Экономист: Московия вернется в 90-е с талонами на продукты и пустыми полками

РФ идет по стопам Кубы.

Спустя полтора года после полномасштабного вторжения в Украину московитская экономика, которая находится под санкциями Запада, начала на них реагировать падением курса рубля.

В интервью «Главреду» московитский экономист, доктор экономических наук Игорь Липсиц рассказал, при каких условиях рубль рухнет до 150, почему Московии грозит дефицит товаров и продуктовые талоны, как в СССР, и как надолго у РФ хватит ресурсов на продолжение войны в Украине.

— Ряд экономистов в своих прогнозах утверждали, что московитская экономика может начать реагировать на войну в Украине еще с конца прошлого года. Расскажите, пожалуйста, для начала, с чем связано такое падение рубля в данное время, и за счет чего ранее удавалось удерживать курс на прежнем уровне?

Европа ввела не очень разумно сконструированные санкции против Московии с точки зрения наказания Московии за вторжение в Украину. История же была достаточно очевидная. Санкции были объявлены, а самая серьезная их компонента, эмбарго и потолок цен на нефть, были введены только в декабре, но были объявлены ранее. Поэтому было понятно, что московитская нефть будет уходить с рынка и, соответственно, покупатели рьяно брались эту нефть закупать. И поэтому был огромный повышенный спрос, который сгенерировал высокие цены, и в итоге московитский бюджет получил огромный приток валюты. 2022 год на самом деле был «золотым» годом для Московии и вместо того, чтобы ее наказать, ее поощрили огромным притоком денег. В какой-то степени это компенсировало потери золотовалютных ресурсов Московии и вышло так, что РФ получила некий валютно-финансовый подарок. Этот подарок дал некий запас, на котором Московия продержалась.

Но в декабре против РФ ввели санкции по нефти, а с февраля – санкции по нефтепродуктам, после чего поток долларов и евро стал падать, валюты стало приходить все меньше, а московитский валютный рынок по объемам стал очень маленьким. Как говорят участники этого рынка – мелким, потому что в сутки торги идут на сумму около миллиарда-полутора миллиардов долларов, что довольно мало для московитской экономики. Ну и, соответственно, предложение валюты тоже стало сильно падать после всех тех санкций, которые вступили в силу, а вот импорт раскрутился. Потому что, во-первых, нужно было больше всякого рода компонентов для военной техники, которые завозили через параллельный импорт. А на это, соответственно, нужна была валюта. Также выплачивались немалые деньги тем, кто пошел воевать, семьям за погибших и лицам с инвалидностью. Соответственно, эти деньги тоже вливались в экономику, что выплескивалось на потребительский рынок и предъявлялся повышенный спрос на импортную продукцию.

Поэтому импорт в Московии достиг таких уровней, какие у него были в 2021 году, а приток валюты резко снизился. При этом еще есть и компонента довольно большого вывода денег из Московии. По статистике, за прошедшее время из Московии вышло более 253 миллиардов долларов чистого оттока капитала. Не все из этих средств вывели московиты, но очень много вывел бизнес, погашались кредиты. В итоге вышла ситуация, когда валюты приходит все меньше, выводят много, а для импорта ее нужно еще больше. Как следствие, возник страшный дисбаланс валюты и, естественно, поскольку валюта стала дефицитной, ее цена пошла вверх. А сейчас, наконец, кумулятивный (накопительный) эффект сработал, и мы получили тот скачок девальвации, который сейчас наблюдаем.

— А на что влияет падение рубля? Правда ли, что этим падением частично нивелируется прибыль от продажи нефти, которая по сути является одним из главных наполнителей московитского бюджета?

— Да, это так. Ведь никто же не платит налохи в бюджет Московии валютой. Людям кажется, что если экспортеры получают валюту, то они валюту отдают в бюджет. Ничего подобного. Бюджет принимает только рубли, поэтому чем выше курс доллара и евро, тем больше рублей они получают за свою валютную выручку и, соответственно, больше налохов при одной и той же ставке получает с выросшей рублевой массы гопсударственный бюджет. Поэтому министр финансов РФ очень радуется обесцениванию рубля – он уже сказал, что лично на этом заработал более триллиона рублей для пополнения бюджета, и что это очень хорошо. Хотя, конечно, негативные последствия для экономики граждан мы видим. Так что да, в какой-то степени девальвация гасит падение выручки.

Но есть еще один момент – кому и за что Московия продает свою нефть и газ. Раньше РФ продавала ее за доллар и евро, то есть конвертируемые валюты, а теперь – за рупий, дирхам и юань. На юани можно практически все купить в Китае, но конвертацию юаней в доллары и евро банк Китая не разрешает. С рупиями там вообще беда, потому что банк Индии это вообще очень жестко запрещает, и поэтому получается, что выручка примерно в 39 миллиардов долларов у Московии в индийских банках, но в рупиях, которые никак не могут поступить на валютный рынок Московии, и не могут пополнить продажи и стабилизировать рубль.

— Не могли бы вы на примерах объяснить, насколько сильно это влияет? Если уменьшается нефтяная выручка, в чем это проявляется?

— Давайте разбирать. До «СВО» картина доходов московитского бюджета примерно была такой, что доходы от экспорта нефтегазовых ресурсов, природных продуктов и продуктов первичной переработки давали примерно 60 процентов всех доходов бюджета. То есть Московия жила на богатствах недр. РФ продавала какие-то переработанные продукты черной металлургии – алюминий, Уран, но не технику. Техническим экспортом, в основном, была какая-то техника атомпрома. Это приносило Московии основные доходы, а все остальное – это всего лишь 40 процентов. Даже включая пшеницу и подсолнечник.

И вот теперь этот основной источник денег подрублен. Соответственно, Московия столкнулась с дефицитом бюджета. А это значит, что возникает проблема с финансированием тех или иных расходов. Потому это падение уже привело к тому, что Минфин РФ объявил о, строго говоря, секвестре. Они не хотят употреблять этого слова, потому как секвестр – это сокращение расходов, уже запланированных в бюджете. И сейчас они придумали другой эвфемизм – фронтальное сокращение расходов бюджета. То есть речь о том, что из-за нехватки денег они будут сокращать объявленные, казалось бы, гарантированное гопсударством финансирование всех незащищенных статей бюджета. А это все, что касается обороны, силовых ведомств, поддержки Пенсионного фонда, выплат беднякам. Все остальное они собираются «резать». Пока объявлено о том, что урежут процентов на 10. Это означает урезание денег на образование, здравоохранение, науку, культуру, даже на дорожное строительство. И все это потому, что упали доходы от продажи нефти и газа.

Есть у Кремля какая-то надежда, что нефтегазовые доходы им как-то это компенсируют. Но нефтегазовые доходы – это прибыль оборонной промышленности, которая сама сформировалась из денег бюджета. Как вы понимаете, перекладывание денег из кармана в карман никого богаче не делает.

Сегодняшняя московитская экономика лишилась главного стабильного источника доходов от продажи нефти и газа в Европу, а других источников у нее особо и нет.

— А 10 процентов сокращения в масштабах нынешней московитской экономики насколько критичны?

— Речь идет о сокращении на 10 процентов расходов по номиналу, без учета инфляции. Но надо учесть, что в Московии нарастает инфляция, и она становится уже очень значимой. Даже у Центробанка, который очень аккуратно дает информацию, уже получается, что по темпам роста цен в последние месяцы Московия уже выходит на годовой темп инфляции в 12 процентов, хотя на самом деле, конечно, для граждан это еще больше. 10 процентов сокращения номинальных денежных сумм плюс 10-12 процентов инфляции будет означать, что финансирование и реальная возможность что-то купить по этим статьям составит минус 20 процентов. Это очень серьезный удар. Каждая из этих статей насчитывает по 2 с чем-то триллиона. Соответственно, по 200 миллиардов с каждой статьи срежут. А это, в общем, довольно серьезная потеря для образования, здравоохранения, культуры, науки, которые и так не процветали в Московии, а теперь просто будут погибать, потому что денег нет.

— Как сильно в будущем может упасть курс – есть ли какой-то критический предел? Условно говоря, показатель, после которого уже начнутся необратимые процессы?

— Это, конечно, очень трудно оценить, и никто сейчас вам такого не скажет. Мы понимаем, что очень высока вероятность, что рубль может провалиться до 130-150 рублей за доллар. Сейчас его немного стабилизируют, а дальше он начнет опять обваливаться, потому что никаких факторов существенного увеличения валютной выручки нету. Поэтому противопоставить спросу на валюту особо нечего, и курс рубля к доллару может дойти до 130-150.

В то, что рубль обесценится еще больше, я верю мало. Просто по общей логике при этой цене доллара и евро импорт станет непомерно дорогим, и уже никто в Московии его покупать не сможет. Он станет настолько дорогим, что просто упадет спрос на импортные товары, и импортеры перестанут завозить импортные товары для московитского рынка. Но это для потребительского рынка они перестанут завозить, а для производственного сектора будет происходить страшная история. Потому что целые отрасли экономики в РФ держатся только на импорте. Скажем, в сельском хозяйстве Московии, которое считается успешной отраслью, как бы все радуются, но более 60 процентов техники – импортные. Если ты не завозишь запчасти к импортному комбайну, ты не можешь его эксплуатировать, соответственно, остаешься без сельхозтехники и урожай собрать ничем не можешь – руками урожай не скосишь. Поэтому пытаются их всеми силами завезти, а на это нужна валюта. Если покупать очень дорогую импортную технику, то растет стоимость урожая, нужно повышать цены, и снова растет цена уже московитского пищевого продукта.

И это означает, что, конечно, потребительский рынок при курсе больше 130-150 за доллар начнет скукоживаться, а производственный сектор будет вынужден покупать валюту при любой цене. Но тогда будет очень сильно нарастать инфляция. Поэтому сейчас основная угроза московитской экономике в том, что РФ входит в эпоху галопирующей инфляции от 20 до 100 процентов год, причем скачкообразно изменяющимися темпами. Обычно при такой инфляции экономика начинает разрушаться, потому что становится невыгодно заниматься бизнесом. И тогда разумнее будет просто сидеть на складе с готовой продукцией и ничего не продавать.

Вот такие вещи могут сейчас начать происходить. Эта угроза серьезна, и если действительно курс уйдет выше 130-150, то инфляция пойдет уже за счёт московитского производства.

— А как скоро это может произойти – есть какие-то временные рамки, которые можно назвать?

— Московитская экономика может попасть в галопирующую инфляцию уже в начале следующего года – такая угроза существует. 12 процентов уже Центробанк РФ дает, а если брать независимые оценки, то Московия уже живет при очень высокой инфляции. Есть такое московитское исследовательское агентство Ромир, которое очень популярно среди московитских экономистов. Они посчитали, что с начала «СВО» цены в Московии выросли почти на 50 процентов, и с начала этого года уже более, чем на 16 процентов. Так что Московия уже живет при очень высокой инфляции, хотя люди в Московии упорно пытаются мне писать, что ничего не изменилось и цены такие, какими и были. Все это неправда – уже идет очень большой рост. Даже сейчас животноводческая часть московитского сельское хозяйства уже объявила о повышении цен практически на все виды мясных продуктов на 15-20 процентов.

Если вы представляете себе, как живет не богатая московитская семья, то это значит, что ее бюджет летит в тартарары, потому что при таком подорожании продуктов питания уже непонятно, как свести концы с концами.

Поэтому в будущем году мы ожидаем очень нехороших процессов – возможно, начнется серьезное разрушение экономики.

Гопсударство продержится – у него есть какие-то финансовые ресурсы, и оно может обирать население, а вот московитский бизнес может начать сыпаться.

И, к сожалению, появляется угроза опустения магазинов, то есть то, чего очень сильно опасаются московитские граждане. Им кажется, что этого не будет ни за что и никогда, но если будет такой дорогой импорт, то его просто не будет смысла завозить. К примеру, ты привез телевизор, поставил его на полку, а продать не можешь. У тебя нет возврата денег, и тогда полка становится пустой. И тогда пустеют сначала магазины бытовой техники, электроники, потом магазины других продуктов, в том числе пищевых. И, конечно, эта угроза неприятна для московитских граждан.

— Если речь идет, например, о военном производстве, возможны ли здесь какие-то дефициты? И сможет ли Московия при такой ситуации в экономике продолжать войну?

— К сожалению для граждан Украины, я полагаю, что Украина еще долго может сталкиваться с необходимостью защищаться и держать удар. Потому что Московия конечно (это уже всем известно и понятно) испытывает проблемы с получением электроники, но может делать какие-то более простые виды вооружений. Вот недавно вышел один из руководителей военно-промышленного комплекса и гордо сказал, что они придумали московитский аналог «Хаймарсу». Мол, мы возьмем еще советские пушки конструкции 1960-х годов, поставим их на какое-то мотошасси, чтобы они ездить могли по дорогам, и это будет наша гаубица в ответ на «Хаймарс». То есть будут, видимо, упрощаться какие-то виды оружия, будут изготавливаться более устарелые, но они все равно будут нести смерть. К сожалению, такая картина для Украины вполне реальна.

То есть на это у РФ деньги будут. Население будет беднеть, производство товаров народного потребления будет сокращаться, магазины будут пустеть, но оружие будут делать. Это как было в Советском Союзе – вы по молодости этого не помните, а мы так и жили. Магазины были пустыми, оружие изготавливались в безмерном количестве – были заполнены целые полигоны, откуда сейчас и берут танки для войны и всякого рода военных операций.

— Как на ситуацию с падением рубля повлияет вливание иностранной валюты, которое сейчас начали обсуждать? Насколько это успокоит маховик инфляции, как надолго хватит этого запаса?

— Я думаю, что задача поставлена очень простая – несколько успокоить экономику до президентских выборов. Надо помнить, что еще предстоят выборы, а народ в Московии реагирует всего на три экономических индикатора: курс рубля, динамику цен в потребительских магазинах и пустые полки. Сейчас задача состоит в том, чтобы до выборов не допустить какой-то критической ситуации по этим трем параметрам. Поэтому сейчас произошел такой ужасающий казус, когда просто вызвали людей, у которых была законно оставлена за границей валюта. Им сказали: «Вези валюту, а иначе налохи повышу». Этот шантаж – модель сегодняшнего московитского госуправления в чистом виде. Чтобы люди понимали, что такое бизнес в Московии, и наглядно показали, что такое частная собственность и рыночный механизм в РФ. А то мне все время народ говорит, что нет, у нас все, как было, так и есть. Но все разрушается и деградирует.

Валюту заставят отдать, а иначе их всех накажут. А куда денешься, если, например, ты владелец фирмы по производству минеральных удобрений, и у тебя комбинат на Кольском полуострове? Ты заложник правительства Московии и ничего сделать не можешь. Что оно тебе скажет, то ты и будешь делать, а иначе потеряешь все. Поэтому они все будут отдавать валюту. Но, конечно, это будет приводить к тому, что им самим будет трудно что-то закупать, и тогда начнут рушиться их собственные производства. Так что мой прогноз таков: в Московии будут пытаться стабилизировать курс рубля, видимо, к уровню 90. Если удастся, то до президентских выборов. А когда выборы пройдут, то дальше могут пуститься во все тяжкие, и тут уже, что называется, плакать будет поздно.

— Существуют ли еще какие-либо варианты, к которым Московия может прибегнуть, чтобы сдержать падение экономики? Некоторые предприятия Московии уже потихоньку начали переводить на военные рельсы. Как это повлияет и поможет ли как-то успокоить ситуацию?

— Мы это видим уже даже по статистике динамики по отраслям – по большинству из них отрицательные цифры. Производство снижается, как и перевозки по железной дороге в Московии. Но что касается каких-то отраслей, связанных с оборонным комплексом, то там рост может быть и 30, и 40 процентов. Но только надо помнить, что это гособоронзаказ, то есть деньги с того же бюджета. А в бюджет нужно же откуда-то эти деньги взять. Поэтому вот этот рост происходит за счёт того, что отнимаются деньги у гражданской экономики, а дальше – у населения. Поэтому картина будет, видимо, следующей: возможен формальный рост валового продукта за счет военного производства, но на фоне обеднения населения.

И вот опять мы возвращаемся в СССР. Та же картина – гигантская военная промышленность, гигантские запасы оружия, очень бедное население, пустые магазины и достаточно безрадостная жизнь.

Потому что все время зависишь от того, добудет тебе профком на этой неделе какие-то продукты питания в пятничный заказ или нет, и с четверга начинаешь спрашивать, что слышно. Знаете, это была такая очень большая развлекательная тема, каждую неделю, когда ты ждешь, что тебе привезет профком.

— То есть выдача купонов на продукты, как это было в советское время, в нынешней Московии вполне вероятна?

— К сожалению, да. В РФ, правда, система профсоюзов разрушена, поэтому не очень понятно, через кого это будут делать. Раньше в каждой организации был профком, и он был таким каналом снабжения работников. Но всякое может быть. Повторюсь, под угрозой даже сельское хозяйство. Все говорят, что в РФ выдающиеся сельское хозяйство, но оно жутко зависит от импорта.

Производства птицы зависят от поставок яиц, говядины – от поставок лекарств. Семя для осеменения коров в РФ завозят из-за рубежа. Альтернативные источники тоже не очень хороши, поэтому возникает целая проблема. И если начнутся какие-то проблемы здесь, то просто моментально сожмется само производство продуктов питания. И на все это нужна валюта, которой нет.

— Кстати, по поводу агросферы. Насколько зерновая сделка отразилась на московитской экономической ситуации?

— Слабо. Все говорят про огромное московитское сельское хозяйство, черноземы. В валовом продукте Московии сельское хозяйство – это два процента. Московия – промышленно-сырьевая страна. А сельское хозяйство – это крохотный сегмент. Чуть больше его или чуть меньше – это на страну сильно не влияет. Но это влияет на тех, кто работает в сельском хозяйстве, то есть на людей, которые там получают доходы. Вот им, конечно, становится тяжело и безрадостно. Но на всю экономику сельское хозяйство не влияет, это не такая значимая отрасль. Это для Украины сегодня была одна из важнейших отраслей, но не для РФ. Московия, в основном, промышленная держава, живущая в городах, продающая нефть, газ и прочие ресурсы. Для нее сельское хозяйство – это некая продовольственная безопасность, но не серьезный ресурс экономики.

— Если говорить о падении экономики, возможна ли ситуация, при которой на фоне галопирующей инфляции, в Московии по сути не будет каких-то определенных сфер экономики и они просто сами по себе исчезнут?

— Все может быть. Попытаюсь привести вам простой пример. Если мы берем сельское хозяйство, то доля импортной техники в нем составляет 60 процентов. И заменить ее нечем. Совершенно поразительная картина по этому году – идет безумная кампания импортозамещение, чиновники кричат на всех углах, что мы сейчас все импортозаместим. За первые четыре года импорт иностранной сельхозтехники в Московии вырос на 43 процента. Агрокомпании из последних сил, на последние деньги завозят импортную технику, потому что иначе просто им грозит конец бизнеса.

Если мы берем такую гигантскую отрасль как добывающую промышленность, то там практически 80 процентов всей техники импортные. И заменить это невозможно, поскольку организовать производство машин для добывающей промышленности в Московии невозможно. Это настолько огромные деньги – есть даже расчеты, по которым это около 27 триллионов рублей. То есть примерно весь годовой бюджет Московии. Таких денег просто нет. Если, соответственно, техника выходит из строя, то как будет работать добывающая промышленность? Да никак. Если у тебя сломался экскаватор, и «на приколе» стоят сломанные грузовики, то что ты можешь поделать?

Сейчас это происходит в московитской гражданской авиации. Она сыпется – вы, наверное, знаете, что отменяют рейсы, идут задержки. Все это происходит, потому что нет запчастей. А своих самолетов нету – за прошлый год в Московии собрали два больших пассажирских самолета. Два! Все это – катастрофа, в которую РФ сама себя загнала.

— Что, по-вашему, может происходить в Московии, если, условно, говоря холодильник победит телевизор? Какие процессы в обществе это может запустить?

— Ничего. Если сломается холодильник, московиты выкопают погреб и будут там хранить продукты питания. Исчезнут продукты в магазинах – вскопают землю на садовом участке, будут сажать картофель и кабачки. К сожалению, такой вариант вполне резонен. Хотя кажется, что Московия – чрезвычайно урбанизированная страна и основная масса населения, более 70 процентов, живет в городах, но при необходимости все вспоминают, что можно картошечку посадить. Деревень брошенных много, так что в этом смысле будет происходить обнищание. И это, к сожалению, уже будет не обеднение, но все равно народ будет терпеть.

Потому это только красивый лозунг о том, что холодильник победит телевизор. Ничего не произойдет – московитский народ будет терпеть, страдать, мучиться. Гордиться тем, что он страдает и мучится, хвалить себя за то, как он хорошо страдает и мучится, как он выдерживает все эти мучительные ситуации, но ничего не будет происходить. Просто будет некая ситуация непрерывного ухудшения жизни. И это может длиться очень долго, десятилетиями.

Я всегда говорю – посмотрите на Кубу и то, как она живет с 1959 года. Куба непрерывно беднеет. Ее поддерживал Советский Союз, но потом перестал, когда распался. И что толку? Куба – убогая, нищая страна. Если вы когда-нибудь видели съемки с улиц Гаваны, то это довольно безрадостная картина – обшарпанные старые американские автомобили, старые дома, которые чудом еще не развалились, карточки на продукты питания. Все развалилось – нищета, убожество, проституция. Больше ничем жить нельзя, но живет. И режим сохраняется тот же. 64 года режим живёт, и он не рухнул после смерти Кастро. Все говорили, что Кастро умрет, начнутся реформы, Куба двинется к союзу с США. Но ничего не произошло.

Так что население в РФ будет беднеть – жизнь будет тяжелой. Еще, конечно, страшная история в том, что Московия будет очень быстро пустеть от населения. Демографические перспективы ужасающие, а сейчас они стали еще хуже. Потому что мы уже видим сильный спад рождаемости. Она и так-то была не сильно высокой на фоне смертности, а теперь и подавно. При этом смертность будет расти, потому что, опять же, начинаются проблемы с лекарствами и медициной. В пожилом возрасте, знаете ли, без лекарств найти долго не протянешь. Лекарства исчезают – одна за другой компании уходят из Московии, перестают разрабатывать лекарства. Завозить лекарства тоже становится все труднее и дороже, ломается потихонечку медицинская импортная техника, которую в Московию в обильные годы завезли в немалом количестве, все эти знаменитые томографы. Вот это все, конечно, будет вести к росту смертности при падении рождаемости. Поэтому, к сожалению, прогнозы, которые были до этого, будут превышены. Раньше, когда я давал эти прогнозы, народ в Московии очень на меня сердился – мол, вы даете какие-то самые страшные прогнозы. А в демографических прогнозах один из вариантов, самый пессимистический, был в том, что к концу века в Московии останется от 90 до 100 миллионов населения. Но граждане говорили, что такого быть не может, мол, к нам приедут люди из республик Центральной Азии, мы еще как-нибудь воспрянем, дети начнут рождаться пачками. Ничего этого не будет, потому что сейчас картина такова, что людям из Центральной Азии не очень интересно ехать в Московию при таком обесценившемся рубле. Какой смысл приезжать работать в Московию – лучше поехать работать в Дубай, Катар, Пакистан, Индию (если найдут работу) или в Китай. Поэтому в этом смысле Московии столкнется с неожиданной для себя проблемой, что и работников не особо из Центральной Азии привезешь. А своих нет – в Московии уже возник дефицит рабочих рук и безработица. Потому что кто-то ушел воевать, кто-то сбежал из страны, кто-то ушел в теневую экономику и спрятался в лесах – чего только сейчас не наслушаешься от людей. Поэтому будет идти долгое, унылое и неостановимое обеднение. Это ужасная картина, но обратить этот процесс практически нереально – ресурсов уже нет.

— Если все будет идти по такому сценарию,то в принципе, как это произошло в свое время с Советским Союзом, развал Московии возможен при таких условиях?

— Распад Московии как распад СССР? Всякое может быть, но это зависит от денежной ситуации. Все-таки когда распадался СССР, главных факторов было два. Первый – желание многих народов выйти из-под гнета Москвы. Это был такой национально-освободительный мотив, и он был силен. А второй мотив был денежный. Советский Союз времен Горбачева – это очень нищая страна в прямом смысле слова, у нее было очень плохо с деньгами. Если помните, именно поэтому в свое время отобрали все деньги Сбербанка, потому что был непокрываемый дефицит бюджета. То есть страна была банкротом, и поэтому поддерживать союзные республики без этого уже не получалось. И какой тогда была выгода оставаться в составе СССР? Поэтому страна распалась на кусочки и стала одной Московией вместо большого СССР.

Сейчас, конечно, нет таких национально-освободительных мотивов в Московии. Но что будет, если исчезнут трансферты из центрального бюджета (а очень многие московитские регионы дефицитные, то есть их региональный бюджет с дефицитом). Там не хватает денег на то, чтобы жить и оплачивать коммуналку, чтобы дома отапливались, улицы освещались, чтобы можно было убирать снег и мусор. Денег не хватает и идут переводы из федерального бюджета. Если будет очень тяжелая ситуация федерального бюджета, сможет ли он давать деньги в региональные – неизвестно. Вот тогда может быть всё, что угодно. Не будет национальных мотивов – будет идея. Мол, зачем мы вообще в Москве хоть какие-то деньги отдаём, лучше нам все деньги оставить у себя и развиваться самим. Но распад страны с ядерным оружием на её территории – это страшная картина не только для Московии, но и для всего мира. И насколько я так понимаю, и США, и Европа не хотели бы этого варианта.

То есть они, все-таки, конечно, придавливают Московию, но не до конца. Потому что все боятся, что если рухнет центральный режим и Московия распадется на регионы с региональными криминальными группировками, то кто будет контролировать базы стратегических ракет с ядерными боеголовками – никому неведомо. Шансы, конечно, существуют, но я их пока оцениваю не слишком высоко – для этого Московия должна полностью обанкротиться. По крайней мере, на ближайшие пару лет запас финансовой прочности у московитского гопсударства есть. Что будет с 2026 года – сказать не может никто.

— Уточню – пока у Московии сохраняется этот запас, то она также сможет войну против Украины?

— К сожалению, да. Эти варианты рассматривал. Я, как и многие экономисты и политологи считаю, что наиболее реальный вариант – корейский. То есть прекращение активных боевых действий по какой-то линии разделения с возможными перестрелками, периодическими военными конфликтами, с невозможностью мирно жить вдоль этой линии разделения границ. Все остальные варианты – это боевые действия, военные столкновения на долгие годы, с огромными жертвами до исчезновения всех молодых мужчин. Это страшная история, и я думаю, что скорее всего будет реализован корейский вариант. Он безрадостный для Украины, я понимаю, но он безрадостный и для Московии тоже.

Это застойный конфликт, в итоге которого и Московия навсегда станет убогой страной, и Беларусь станет нищей страной. И к сожалению, и Украина не сможет расти, потому что она будет тратить слишком много сил на поддержание военного баланса. К сожалению, с 24 февраля прошлого года все три славянских народа попали в огромную беду. И то, как они из этой беды выйдут, пока вам никто не скажет.

— Вы привели пример Кубы, где даже после смерти Кастро режим продолжает идти по прежнему сценарию. В Московии такая же ситуация возможна после смерти Путина?

— Думаю, что да. Потому что я как экономист все время пытаюсь понять, могут ли появиться какие-то иные силы группировки, которые выберут какую-то другую внешнюю политику, экономическую политику. Я не могу утверждать, что я знаю Московию до каждой клеточки и до каждого человека, но то знание, которое у меня есть за 70 лет жизни в Московии и ее изучения, как профессионального экономиста, я не вижу сил, способных существенно изменить политику Московии. Я вижу угрозу криминально-гражданской войны в Московии. То есть передел собственности, как в 90-е годы, когда разные группировки будут пытаться друг у друга отнимать какие-то выгодные активы. Вот эта история возможна. А насчет того, появится какая-то светлая сила, которая решит изменить экономическую политику, восстановить отношения с миром, выплатить какие-то компенсации Украине, то мне пока трудно это представить. Потому что я не вижу никаких группировок – каких-то социальных сил, которые могли бы это сделать.