Владимир Фесенко: В связи с отставкой Суровикина возникла еще одна интрига

Ситуация среди московитских спецслужб накалена.

Глава Кремля Путин тайно заменил опального генерала Сергея Суровикина, который возглавлял Воздушно-космические силы Московии, на генерала Виктора Афзалова. Почему об этом решении нет никакой официальной информации? Какая судьба может ждать Суровикина?

На эти вопросы сайту Charter97 ответил известный украинский политолог, глава Центра прикладных политических исследований «Пента» Владимир Фесенко:

— В данном случае сошлюсь на московитские источники, ведь там судьба Суровикина (куда он пропал, почему о нем ничего не известно) вызвала определенный ажиотаж. Прошло уже два месяца с момента пригожинского мятежа, и именно Суровикин, пожалуй, единственный заметный и задействованный субъект тех событий, судьба которого была неясна.

Некоторые московитские источники, на мой взгляд, довольно образно и точно описали, почему об этом генерале ничего не говорили. Версия такая: в Кремле начали творчески использовать китайский опыт. Имеется в виду недавняя ситуация, типичная для Китая, когда похожим образом на месяц пропал из публичной сферы министр иностранных дел. Никто не знал, что с ним случилось, а потом появилось решение о его отставке.

Министром же иностранных дел стал человек, который занимал этот пост ранее — Ван И. Он в партии курирует внешнюю политику, теперь вернулся на пост. Прежний же министр исчез и никто не знает, что случилось, почему его убрали — тишина. Что-то похожее есть и в истории с Суровикиным.

Если же оценивать более серьезно, почему используется такая тактика умалчивания, мне кажется, что это связано с тем, что Путин избегает конфликтов с людьми, у которых есть силовой ресурс. Он не пошел на прямой конфликт с «вагнеровцами» и самим Пригожиным, хотя они совершили мятеж. Пусть не против Путина, а Сергея Шойгу, однако он опасается их репрессировать, ведь неизвестно, чем это может закончиться. А вдруг начнут сопротивляться и их поддержат сторонники.

— Как бы вы оценили настроения в генеральской среде РФ?

— Настроения в генеральной среде очень неоднозначные. Как оказалось, у Пригожина было немало сторонников, хоть и неявных. Самое главное, что были люди, которые не скрывали своего негативного отношения к Шойгу и Валерию Герасимову. Такие люди проявились, например — генерал Иван Попов, которого сняли с командования 58-ой армией, когда стало очевидно, что он тоже становится популярной фигурой. Его от греха подальше отправили в Сирию. Не сняли, не отправили в отставку, а направили подальше.

Видимо, с Суровикиным похожая история. Повторюсь, посадить его в тюрьму — сделать жертвой. Как-то репрессировать? А вдруг это вызовет недовольство среди генералов. Вот Путин и решил сохранять тишину, интригу, избегая определенности.

Это, кстати, был и тест того, как будут реагировать на это решение: защищать, требовать его реабилитации или публичной демонстрации. Или эта тактика сработает, а про Суровикина потихоньку начнут забывать. Тогда его можно будет отправить либо в отставку, либо на какую-то малозначащую должность, где он не будет иметь никакого влияния. Это такой мягкий способ замалчивания персональной проблемы так, чтобы не возбуждать недовольство и конфликты в военной среде. На мой взгляд, это самое логичное объяснение молчания вокруг Суровикина.

Интересно, что в связи с информацией по Суровикину возникла еще одна интрига.

— Какая?

— Она касается уже другого человека. Дело в том, что первыми новость об увольнении Суровикина с должности главы Военно-космическими силами сообщил «иностранный агент» Венедиктов и псевдоопальная Собчак. Это тоже у многих вызвало недоумение: как же так, ведь и Дмитрия Пескова нет?

Вот мы с вами говорим про Суровикина, о котором два месяца не было ничего известно, а тут появилась неофициальная информация об его отставке. Теперь же неожиданно, на ровном месте, появилась информация об исчезновении Пескова. Пресс-секретаря президента Московии не видно уже почти месяц. Скорее всего, он в отпуске, но тем не менее. Эта тактика умалчивания сразу же создает некую интригу.

— Как сейчас, спустя несколько месяцев, вы оцениваете последствия бунта Пригожина?

— К слову, снизился, но остается достаточно высоким уровень поддержки Евгения Пригожина среди московитов. По разным данным, около четверти московитов продолжают ему симпатизировать. Скажу, что это настораживающая тенденция для Кремля. Видимо, это тоже одна из причин, почему Пригожина оставляют «на орбите» и показывают его лояльность к Путину. Это делается для того, чтобы сохранять, скажем так, общественную стабильность.

Самое главное влияние пригожинского мятежа проявилось не столько на массовом уровне, на простых московитах, сколько на элитах. Элиты увидели, что возможно изменение власти таким путем.

Сценарий, который считался маловероятным и даже фантастическим, оказался реализуем. Как говорил, например, известный московитский политолог Валерий Cоловей: «Какой дворцовый переворот, если у этих людей нет доступа во дворец». Оказалось же, что попытку мятежа могут совершить люди из путинской команды, имеющие доступ не только во дворец, но и свой собственный силовой ресурс.

Думаю, это стало таким прецедентом. Элиты увидели, что ситуация может меняться очень неожиданно, быстро. Все обратили внимание, что когда мятеж произошел, то Путин оказался в ступоре. Проблему разруливали другие люди.

Это оказало влияние не только на московитские элиты, но и на партнеров Путина за рубежом. В частности — в Китае, Иране и некоторых других странах.

Все это не означает, что в Московии завтра будет какой-то новый переворот (хотя предположений об этом много). Отмечу, что противоречия, которые проявились в этот период при Пригожине, не разрешены. Осталась проблема недовольство Шойгу и Герасимовым в военной среде и среди генералов. Если их не снимут, то кто знает. Может быть еще какая-то новая попытка, если не мятежа, то внутренних конфликтов. Остаются и противоречия между различными московитскими силовыми структурами.

Многим не понравилось усиление Золотова и Росгвардии. Остаются противоречия между ФСБ и военными, ФСБ и Росгвардией. Вот эти проблемы потенциально опасны. Московитская политика на уровне элит стала менее консолидированной. Она сейчас, как минное поле. Все ожидают, что где-то может взорваться, но никто не знает где.