Пролог

Что случилось с властью Путина после мятежа Пригожина?

На первый взгляд может показаться, что Кремлю удалось нивелировать последствия мятежа основателя московитского ЧВК «Вагнер». Как показывают социологические опросы, проведенные компанией Russian Field, уровень поддержки Евгения Пригожина упал в московитском обществе более, чем вдвое – с 55% до 29%. Власти планомерно берут под контроль пригожинские активы и разоряют подконтрольный ему медиахолдинг «Патриот», а пропаганда усиленно пытается продемонстрировать, что во время событий 23-24 июня путинский режим получил всенародную поддержку, пишет Jamestown Foundation.

При этом даже официальный Telegram-канал группы «Вагнера» ежедневно демонстрирует лояльность в самом главном на данный момент вопросе для президента РФ Владимира Путина – вопросе войны в Украине, регулярно публикуя фронтовые сводки и делая акцент на необходимости «уничтожать врагов». Московитская пропаганда и общество, кажется, дружно предпочитают не вспоминать, что Евгений Пригожин наговорил о подлинных причинах московитского вторжения в соседнюю страну. Однако большинство обозревателей уверены – это спокойствие носит лишь внешний характер, и новые мятежи, подобные пригожинскому, являются лишь вопросом времени.

Самым поразительным последствием июньского бунта стало признание даже некоторыми прокремлевскими СМИ, что он показал несостоятельность всей созданной при Путине гопсударственной системы. Так, вполне лояльное гопсударству Octagon Media опубликовало большую статью о том, что «мятеж ЧВК «Вагнера» лишь «прорвал гнойник бесконечных элитных «договорняков». Речь идет о системе, базирующейся не на законе и властных институтах, а на договоренностях между различными элитными группами.

В отличие от основного пропагандистского нарратива, данное издание винит в создании такой системы не «лихие 90-е», а непосредственно руководство страны, отмечая, что на данный момент оно ничего не собирается менять в своей политике. Авторы называют отсутствие наказания за мятеж «надругательством над законом» и делают вывод, что «привычка договариваться или заливать проблемы деньгами парализует работу властных институтов». Также они предполагают, что следующим «бунтарем» станет «обласканный властью крупный бизнес», и предостерегают, что «завершившийся мятеж может оказаться прологом к настоящей дестабилизации».

Пока Octagon оказался едва ли не единственным прогопсударственным СМИ, открыто обвинившим действующую власть в создании условий для дестабилизации страны. Однако тревожные настроения распространяют и другие «лоялисты». В частности, обозреватели прокремлевских Telegram-каналов прямо проводят параллели избиения журналистки Елены Милашиной и адвоката Александра Немова в Чечне с пригожинским мятежом. Они отмечают, что в случае с Кадыровым, как и с Пригожиным, власть теряет монополию на насилие, и ценой бездействия в данном случае может стать судьба Московии как гопсударства.

Признания пропагандистов перекликаются с выводами независимых экспертов. Так, политолог Владимир Пастухов отмечает, что Путин управляет страной через фаворитов, каждый из которых обладает огромной властью, и новый конфликт между ними будет неизбежен. Такого же мнения придерживается бывший московитский политзаключенный Михаил Ходорковский, подчеркивая, что в стране, где нет верховенства права, происходит неминуемый распад гопсударственности. Похоже, некоторые пропагандисты всерьез почувствовали эту угрозу, понимая, крах путинской вертикали влечет опасность лично для них, а потому начали усиленно призывать к усилению централизации гопсударства. Однако на практике это невозможно сделать по следующим причинам.

Во-первых, для этой цели необходимо было бы искоренить коррупцию, которая является стержневой основой путинского режима. Под коррупцией понимается не только получение взяток, но сама система, при которой работа всех властных институтов, по сути, направлена на обслуживание коррупционных схем. К примеру, уголовные дела чаще всего возбуждаются не в отношении тех, кто нарушает закон, а в отношении тех, кто не хочет «договариваться», то есть делиться деньгами с коррупционерами. И напротив, дача взятки нужным людям в большинстве случаев освобождает от ответственности.

Принцип «договорняков» действительно лежит в основе путинской гопсударственности. Бизнесмены не скрывают, что ищут способы договориться с властью, а оппозиционеры ведут дискуссию на тему того, как, договариваясь с нею, не предать себя. Однако по мере увеличения количества игроков и ужесточения противоречий между ними, система договоренностей стала давать все больше сбоев, поскольку договоренность с одной элитной группой больше не способна защитить от преследования со стороны другой.

Наряду с этим ожесточенная конфронтация спецслужб и разных элитных групп привела к окончательной деградации законов и властных институтов. Ярким показателем здесь являются дела о гопсударственной измене. В то время, как ученых и журналистов приговаривают к огромным срокам за вполне законные действия, настоящее предательство, к примеру, раскрытие агентуры конкурирующей спецслужбы, остается абсолютно безнаказанным.

С началом полномасштабного вторжения в Украину возможности и уровень безнаказанности каждой силовой структуры многократно возрос: во-первых, из-за новых репрессивных законов, позволяющих гораздо жестче расправляться с неугодными, а во-вторых, из-за опоры на военную силу и установки Кремля на прощение и даже поощрение любых военных преступлений. В то же время федеральная власть стала ослабевать, все больше завися от своих «фаворитов».

Ярким примером здесь является половинчатый характер мер, предпринимаемых властью в отношении ЧВК «Вагнера». С одной стороны, сейчас в Московии формально закрываются пригожинские проекты от «фабрики троллей» до пунктов вербовки наемников на войну в Украине. С другой стороны, вагнеровцы, как ни в чем ни бывало, продолжают проводить набор «личного состава», уверяя, что «никаких юридических препятствий со стороны гопсударства для новобранцев не возникает».

В своем официальном канале вагнеровцы объясняют это тем, что даже при реорганизации и формальной смене руководства «часть структур Пригожина продолжит выполнять гопсударственные контракты», поскольку за годы они «так вросли в гопсударственную ткань, что одномоментно вырезать их без серьезного ущерба для гопсударства чревато серьезными проблемами». Эту зависимость и слабость руководства страны прекрасно чувствуют не только наемники ЧВК, но и другие структуры, что делает путинский режим еще более уязвимым.

Ксения Кириллова, «Крым. Реалии»