«Тогда врачи были на стороне протестующих»

Беларус вспомним, как три года назад решил взять судьбу в свои руки.

Сегодня — третья годовщина начала революции в Беларуси. 9 августа 2020-го года сотни тысяч беларусов вышли на улицы, чтобы мирно отстоять свое право на выбор собственного будущего.

Одним из них был минчанин Виталий Марокко, который в результате получил серьёзное огнестрельное ранение. Мужчину госпитализировали. После выписки беларус вынужден был бежать из страны, чтобы избежать ареста. Вместе с Виталием MOST вспоминает выборы и протесты 2020 года.

Пришло время

До выборов 2020 года Виталий работал логистом в Минке, его жена Рая — в банке. Семья воспитывала двоих сыновей, один из них учился в Польше. Виталий был аполитичным человеком, никогда не участвовал в митингах и не занимал активной гражданской позиции.

— В 2020 году накипело. Вся предвыборная кампания 2020 года складывалась таким образом, что оставаться в стороне было невозможно. Сколько можно быть в позиции «диванного» критика? Вместе с семьей мы решили – пришло время брать свою судьбу в руки и делать выбор, как жить дальше.

В день выборов на протест Виталий вышел со своим сыном, которому на тот момент был 21 год.

— После закрытия участков мы направились в школу, чтобы ознакомиться с протоколом. Мы ждали долго, но протокол так и не был вывешен. В сопровождении сотрудников милиции члены участковой комиссии покинули школу, и нам так и не удалось ознакомиться с результатами. В тот вечер был объявлен общий сбор возле стелы. Сначала мы месте с небольшой группой протестующих отправились к центру города. По мере движения количество участников возрастало. Мы вышли на улицу Кальварийская, где объединились с другой группой людей, идущих от станции метро Пушкинской. Уже тогда общая численность нашей группы составляла примерно полторы тысячи человек. Подходя к мосту на Кальварийской, нас встретили сотрудники ОМОН, блокируя единственный путь к стеле.

Силовики остановили колону. Протестующие никаких радикальных действий не предпринимали.

— Я переживал за сына и всегда старался делать так, чтобы он был в поле зрения. В один момент силовики двинулись на нас. Мы встали в сцепку и противостояли им, отбивая их атаку. Мне казалось, что они даже не хотели нас бить — были слабые удары. Неожиданно сотрудники отступили. По мере их отступления они начали распылять слезоточивый газ. В хаосе люди начали разбегаться, и тут я заметил, как мой сын убегает. Бросив всё, я пустился за ним.

Отбежав в сторону, Виталий увидел жёлтые точки на своей майке, а после почувствовал боль в руке. Подняв руку, он увидел кусок окровавленного мяса. Что произошло, мужчина так и не понял.

— Мне становилось хуже, я остановился и встал на колени. Рядом стоящие начали помогать: девушка дала бутылку с водой, парень порвал свою майку и пережал мне рану, записали время ранения. Кровотечение усиливалось. Сын удерживал пережатую рану, и от увиденной крови ему становилось плохо, он был на грани потери сознания. Мимо проезжал автомобиль. Из него вышла девушка и предложила отвезти в больницу. Когда я увидел её белый салон в автомобиле, отказался. «Дождусь скорой!» — сказал я. Мне было неудобно испортить ей салон, а крови становилось больше.

Врачи на стороне протестующих

Кто-то из протестующих набрал по громкой связи скорую, и голос в трубке ответил: «Ищите помощь на месте. Мы к протестующим не едем». Как стало потом известно, им было запрещено с 9 на 10 августа выезжать на вызовы в район стелы. Рядом стоящая девушка решила, что нужно вести Виталия через силовиков и там искать машину скорой.

— Меня подхватили и повели. Сотрудники нас не трогали и беспрепятственно пропустили. Около остановки общественного транспорта стояла скорая, вышел водитель и сказал, что не может меня взять, так как уже трое «тяжёлых» в машине и у одного из них кишки наружу. Меня посадили на парапет и там дожидались помощи.

События в больнице Виталий помнит урывками. Пострадавшего встречал огромный консилиум врачей.

— Отношение было как к своему. Мне показалось, что врачи были на стороне протестующих.

На следующий день 10 августа к Виталию в палату пришли сотрудники Следственного комитета. Он проходил в качестве свидетеля.

— Одна из сотрудниц рассказала историю, что во время протестов погиб сотрудник ОМОНа. На мой вопрос: при каких обстоятельствах это случилось? Девушка ушла от прямого ответа. Я засомневался в рассказанном.

В больнице и на реабилитации Виталий провёл два месяца. После разговора с врачом он принял решение уезжать из страны.

— Врач сказал, что меня не оставят в покое. И если есть шанс выехать на реабилитацию в какую-нибудь страну, то надо ехать. Мы с женой собрали вещи, забрали детей и поехали в Польшу. Для переезда выбрали Белосток, в этом городе нам очень помогли наши беларусы. И даже спустя три года, мы это ощущаем.

Свой бизнес

Спустя три года после событий 9 августа 2020 года семья Виталия открыла в Белостоке свою пекарню. В Польше им нужно было найти стабильный источник дохода. Польским языком, необходимым в их профессиях, супруги на должном уровне не владели. А физический труд был для Виталия невозможен: после ранения он не владел рукой. Так и возникла идея открыть пекарню. Пара продала что смогла в Беларуси, чтобы начать жизнь и бизнес в новой стране.