«В компании в Минске процветала дедовщина»

Пять историй от беларусских айтишников.

Журналисты devby.io собрали истории про то, как ожидания кандидатов разошлись с «вообще всем», кроме (в лучшем случае) зарплаты.

Android-разработчик: «Нас поставили на совершенно другой проект – старый, кривой, с кучей легаси-кода»

– В 2019-м я принял офер от продуктовой компании из Вьетнама, которая открывала офис в Беларуси. На собесе обещали: «Мы сейчас будем стартовать проект с нуля. У нас все на Kotlin, набираем двух Android-разработчиков, и вы сами будете решать, какие библиотеки использовать, какую архитектуру выбирать, какие слои, модули и все остальное».

Как потом оказалось, этот новый проект действительно существовал. Но нас обоих поставили на совершенно другой проект – старый, криво написанный, с кучей легаси-кода, который уже был в продакшене. Я понял все это, когда получил доступ к коду. В итоге мы оба ушли с «испыталки» через полторы-две недели.

Интересно, что на момент собесов компании было известно об этих изменениях. При этом даже рекрутер не знала, что получится вот такая дичь. Видимо, в руководстве посчитали, что это несущественно. Вообще непонятно, на что был расчет. Что мы придем, увидим код и скажем: «Ну ладно»? Да, сейчас в Беларуси с вакансиями все плохо, но в 2019-м стоило только поставить в LinkedIn «Open to work», и мне начинали молотить в личку десятки рекрутеров.

Тут проблема в том, что я потратил кучу времени и ресурсов, чтобы сходить на кучу собесов. У меня было 4-5 оферов из других мест с такой же или чуть меньшей зарплатой, и я отказал другим компаниям на основании информации, которая вообще не соответствовала реальности. Кроме денег там вообще все было, мягко говоря, неправдой.

Системный аналитик: «Процветала дедовщина»

– Стандартная ситуация. В 2022-м откликнулась на вакансию системного аналитика в продуктовую компанию в Минске. В действительности же там процветала дедовщина: новенькие выполняли работу типа «принеси-подай». Новые разработчики (даже уровня сеньор!) чистили систему от ненужных документов и легаси, а я занималась юзер гайдом, а не новыми фичами.

Как вышла из ситуации? Уволилась.

Full-Stack .NET Developer: «Там не то что не было .NET – там не было программирования вообще»

– В то время я был студентом третьего курса и только закончил мою первую стажировку на позиции Full-Stack .NET Developer. Мне очень нравилось программировать на этой технологии.

Опубликовал на Rabota.by резюме и запрос на позицию .NET-разработчика. Позвонила HR из минского офиса компании, входящей в «большую четверку». Компания занимается аудитом и консалтингом, но за год до этого открыла центр разработки.

Собеседование было поверхностным, без углубления в технологии. Да, они сделали пометку, что, возможно, придется работать со смежными или немного другими технологиями. Но я не придал этому значения, ведь, во-первых, мне по телефону сказали про .NET-разработчика, а во-вторых, я еще был джуном-студентом и хватался за любую возможность.

Меня приняли на работу и сразу посадили на внутренний проект – переписывать систему с PHP на .NET + JS. Джуна, практически без коммерческого опыта и без старших программистов-кодеров (там в основном работали с Magento, ABAP и т.д.)! Сейчас бы такой подход меня насторожил, но тогда я был совсем зеленым. Несложно представить, какое качество кода там было.

Спустя пару месяцев мне сказали, что пока поставили проект на паузу, так как есть место на коммерческом проекте, где я буду играть важную роль. Я обрадовался. Но оказалось, что меня туда берут «разнорабочим». В итоге все, что я делал, так это писал клиентам – просил, чтобы скинули выборки данных, которые потом использовались в анализе и разработке. И составлял планы, кого нужно пингануть на следующий день.

Вскоре меня начали подключать на другой проект. Там не то что не было программирования на .NET – там не было программирования вообще! Нужно было работать с ПО для интеграции, грубо говоря, строить API, соединяя модули и задавая параметры. Это совсем не то, что я хотел.

Тут я уже насторожился, что очередной проект, на котором я работаю, непонятно что. Мне было отвратительно открывать рабочий ноут и эту программу.

Через некоторое время я сказал менеджеру, что не хочу на этом работать. Он ответил, что я играю здесь большую роль и что позже мы обязательно поймаем .NET-проект. Нормального проекта не появилось. Мне дали второй проект, где, по заявлениям, «будет работа с JS», но приходилось просто играть роль агента поддержки и выполнять тикеты типа «поменять значения в таблице БД».

Здесь мое терпение лопнуло, и я твердо решил найти новую работу. Я пошел по собеседованиям и вскоре прошел на позицию Full-Stack .NET-разработчика, с конкретными требованиями, конкретными технологиями, полноценным техническим собеседованием и повышением зарплаты.

На старом рабочем месте долго просили остаться, приводили аргументы типа «работа не обязательно должна нравиться, главное, чтобы деньги приносила, можно переступить через себя, а вдруг твой .NET и JS скоро не будут нужны никому» и так далее. Обещали, что скоро появится много .NET в компании (ничего не появилось, кстати).

Я проработал там 11 месяцев, и по сей день меня греет мысль, что я оттуда ушел.

Разработчик: «По договору все потери компании и даже упущенная прибыль ложатся на мои плечи»

– Я переехал из Беларуси в Польшу с семьей в 2022 году. Релоцировался за собственные деньги, сам открыл ИП, сам нашел, где работать. Однажды в LinkedIn мне написала рекрутер с предложением позиции Solution Architect. Ряд собеседований был преодолен без особых усилий, неплохие условия, но всё на словах. Я расторг предыдущий договор и укатил на две недели в отпуск в ожидании выхода на новое место.

Вернувшись, я был шокирован содержанием договора (между ИП и компанией. – Ред.), который получил на подпись. Уже очень давно работаю в ИТ (скоро буду праздновать 20-летний юбилей), у меня многогранный опыт в разных проектах и компаниях, в том числе и в подписании договоров, но с таким я столкнулся впервые.

Внутри все интересное: штрафы в 50 000 злотых + 1000 за каждый день нарушения условий. Все потери компании и даже lost profit (упущенная прибыль) ложатся на мои плечи. Как и когда компания может взыскивать, не написано. И меня обязывают в течение 12 месяцев после расторжения договора не заниматься подобной деятельностью, а в течение 24 месяцев – не наниматься на работу к их клиентам. А кто их клиенты, непонятно, и это держат в секрете. А теперь давайте представим, что они оказывают услуги Google или Amazon. Значит, на 2 года мне туда вход закрыт.

И еще в течение 5 лет – хранить все тайны и секреты компании (это, кажется, не так страшно).

По факту это многолетние обязательства, которые я должен принять и соблюдать только потому, что они этого хотят. На этапе интервью про это никто даже словом не обмолвился. Я, конечно, понимаю, что, скорее всего, это подстраховки юристов и вероятность того, что эти правила будут применены, невысока. Но это все добрая воля руководства, которая может меняться, как и само руководство.

Отойдя от первого шока, я принял для себя решение не подписывать данный контракт. Но у меня есть такая возможность. А если у другого человека такой возможности нет? Конечно же, мне сказали, что я неправильно понял, но как это понимать по-другому, если все написано текстом на белой бумаге?

Менеджер продуктов, который занимается и UX-исследованиями: «Приходилось строить специальные таблички Excel с планами по проектам, чтобы отчитаться»

– Год назад я искал работу, и одна вакансия показалась мне подходящей. Это была позиция в одном из банков Беларуси (не буду говорить название). Она называлась «менеджер проектов», но по факту предлагалось заняться продуктовой трансформацией. У банка был запрос на то, чтобы внедрять продуктовые практики в работу продакт-менеджеров и Product Owner; продвигать Agile–трансформацию и развивать направление продуктовых исследований.

Собеседование проводила девушка, которая одна занималась всеми этими направлениями. Она искала двух новых людей в расширяющийся штат. Но никто не сказал, что этот человек уходит, а мы, два новых работника, будем вместо нее. Это первая проблема: меня не посвятили в планы компании.

Впоследствии всплыл еще один нюанс: мне мимоходом сказали, что это строго офисная работа. Поначалу я отнесся к этому достаточно нормально, подумал: возможно, это шанс структурировать свой режим. Но тут было как на проходной завода: как только я опаздывал хотя бы на одну минуту, мне сразу же прилетал выговор от моего непосредственного руководителя. И это было суперстранно и супернекомфортно.

На финальном собеседовании мне представили непосредственного «руководителя». И я вначале вообще не понял, кто этот человек и какая у него роль. Он мне задал буквально один-два вопроса. Я подумал: «Ну, окей, возможно, это человек, который занимается отчетностью или чем-то еще». И это была очередная ошибка, потому что с этим человеком мне предстояло работать весь год.

Это был очень неопытный специалист, которого назначили руководителем из-за его старательности. У него не было никаких менеджерских скилов, и он абсолютно не умел управлять командой, от слова «совсем».

У меня вообще с ним не сложились отношения. Основной проблемой стало противоречие между той работой, которую мы хотели делать, нашими ценностями – и жесткой, ригидной системой, которая в принципе не поощряла гибкие подходы. Она строилась на принципах постоянного контроля и микроменеджмента.

Например, руководитель не доверял ни мне, ни другим сотрудникам в их работе. Доходило до того, что мне приходилось строить специальные таблички Excel с планами по своим проектам, чтобы перед ним отчитаться.

У меня это вообще не мэтчилось с понятием Agile. Я пытался продвигать идеи «давайте мы все-таки будем идти не сверху вниз, а снизу вверх, пойдем к нашему периметру, продакт-менеджерам и продакт-оунерам и спросим, с чем они сталкиваются в своей работе и что конкретно им нужно». Но такой подход почему-то абсолютно не был близок ни моему руководителю, ни куратору. Они считали, что периметр необразованный и не знает, как правильно делать.

С зарплатой тоже вышел интересный нюанс. Я приходил с определенными ожиданиями, которые были немного выше их ожиданий, но не слишком. В нашем банке, как, впрочем, и в любом, принята система премий и окладов. Мне сказали, что будут выдавать желаемую сумму в виде премии, но не сказали, что премия выплачивается только в последующий после квартала месяц. Ну и не сообщили, что при уходе на больничный или в отпуск у тебя вычитают премию за те дни, когда ты не работал.

И еще интересно, что летом парням запрещено было носить шорты, а девушкам – нет.

Если бы я знал все это раньше, то не согласился бы на такую работу. Я хотел помогать своим конечным пользователям по периметру, а не клепать бесконечные Excel-таблицы для отчетности. Спустя год я оттуда ушел и сейчас нахожусь в поисках другой работы.

«Бизнес – живой организм, который может меняться из-за различных причин»

CEO и фаундер ИТ-рекрутингового агентства Lucky Hunter Татьяна Мельничук:

– Такие истории действительно иногда случаются, в нашей практике в том числе. Однако сразу отмечу, что, скорее всего, непредвиденная смена проекта или другое незапланированное изменение вряд ли является следствием заранее продуманного обмана со стороны компании.

Бизнес – живой организм, который действительно может меняться из-за различных причин. Может начаться война, мобилизация, эпидемия нового вируса. Это действительность, в которой мы живем, и, конечно, это может сказаться на процессах компании.

Чаще всего незапланированная смена процессов происходит в стартапах, некоторых аутсорсинговых компаниях, а также компаниях «средней руки», у которых не отлажены процессы. Крупные ИТ-компании, как правило, грамотно настраивают процессы и таких историй не допускают.

Если говорить о том, как защититься от неожиданностей в процессе найма, то лучше всего поможет задавать как можно больше вопросов нанимающему специалисту, стараться следить за всем, что происходит в компании, по открытым источникам, регулярно быть на связи с рекрутерами, при любых сомнениях сразу выяснять вопрос.

Все же напоследок отмечу, что изменение процессов чаще всего связано не со «злодейским планом» компании по обману кандидатов, а с внешними изменениями и невозможностью быстро информировать о том, что меняется в компании в силу неотложных процессов.