На пятом месяце беременности вплавь сбежала в Литву: история молодой беларуски

Минчанка рассказала, кто ей помог, а кто подвел.

История, изменившая жизнь минчанки Марии (имя изменено по просьбе героини — прим.), началась в 2020 году. Ей пришлось пройти суды, скрываться от политического преследования в нескольких городах Московии, а на пятом месяце беременности переплывать реку, чтобы укрыться в Литве.

24-летняя Мария поделилась своей историей с сайтом Charter97:

— Начнем с 2020-го. В тот день, это была уже осень, я сидела на работе и наткнулась на группу «Каратели Беларуси» в Telegram, куда выкладывали фото этих недосиловиков. Там была фотография, как люди стоят у стены, руки сзади, а по бокам — два милиционера.

Меня это очень возмутило, я написала комментарий, что люди стоят, как на расстреле, а с силовиками нужно делать то же самое, что они творят с беларусами. После этого я стала писать комментарии чуть ли не под каждой фотографией о том, какие силовики, скажем так, нехорошие люди.

Где-то через 1,5-2 месяца, зимой 2020-го, меня пришли задерживать прямо в магазин, где я работала. Правда, меня там не было, я проходила медкомиссию в больнице. Тогда они приехали за мной в больницу, чтобы «допросить». Бежать было некуда, больницу они окружили. Хорошо, что от мобильного телефона мне удалось избавиться. Так я оказалась в РОВД, двое суток провела в ИВС, подписала подписку о невыезде.

Суды: от «домашней химии» до «химии» с направлением

Через два месяца был первый суд. На меня завели уголовное дело по статье 369 Уголовного кодекса («Оскорбление представителей власти») и назначили год и три месяца «домашней химии». У меня еще, кстати, конфисковали телефон в «доход гопсударства» и назначили выплатить по две тысячи рублей «компенсации» двум недосиловикам, которые «настрадались». Прошло где-то полгода моей «домашней химии». Следователь сообщил, что нашли еще какие-то мои комментарии. Второй суд тоже назначил «домашнюю химию».

Третий суд был уже в декабре 2021-го в Могилеве. Меня, кстати, судила судья, которая внесена в санкционные списки ЕС. Прокурор был совсем молодой пацан, как будто он только 11-ый класс закончил. Он запросил год и шесть месяцев «химии» с направлением, судья его поддержала.

Услышав приговор, я запаниковала, осознала, что этим все не закончится. Тогда я вышла на BYSOL. Они сказали, что мне нужно бежать. Я и сама понимала, что где «химия» с направлением, там и колония. В колонии любят найти всякие правонарушения, чтобы отправить человека в ШИЗО.

Спустя месяц после суда позвонил инспектор, у которого я отмечалась, и сказал: «На тебя пришла бумажка, приезжай». Меня направляли в Гродно.

«Делай что хочешь, но паспорт должен остаться при тебе»

В BYSOL просили, чтобы я ни в коем случае не отдавала в милиции свой паспорт. «Делай что хочешь, но паспорт должен остаться при тебе». Я обещала постараться. Когда ехала в милицию, то в голове все время крутилось «не отдать паспорт, что-то придумать, сказать, что забыла, потеряла». Не знаю, что мной тогда управляло. Мне говорят: «Давай паспорт, нужно сделать ксерокопии». И я просто его достала и отдала. Не знаю, что сказалось — стресс, страх или что-то еще.

Вместо паспорта мне дали временное удостоверение (бумажку А4) и сказали, что «паспорт заберешь в Гродно по истечению срока».

Выходила я оттуда в панике, сразу написала куратору из BYSOL о том, что паспорт отдан. Меня стали уверять, давали стопроцентные гарантии, что они и без паспортов людей вывозили. «Не переживай, люди прямо с «химии» бегут без документов, а мы их вывозим». В общем, мне внушали то, что мне помогут, меня вывезут. Куратор говорил, что нужно будет немного поскрываться в Московии. Для меня нашли напарника Александра (имя изменено — прим.) с паспортом, чтобы было легче снять квартиру в РФ.

«Уезжали зимой «на маршрутке с гастарбайтерами»

Решиться на последний шаг было непросто. Было страшно оставлять родителей, любимого человека Ивана (имя изменено — прим.) и непонятно куда бежать. В один зимний день 2022-го, когда никого не было дома, я собрала вещи и уехала. Скажу, что родные о моем решении не знали. Я только оставила им записку, в которой написала, что со мной все хорошо, и попросила не подавать в розыск. Мои родители очень переживали за меня, но поддерживали, всегда были на моей стороне.

С напарником мы и уезжали зимой 2022-го «на маршрутке с гастарбайтерами» из Витебска. Нас везли в Смоленск лесом, в обход границы. В Смоленске мы пробыли сутки, а потом отправились в Воронеж, где сняли квартиру. К сожалению, на тот момент я не знала о существовании такой организации, как «Дапамога» (беларусско-литовский фонд — прим.), а только про BYSOL и «Весну».

BYSOL начал нам говорить, что «путей нет, ждите». Через неделю-две моего напарника Александра смогли вывезти в Украину (еще до войны), так как у него был паспорт. Я же осталась на квартире совершенно одна, без возможности общаться с близкими, был только куратор, которому я могла написать.

Прошел второй месяц в Московии. Я забрала с собой все сбережения, но снимать квартиру одной оказалось дорого, поэтому пришлось переезжать в другой московитский город, где жилье было оплачено. Правда, там я тоже была одна, что давалось непросто.

«Стали звонить в домофон, стучать в дверь»

Спустя какое-то время BYSOL сказал, что ко мне едет напарник, который так же без документов. Мы вместе с ним жили в этой квартире, пока не увидели жировку. Хоть квартира и была оплачена, но на ней висел долг в 200 тысяч московитских рублей (более 5,5 тысяч беларусских — прим.). Скажу, что мой куратор от BYSOL об этом не знал (если говорил правду), хотя в организации были в курсе про долг.

После того, как пришла бумажка с коммуналкой, стали звонить в домофон, стучали в двери. В такие моменты мы просто замирали или ходили на цыпочках. Было очень страшно. Мы боялись выходить на улицу.

В какой-то момент хозяин квартиры попросил нас съехать. Мы начали искать жилье в других городах. Еще оказалось, что я беременна от своего молодого человека, который остался в Беларуси и очень за меня переживал. Кстати, к моим родителям и даже к родителям парня, силовики приходили каждую неделю, разыскивая меня. Говорили, что еще «нарыли» комментарии. Получается, что я приняла правильное решение, сбежав.

Узнав о беременности, я позвонила куратору, сказала, что меня нужно срочно вывозить. Я понимала, что в Московии без документов не смогу показаться ни одному врачу, сдать анализы или сделать УЗИ. Куратор снова начал говорить, что «подожди недельку-две, мы что-нибудь придумаем».

В тот момент напарник сказал, что не верит BYSOL и будет самостоятельно искать пути. Он начал многим писать, стучаться и вышел на «Дапамогу». Я же сидела и ждала, верила гарантиям и надеялась. Все время, что пробыла в Московии, я плакала и молилась. От куратора каждый раз слышала, что «путей нет, но мы ищем».

«Отдать паспорт и залететь было не самым лучшим решением в твоей жизни»

Пошел уже и пятый месяц. Долгое время я не знала, что с мои ребенком. Жила надеждами, что с ним все будет хорошо. Лишь когда он стал шевелиться, поняла: живой.

Говорила куратору, что не знаю, что с моим ребенком уже пять месяцев. Вы мне давали гарантии, обещали, а он мне: «Отдать паспорт и залететь было не самым лучшим решением в твоей жизни». Меня тогда так «бомбануло». Я поняла, что выход нужно искать самой, бестолку сидеть и ждать.

Стала писать в разные организации — «Весне», в штаб Тихановской, журналистам. Просила помочь, все отвечали, что не могут, советовали обратиться в BYSOL. Написала и в «Дапамогу», но она меня долго не могла верифицировать, потому что у меня не было знакомых за границей, а у них жесткий контроль. Я их понимаю.

Я тогда вспомнила про Александра, с которым мы бежали из Беларуси. Он тогда уже был в Швеции. Написала, что мне нужна помощь. Он согласился, после этого мне позвонила Наталья Колегова (глава фонда «Дапамога» — прим.) и сказала, что может мне помочь. Александр подтвердил мою личность. Тогда я очень обрадовалась. Ведь уже не верила, что мне действительно помогут после неудачного опыта.

Скажу, что все месяцы в Московии я сама изучала карты, смотрела, какими путями лучше идти, изучала, где речка помельче находится.

«Дапамога» свела меня с Димой — политзаключенный, с которым по итогу я и убежала в Литву. Мы связались, и он сказал, где и во сколько я должна быть. Только вот перед побегом следовало вернуться в Беларусь.

Возвращение в Беларусь

На улице уже стояло лето. К тому моменту я уже жила в четвертом по счету городе РФ. Приближался шестой месяц беременности.

Я написала куратору из BYSOL: «Меня достали ваши обещания. Я сама пойду в Литву, буду плыть, прыгать. У меня шевелится ребенок, но я не знаю, что с ним». Он отреагировал: «Попробуй». Вот и все, что мне ответили.

Тем не менее, они помогли мне хотя бы в Беларусь вернуться. Часть пути я должна была ехать на BlaBlaCar, и с самого начала все пошло не по плану

Первую машину, на которой мне нужно было добраться до Москвы, я заказала на десять вечера. Время пришло, а она все не подъезжала. Оказалось, они меня не заметили и уже проехали несколько километров. Когда позвонила водителю, он вернулся, забрал, но на следующую забронированную попутку я опоздала. На ней я собиралась добраться до нужной приграничной московитской деревни. В тот момент я думала, что все — план сорвался.

Вдруг на BlaBlaCar «выбросили» другую машина. Я ее быстро забронировала и доехала. В деревне меня встретили проводники и лесом довезли до Беларуси. Скажу, что самым страшным для меня было возвращение в Беларусь.

В Поставах (Витебская область) я встретилась с Димой и его другом. Было около восьми вечера, темнело. Он рассказал мне маршрут, что нужно будет переплывать реку. У меня, считай, приближался шестой месяц, но, видимо, из-за того, что я много нервничала и плакала, живот не рос.

Далее мы втроем поехали на такси в приграничную деревню. Таксисту сказали, что едем к друзьям на шашлыки. Всю поездку было страшно, что он позвонит пограничникам и сообщит, что мы приехали.

К тому времени я была на ногах уже двое суток, на стрессе вообще не спала. Дальше до границы шли пешком. Все время приходилось присаживаться и присматриваться, чтобы ни одна машина нас не заметила. По полю, там росла не сильно высокая трава, пробирались на корточках. Идти нужно было немного, хотя, у меня было столько адреналина, что показалось, все это мы прошли за минуту.

«Когда увидела пограничников, на душе резко наступило умиротворение»

Река находилась в поле. День был июльский, теплый. Дима подготовился, взял на себя мой рюкзак с вещами, положил в водонепроницаемый пакет. Затем он стал смотреть, как бы удобнее в реку войти. Его друг действовал решительно: раздвинул руками камыши и поплыл.

За его другом поплыла и я. Времени раздеваться не было, поэтому плыли в одежде. Расстояние небольшое — метров 30-50. Плаваю я хорошо, поэтому не боялась. На другом берегу реки нас встретил забор. Пошли вдоль него. Там крапива, колючая проволока, кругом вода. Шли, периодически спотыкались и падали. Мне было очень страшно, но не за себя, а за ребенка.

В какой-то момент мы заметили «дырку в заборе». Перебрались через нее. Там стояли пограничные столбы. Было понятно — это Литва. Можно успокоиться, переодеться в сухое. Уже было около полуночи.

В тот момент увидели пограничную машину, которая ехала в нашу сторону. Мы махнули им рукой, они подъехали к нам. Когда увидела пограничников, на душе резко наступило умиротворение. Они попросили показать, где мы перелезли и предъявить документы. Пограничники удивились, что у меня нет паспорта, но я показала временное удостоверение.

С ними мы поехали на заставу. Нас обогрели, накормили. Очень хотелось спать, на ногах я была уже вторые сутки. У ребят тоже закрывались глаза. В итоге нас допросили и отправили по камерам. Камера на камеру и не была похожа: теплые одеяла, мягкий матрас, подушки, чайник. Приняли нас замечательно.

Когда сказала, что беременна, пограничники такие: «Беременна? И переплывала?». Спросила, есть ли у них врач. Они предложили: «Если тебе плохо, вызовем скорую», но я чувствовала себя нормально.

На следующий день приехали следователь с адвокатом. Открывали дело за нелегальное пересечение, но так как я попросила убежище, то дело закрыли.

На заставе пробыли двое суток. Там мы спокойно передвигались: могли сходить в душ, выйти на улицу. Потом парней забрала «Дапамога», а я поехала в лагерь для беженцев. Подумала, смогу получить медицинскую помощь. Рассчитывала, что там находится много беларусов и украинцев, но оказалось, что вокруг были только выходцы с Востока.

У них свои правила общения. После пережитого находиться в такой обстановке оказалось непросто, поэтому я позвонила Наталье в «Дапамогу» и попросила забрать к себе и меня.

Я была в шоке, что в этот день приехала Наталья с ментором ко мне в лагерь и успокоила, что завтра же меня заберут. Мне было тяжело в это поверить после ситуации с Московией.

Но на следующий день Наталья действительно приехала и забрала меня в беларусский дом «Замок», чему я была безумно рада.

«Дапамога» оказалась не только моим спасением, но и моего сыночка. Я очень сильно благодарна фонду и лично Наталье. Я прожила в «Дапамоге» около двух месяцев, и это стало самым прекрасным временем за последние полгода.

Наталья — человек слова и дела. Хотелось бы донести до всех, чтобы не тратили свое время и нервы на BYSOL, а смело обращались в «Дапамогу».

В Вильнюсе я успокоилась, перестала постоянно плакать, начала лучше есть и буквально недели за две у меня вырос живот. Все удивлялись, как такое возможно. Первое УЗИ сделала, получается, только на шестом месяце, а анализы сдала уже на седьмом. Слава Богу, малыш у меня здоровенький.

Потом сняла квартиру, ко мне приехал любимый человек Иван и спустя время появился на свет мой сын. Это волшебный малыш, который заставил меня действовать, а не сидеть и ждать.

На родах с молодым человеком мы были вместе, все прошло отлично. Попались прекрасные акушерки.

Сейчас я живу в свободной стране и строю новую жизнь со своим маленьким сыном. Мы с ребенком получили здесь статус беженца. Здесь я не дрожу от вида полиции, не ловлю панические атаки. Сейчас я даже счастлива, у меня строится семья.