк насильно заставили пройти психиатрическую экспертизу в «Новинках».

Сегодня ее муж Андрей Шарендо сообщил, что Полину этапируют в СИЗО КГБ на Володарского.

Случай Полины Шарендо-Панаюск — не единичный. Семья активиста из Чечерска Артема Ковалева также столкнулась с карательной психиатрией. Свою историю Артем рассказал сайту Charter97:

— У моего отцa Юрия Ковалева всегда была твердая политическая позиция, которую он проявил еще на выборах 2010-го года. Тогда наша семья поддерживала кандидата Андрея Санникова.

В 2020-ом году мы поддержали нашего гомельского Сергея Тихановского. Мы с другом занимались организацией его митинга. В Чечерске я организовывал пикеты в поддержку Тихановского, общался с людьми. Не стесняясь, мы остро высказывались на предвыборных пикетах.

Моего отца задержали 3 августа, перед выборами. Дали сутки, затем отпустили. Меня тоже хотели задержать, но удалось сбежать и скрыться. Позже, уже в середине августа, отец участвовал во всех пикетах в Чечерске. Иногда даже в одиночку. Я в это время лежал в больнице с кровью в легких, так как на митинге меня избили. Все самые большие протесты пропустил.

Отцу же постоянно с 2020-го по 2021-ый давали «сутки» и штрафы. Дома скопилась целая стопка протоколов. Давали по 15 суток, скажу, что всего было около семи арестов.

Добавлю, что в Чечерске только задерживали, а отправляли подальше от дома — в Быхов, Хойники. Если коротко, отец побывал в ИВС всей Гомельской области.

Кстати, у нас «Погоня» была нарисована на калитке дома до 2023-го года. На гараже висел бело-красно-белый флаг, который смогли снять только вышкой.

— Что случилось с вашим отцом в 2021-ом?

— Он пошел проходить медицинскую комиссию на права. Врач-психиатр в кабинете начала что-то провокационное говорить про Тихановскую, оскорблять ее. Батька в ответ назвал Лукашенко «дебилом», а врач записала это на диктофон.

Кстати, до этого отец назвал мента «чертом». Отец сказал, что это «сказочный персонаж». Тогда дали штраф. А вот за «оскорбление» Лукашенко отца отправили на год в колонию в Волковыск — за 500 км от Чечерска.

В Волковыске отцу не передавали ни письма, ни передачи. Когда срок уже подходил к концу, то на него повесили 411 статью якобы за «неподчинение администрации» и отправили на «экспертизу» в минские «Новинки». Теперь туда отправили Полину Шарендо-Панасюк.

Я ездил к отцу, удалось даже передать одну передачу. Потом его начали судить. Ни мне, ни матери моей (его жене) не дали стать его законными представителями. Они сами назначили ему «законного представителя» — какого-то медика.

После «экспертизы», за три дня до освобождения, отца и судили 411 статье. Ему дали год принудительного лечения в психиатрическом стационаре «Новинок».

После зоны он был очень худым, но таким же сильным духом. В Минске к нему допускали, можно было минут 10-15 поговорить с отцом в присутствии милиционера. Потом начался коронавирус в этой больнице (которого «плешивый» раньше не замечал) и туда перестали пускать.

В «Новинках» каждые полгода проходит комиссия и суд. Вот и у отца через полгода была эта «комиссия» с «судом». В феврале 2023-го года его перевели в психиатрическую больницу Гомеля. Когда мы приехали на свидание, то с женой были в ужасе. Она кричала в слезах: «Что вы сделали со здоровым человеком?».

Картина была на самом деле страшная. У него тряслись руки, колени. Слезы текли из глаз. Он не мог поднять руки. Отца запичкали таблетками. То, что они не смогли сделать на зоне, сделали медикаментами. Он стал другим человеком.

После этих уколов у отца начались аритмия и бессонница. Движения, речь — все замедлилось. В Минске врачи сказали, что вкалывают отцу препарат «Клопиксол ДЕПО». Это нейролептик, который оказывает тормозящее действие. Препарат применяют при лечении острой и хронической шизофрении и других психотических расстройств. У этих лекарств серьезные «побочки». Ему еще и таблетки дают.

Я, конечно, при отце держался, а когда вышел оттуда, у самого слезы из глаз покатились.

Тогда решил, что буду говорить об этом. Потому что какой бы указ ни шел сверху, исполняют его люди на местах. Пусть каждый, кто пойдет ставить ему укол или подпишет бумажку в комиссии, знает — он совершает преступление.

Очень страшно, когда из здорового человека за полгода сделали инвалида. Отец постоянно читал книги, Библию, а сейчас не может читать, сконцентрироваться. Карательная психиатрия родом из СССР.

— Расскажите подробнее про условия в «Новинках».

— Настоящая тюрьма: полностью все закрыто, решетки на окнах. Их там действительно водят на цепи с руками за спиной.

Обстановка очень тяжелая. Там ведь находятся и люди, нуждающиеся в лечении. Представляете, как там тяжело находиться психически здоровому человеку. Кто-то плачет, кто-то ночью кричит.

Если говорить про Гомель, то там уже похоже на больницу, но в палатах по 30-40 человек.

Когда отца закрыли в больницу, то я начал общаться с журналистами и меня тоже стали запугивать, что и я так окажусь.

Силовики вели охоту и за мной, шантажировали женой и детьми. После атаки дронов на самолет в Мачулищах в 2023 году ко мне домой пришли с обыском. Тогда мне пришлось эвакуироваться из Беларуси.

Сейчас я нахожусь в безопасности в Польше с женой, матерью и двумя маленькими детьми.

— Как нам освобождать политзаключенных в этой ситуации?

— Лично мое мнение — надо собирать войско. Если поляки дадут добро, то заходить со стороны Польши. Они делают вид, что ничего не происходит, а мы бьем «по четырем позициям». Без боя мы страну не вернем.«Плешивый» на МЗКТ сказал, что «пока вы меня не убьете, я страну не отдам». Как с ним по-другому разговаривать? C шариками и цветочками? За Светланой Тихановской никто не пойдет, она лишь пользуется фамилией мужа.