Генерал Лопатик: «И через 16 лет находят убийц. Меня это радует...»

Накануне годовщины со дня исчезновения бывшего министра внутренних дел Юрия Захаренко газета «Народная воля» взяла интервью у бывшего начальника Главного управления криминальной милиции Николая Лопатика.

В свое время генерал Лопатик написал на имя главы МВД Владимира Наумова рапорт, в котором изложил, кому и когда экс-секретарь Совбеза Беларуси Виктор Шейман дал указание уничтожить лидеров оппозиции Юрия Захаренко, Виктора Гончара и бизнесмена, общественного деятеля Анатолия Красовского. После этого генералу пришлось оставить свою должность.

— Николай Иванович, отлично выглядите. Дачная жизнь Вам на пользу...

— Выгляжу, конечно, уже не так хорошо, как хотелось бы. Раньше морально-психологически и физически мог выполнить огромный объем работы. А сейчас уже не то...

Что касается дачи — у нас тут действительно хорошо. Отсюда и уезжать не хочется. И жизнь у меня хорошая. Я мечтал выспаться. И чтобы никто не трогал...

— Значит, мечты сбылись?

— Безусловно.

— А теперь о чем мечтаете?

— Главное, чтобы не болело ничего.

— Без милицейской работы не скучаете?

— Нет. Я, видно, переработался. Поэтому даже не вспоминаю о ней. Хотя жизнь заставляет встречаться и с операми, и с участковыми. И ведут они себя порой не так, как мне бы хотелось. Я вообще как-то разочаровался в новом поколении, но это, видимо, уже старческое брюзжание... Мне не нравятся определенные действия молодежи, которая сейчас работает в органах внутренних дел. А может, и я такой же был когда-то... Но что-то ж они раскрывают. Иногда даже рад за них. Мне иной раз сообщают о раскрытии тех преступлений, которые ранее мы не смогли раскрыть.

Когда-то я мечтал создать подразделение, которое будет заниматься раскрытием так называемых преступлений прошлых лет. Это тяжкие преступления, которые зависают, потому что мы не сумели их раскрыть в то время: или не сообразили тогда, или невозможно было это сделать в силу разных обстоятельств. А сейчас вот, через 16 лет, появляется нужная информация. Следователи ведь работают по старым преступлениям, и информация накапливается — ее только найти надо...

Есть старые оперативные дела, которые я еще вел, справки писал. За последние шесть лет (я ведь уже седьмой год не работаю) уже несколько таких дел ребята раскрыли. А все по-тому, что подразделения создали такие. И занимаются делами прошлых лет очень хорошие опера. Кому-то своей работой радость приносят, ну а кому-то — огорчение. Я всегда говорил, что у человека душа будет болеть, если он убил. Даже если он законченный преступник, даже если не однажды совершал преступления. А раз душа болит, значит, надо его подтолкнуть чуть-чуть, и он все расскажет. Чтобы сбросить с себя груз этот. Так и происходит...

Не очень люблю информацию о том, что кого-то из МВД посадили или сняли с должности. Для меня огорчительно все это...

Я считаю, что прожил серьезную милицейскую жизнь. Все взвесив и оценив, понял, что у меня была счастливая милицейская судьба. Тяжелая, конечно... И в итоге, как наш бывший министр Сиваков говорил: выжмут тебя как лимон и бросят.

— Так и вышло?

— Безусловно. Но это ж сам захотел — сам получил. Надо было не лезть туда, наверх. Можно было внизу тихонько работать... Но вот захотелось покомандовать, какие-то свои штучки в жизнь претворить...

— Не жалеете, что полезли наверх?

— Нет. Думаю, мне повезло со временем, в котором я работал. Мной мало кто командовал, я сам свое дело делал, и так, как хотел. После развала Советского Союза мы с коллегами создавали какие-то инструкции, фундаментальные в нашей работе. И все они остались до сегодняшнего дня, фактически мало изменившись. Значит, у нас опыт был хороший, о чем мы даже и не подозревали (смеется).

Я ни на кого не обижаюсь. А что заболел... Думал, что железный, оказывается — нет. Грохнулся я здорово, конечно...

— Вы имеете в виду болезнь, несколько очень серьезных операций?

— Да. Но ничего — я физически много работаю сейчас.

— Поэтому так замечательно и выглядите (тьфу-тьфу)...

— Я прожил милицейскую жизнь и ни разу не был ранен. А сейчас хирурги мне утворили — в грудной клетке и животе уже дырок и разрез отсюда и досюда. Но в жизни мне везет на хороших врачей. Очень благодарен кардиохирургам — Вячеслав Алексеевич Янушко мне делал операцию. До сих пор помню его руки... Благодарен ему и его бригаде безмерно — они поставили меня на ноги. У меня же было два инфаркта. Один случился в 1991 году, второй — в 1992 году. И оба 16 ноября.

— Роковая дата...

— Первый случился на работе. В воскресенье пришел, надо было что-то сделать и свалился. Последние годы были очень тяжелые в эмоциональном плане...

Еще хочу сказать большое спасибо врачам-онкологам — Олегу Григорьевичу Суконко, Сергею Анатольевичу Красному.

А если говорить о работе, то я практически первый опер, который получил генерала. Я ведь всю жизнь на оперативной работе. 35 милицейских лет промелькнули как один день...

Успешной карьерой я, конечно, обязан своей жене. Это она все обеспечила. Но я это только недавно понял.

— Серьезно?

— Да. Можно сказать, что я, когда вышел на пенсию, второй раз женился. Раньше было как: работа, командировка, пришел, поел, снова ушел. И мало как-то задумывался над обеспечения дома. А оказывается, это так много значит... А вот когда уже стали жить каждую минутку друг с другом, оказывается, так притираться надо было... Я не шучу: будто второй раз женился. Это, кстати, для многих серьезное испытание — быть все время вместе. Но притерлись, Валентина у меня молодец! Так и живем: друг друга окружаем теплом, любовью, заботой и радостью. Я если что-то делаю, то с ней всегда советуюсь. Может, и сам бы сделал, но все равно иду к ней спросить: так или не так.

— Вам с женой, конечно, повезло: умная, красивая, веселая, мудрая.

— Да. Хотя ей со мной непросто было, пришлось потерпеть. Но зато теперь грядки ей эксклюзивные делаю. Таких ни у кого нет!

— Покажете?

— Обязательно. Я вообще обожаю быть на даче. Люблю утром посмотреть, как цветок расцветает, могу и поздороваться с ним. Люблю, когда солнце всходит, когда сорока щебечет... А у кого слабые нервы, я бы рекомендовал смотреть на траву: как она переливается, как блестит на ней роса. Это успокаивает. А как здорово босиком по росе!.. Кстати, чтобы трава была ровненькая-ровненькая, ее надо обязательно через 10 дней стричь...

Мне всегда хотелось оценить красоту природы. Бывает, едешь в командировку — например, в Мозырь, и кто-то говорит. "Посмотри, какое прекрасное место!" Ты две-три минуты посмотрел, а потом тебя отвлекли. Прелесть окружающей тебя действительности невозможно понять с занятой головой. А вот спокойно, без суеты — совсем другое дело. Поэтому мы с апреля и практически до ноября живем на даче. Люблю ходить в лес за грибами. И картошку выращивать — я ее сам сажаю. Своя собственная картошка гораздо вкуснее покупной. Я как-то даже подсчитал: чтобы съесть картофелину, мне надо ее перед этим 12 раз в руки взяты посадил, выбрал, просушил, перенес в подвал, перебрал, ну и так до следующей посадки. Она как золотая получается.

Поймите правильно: у меня нормальная пенсия, нам с женой и кошкой хватает на жизнь. Просто мне нравится сам процесс...

Поэтому нет, я не скучаю по работе. Хорошо отдаю себе отчет, что я уже не справился бы...

— А преподавание? У Вас же столько бесценных знаний, опыта...

— У меня, оказывается, такой дурной характер... Уволившись из МВД, я пришел работать в Академию милиции. У меня даже в трудовой книжке последняя запись — профессор Академии МВД. Мне и кабинет дали, и приняли прекрасно, условия все создали, какие надо. А то, что я хотел преподавать, — не дали. Сказали, что есть программы, утвержденные Министерством образования, и все лекции должны быть в их рамках. И у меня, честно говоря, запал пропал... И я ни одной лекции не прочитал и ушел...

Я, например, выступаю против тестов. И если бы вел курс или группу, экзамены и зачеты принимал бы только лично. Живое общение с преподавателем, экзаменатором — это ведь на всю жизнь останется... Рано или поздно все равно, мне кажется, вернутся к экзаменаторам...

Ни на кого не обижаюсь, никого не осуждаю. Но идти в МВД и что-то спрашивать, интересоваться... Не хочу. Как отрезало.

— Николай Иванович, а с уже бывшим министром внутренних дел Владимиром Наумовым отношения сейчас поддерживаете?

-- Нет.

— А как Вы к нему чисто по-человечески относитесь?

— Нормально отношусь. Я ко всем нормально отношусь.

— Говорят, Наумов довел МВД до ручки...

— Время такое. Он сам по себе старательный. На мой взгляд, в МВД плохое время было при двух министрах-вояках.

— Это Вы Агольца и Сивакова имеете в виду?

— Да. Хотя мне при них даже очень хорошо было: они ни черта не понимали в моей работе. Я что хотел, то и делал...

Мне, конечно, нравилось с тем же Агольцом иногда чай пить, разговоры за жизнь разговаривать. А Сиваков когда-то у меня спрашивал, что такое криминология, а сейчас сам преподает эту науку. Смешно...

Но это время для МВД было потеряно. Если бы профессионалы работали, то лучше были бы дела у МВД...

— А какой министр внутренних дел, на Ваш взгляд, сегодня нужен Беларуси?

— Я — за профессионала. Должен быть милиционер.

Мне, например, не нравится, что многих профессионалов из уголовного розыска (и не только) без сожаления отправили на пенсию. Теперь кто в банке работает, кто бизнесом занимается, отдельные богато живут. А ведь эти люди много еще могли отдать государству. Самое главное, что они могли повести за собой молодежь. Мне тяжело узнавать, что какой-то райотдел возглавляет 35-летний начальник. Ну что он о жизни знает?.. Я не понимаю, как в угрозыске может не быть пожилых оперов. Я помню, как сам пришел лейтенантом, и меня приняли под свое крыло два опера-фронтовика. Я свою работу делал и их, но именно они научили меня работать так, как надо.

В Партизанском районе до недавнего времени не хватало 18 участковых. Я всегда говорил, что на 3000 человек должен быть один участковый, а лучше — один на 1000. Сколько бы бед тогда снялось!..

А еще меня удивили слова Владимира Наумова по поводу взрыва возле стелы, который произошел в прошлом году. Он сказал, что мы не способны сейчас сами это дело раскрыть, нам необходима помощь российских и других специалистов. А как же ты, министр, тогда работал, если не сохранил ядро профессионалов, которые должны заниматься подобными делами? Ты как министр должен предвидеть, что сейчас может быть тихо-тихо, а потом где-то как рванет... Вообще, нам повезло: за последние десятилетия ни крови, ни разборок крупных. Так, по мелочи... И все равно не стоило разбазаривать угрозыск. Это даже ведь не розыск разбазарили, а информацию. А кто владеет информацией, сами знаете, чем владеет...

— А что Вы по поводу минского взрыва думаете? Разные ведь версии ходят...

— Сработало "ЦРУ" прекрасно, вопросов нет. Это мое мнение. Кстати, у меня после взрыва тоже пытались отпечатки пальцев взять.

— Согласились?

— Нет. Но не потому, что не хотел, а потому что, во-первых, вызвали повесткой, не зная, кого вызывают. А во-вторых, в такой свинарник пригласили! В Партизанский РУВД людей тысячами приглашают откатывать пальцы, но приглашают в такой бардак! Так делать нельзя. Поэтому я там психанул, а майор мне еще замечание сделал: мол, генералы нервные стали. Я ему ответил: станешь генералом, тогда поймешь.

Я бы в таких ужасных условиях запретил людей принимать — это же подрывает авторитет милиции! Я знаю, что такое отпечатки пальцев брать — это эмоционально сложно. Это воздействие на личность. Я бы кабинет дал, посадил бы там симпатичную девочку, которая бы заполняла бумаги, обязательно умывальничек должен быть, мыло, полотенце — руки потом вымыть...

Отсутствие этих элементарных вещей меня по-настоящему возмутило!

Еще возмутился, когда опер после взрыва пришел проверять мой гараж. Спрашиваю: а что вы будете проверять? "Секрет. Я знаю, что мне надо найти". Ладно, у меня в гараже идеальный порядок, а у соседа что он будет проверять, там все так завалено, что не пройти! Я этому оперативнику так и сказал: все ваши секреты я уже описал в инструкциях, которые вы, видимо, до сих пор не прочитали: тактика осмотра, тактика распознавания…

Еще домой приходили, просили ответить на вопросы анкеты, связанной со взрывом. Я спрашиваю: вы хоть знаете, к кому пришли? «Нет». Я 35 лет работал с информацией, и если бы что-то знал, то наверняка бы утаивать не стал…

Непрофессионализм некоторых сотрудников органов внутренних дел меня просто бесит.

- Вы говорите, что радуетесь, когда раскрывают преступления прошлых лет. А почему до сих пор не поставлена точка в деле Евгения Миколуцкого?

-- Кто вам сказал такое?

— Ну ведь не нашли же убийц!

— Мы нашли убийцу. Но я его, получается, и угробил. Может быть, это была моя профессиональная ошибка. Сам по себе Валерий Ткачев был суперпрофессионалом. И с ним работать было не подарок. Я поработал с ним только три часа. И через трое суток он повесился.

— Может, жестковато работали?

— Нет. Просто встретились два профессионала. И поняли друг друга. Напоследок он мне сказал: я все расскажу, но вам будет тошно от моего рассказа. Моя ошибка в том, что я не до-давил его до конца, а отпустил в камеру. А он как профессионал не решился рассказывать. Решил, лучше уйду из жизни, но не расскажу. Это моя ошибка была... Я настоял тогда, чтобы прокуратура возбудила уголовное дело по факту смерти Ткачева, потому что были измышления, будто его убийство было подстроено. Дело возбудили ив итоге сказали, что ничьей вины в его смерти нет. Но я все равно виню себя. Было бы, конечно, интересно довести его до скамьи подсудимых. Этим делом я жил. Безусловно, Ткачев дал бы подробности, потому что проводки замыкал не он сам, а его помощники. Но я не сумел доказать, кто именно — не хватило именно его информации. Вот на таком уровне мы и остановились...

Дело об убийстве Миколуцкого вел прекраснейший следователь Александр Александрович Мотульков. Под его руководством работала группа суперпрофессионалов. Конечно, много было негатива в этом деле. Но у меня совесть чиста. И государство сделало все, что надо. Просто время было такое непростое, когда гибли люди...

Уголовное дело не обязательно должно быть раскрыто так, чтобы людям было что пока-зать. Должны профессионалы решать, раскрыто оно или не раскрыто.

— Не можем не задать вопрос о громких исчезновениях. Эти дела, на Ваш взгляд, раскрыты профессионалами или нет?

— Конечно. Но про эти дела говорить не буду. Все, что знал — забыл.

Хотелось бы, чтобы в нашей стране было как можно больше людей, которые болеют за свой народ, которые любят свой народ. Чтобы вокруг меньше ссорились. И самое главное — чтобы у нас не было крови. Чтобы не стреляли. Не убивали. Не резали. Чтобы рождались хорошие дети, а хороших детей по пьянке ведь не сделаешь...

— А Вы сами совсем не пьете?

— Больше 100 граммов — нет. Мой организм не принимает спиртное. Один раз только было, когда меня Аголец споил. Я тогда просто не знал, как военные замачивают генеральские погоны. И попался на этом. Это было 4 марта, как раз на День милиции. Мне налили бокал водки — граммов 350. Я думаю, ну, выпью, не свалюсь. И не знал традиции, что ставить пустой бокал на стол нельзя. Поднялся какой-то российский генерал-полковник, говорит, ах вот ты какой, мало, значит, тебе! И мне еще один бокал налил. Пришлось выпить. Утром мне помощник Агольца большой стакан кефира принес...

— Николай Иванович, Вам, оказывается, есть что вспомнить. Да и рассказчик Вы хороший. Может, мемуары стоит написать?

— Да ну! И потом, не простое дело, обязательно должен помогать кто-то. Мои мемуары — это мои в том числе и еще не раскрытые дела. Видите, и через 16 лет находят убийц. Меня это радует...

Жизнь продолжается.

РАПОРТ ГЕНЕРАЛА ЛОПАТИКА

Министру внутренних дел Республики Беларусь генерал-майору милиции В.В.Наумову

Докладываю о том, что мною получена информация следующего содержания: в апреле 1999 года Шейман В.В. дал указание зам.министру внутренних дел Сивакову Ю.Л. допустить в СИЗО № 1 ГУВД Мингорисполкома командира СОБРа Павлюченко во время исполнения процедуры расстрела приговоренного к этой мере наказания и последующим действиям по его захоронению. Сиваков Ю.Л. данное указание передал начальнику СИЗО № 1 Алкаеву О.Л. Павлюченко к процедуре был допущен.

6 мая 1999 года Шейман В.В. дал указание Сивакову Ю.Л. выдать пистолет, которым приводится в исполнение приговор о смертной казни, Павлюченко. Сиваков Ю.Л. дал указание Алкаеву О.Л. выдать хранящийся у него пистолет Павлюченко, что Алкаев и исполнил. В данное время Шейман В.В. дал указание Павлюченко физически уничтожить бывшего министра внутренних дел Захаренко Ю.Н. Информационное обеспечение местонахождения Захаренко для действий Павлюченко было обеспечено спецподразделением Васильченко Н.В., задание на которое ему также дал Шейман В.В. через своих сотрудников. Акцию захвата и последующего уничтожения Захаренко было произведено Павлюченко, командиром роты СОБРа, и командиром 1-й роты спецназа и четырьмя его бойцами. 8 мая 1999 года пистолет Павлюченко сдал Алкаеву. По аналогичной комбинации 16 сентября 1999 года Павлюченко провел акцию захвата и уничтожения Гончара В.И. и Красовского А.С. Место захоронения трупов Захаренко Ю.Н., Гончара В.И., Красовского А.С. спецучасток последних могил на Северном кладбище.

Начальник ГУКМ МВД генерал-майор милиции Лопатик

Министру внутренних дел Республики Беларусь генерал-майору милиции Наумову

РАПОРТ

Докладываю, что, являясь руководителем «специальной группы по приведению в исполнение смертных приговоров», познакомился с командиром «СОБР» Павлюченко Дмитрием при следующих обстоятельствах:

В конце октября 1999г., а точнее 22.10, по приказу (устному) бывшего министра МВД Сивакова, переданному через начальника КИН МВД Кадушко(?) С.А. мною был допущен к присутствию при исполнении приговоров командир «СОБР» Дмитрий Павлюченко. Цель его присутствия мне непонятна и неизвестна. Мне о ней никто ничего не говорил.

В этот день было расстреляно пять человек. Павлюченко присутствовал при расстреле каждого. В один из моментов он спросил моего исполнителя, почему он стреляет в голову, а не в сердце, заявив при этом, что выстрел в сердце более гуманнее и при этом вытекает меньше крови. На исполнителя это произвело некоторое впечатление, так как такие слова мог сказать только человек на практике знающий характер ранений в различные области тела. По окончанию всей процедуры Павлюченко ушел, и при захоронении трупов не присутствовал.

Повторно, уже в декабре, Павлюченко лично приезжал и интересовался, когда будет следующее исполнение приговора. Я ему объяснил, что я лично не уполномочен решить вопрос о его присутствии и отказал ему в этом. Больше мы с ним не встречались.

Кроме того, хочу пояснить, что дважды, по распоряжению министра Сивакова Ю.Л., у меня для неизвестных целей был истребован специальный пистолет с глушителем, которым приводится в исполнение приговор. Первый раз 30.04 и возвращен 14.05. Второй раз 16.09 и возвращен 18.09.99 г. Первый раз, по письменному указанию замминистра Чванкина А.А. пистолет получил полковник милиции Дик В.И. и возвратил также он.

Второй раз пистолет получил лично адъютант министра по имени Владимир Павлович.

О получении ими оружия имеется отметка в журнале учета выдачи оружия.

Начальник СИЗО – полковник вн.службы Алкаев

Протокол допроса свидетеля

Следователь, заместитель начальника отдела Прокуратуры РБ советник юстиции Казаков Е.Г.

Алкаев Олег Леонидович, 11.12.52 года рождения, начальник Следственного изолятора № 1 КИН МВД, звание полковник внутренней службы.

Свидетель: В указанной должности я состою с 6 ноября 1996 г. До меня эту должность занимал полковник внутренней службы Баковец Г.П., в настоящее время он начальник ИТК № 14. В круг моих обязанностей входит обеспечение оперативно-следственного процесса и содержание заключенных в соответствии с требованиями режима. В соответствии с Инструкцией МВД РБ, утвержденной в 1992 г., я являюсь руководителем Специальной группы по приведению в исполнение смертных приговоров путем расстрела лиц, в отношении которых приговор вступил в законную силу и имеется Указ Президента РБ об отказе, либо неприменении помилования.

Расстрел производится непублично в одном из специально оборудованных помещений, месторасположение которого известно только членам специальной группы: прокурору, осуществляющему надзор за законностью исполнения приговора, а также по должности высшим должностным лицам МВД. Это министру, первому заместителю министра и начальнику КИН МВД и начальнику ГУВД Мингорисполкома. После поступления Указа Президента РБ об отказе, либо неприменении помилования в отношении конкретного лица через Верховный Суд РБ и ГУВД Мингорисполкома я в течение месяца в соответствии с Инструкцией обязан привести в исполнение смертный приговор, о нем известить должен письменно об исполнении приговора суд, кроме того составляются учетные и отчетные документы, предусмотренные Инструкцией – в виде акта об установлении личности осужденного, акта о приведении в исполнение приговора и акта о захоронении трупа. Указанные документы передаются вместе с личным делом осужденного через ИЦ МВД РБ на хранение.

Учитывая, что род деятельности специальной группы настолько специфичен, что всякая расшифровка перед кем-либо членов этой группы травмирует их психику и вызывает протест у участников группы, как правило, какие-либо посторонние лица, за исключением высших должностных лиц МВД РБ, они иногда присутствовали, при приведении приговоров в исполнение, не присутствуют. В мою бытность приведено в исполнение свыше 130 смертных приговоров с 1996 г. Из высших должностных лиц присутствовали: Удовиков М. Д., первый зам. министра — дважды присутствовал начальник КИН МВД РБ Кадушкин С. А., он присутствовал два или три раза сейчас не помню. Эти люди находились там не из праздного любопытства, а в целях улучшения организации деятельности и материального обеспечения группы. Кроме указанных лиц, кроме членов группы, в мою бытность при приведении в исполнение приговоров не участвовал. Это не только в отношении тех лиц, что я указал, но и вообще каких-либо иных посторонних лиц.

Где-то в середине октября 1999 г. Кадушкин С. А. в моем кабинете познакомил меня с командиром СОБРа Павлюченко Дмитрием и сказал, что министр МВД Сиваков Ю. Л. требует участия или присутствия этого человека при приведении в исполнение смертных приговоров. При этом Кадушкин сказал, что как он ни убеждал министра не делать этого, министр категорически настаивал на своем. Подчиняясь указанию министра, переданного мне через Кадушкина, 22 октября 1999 г. в день, назначенный для приведения в исполнение смертного приговора для, вернее в отношении пяти осужденных, мною был поставлен в известность Павлюченко Д., который в условленное время прибыл ко мне в кабинет и вместе со мной присутствовал при расстреле пяти человек, причем находился непосредственно в помещении, где приводят в исполнение приговоры вместе с исполнителями. Из гуманных соображений в целях уменьшения страданий осужденных расстрел производится путем выстрела в затылок из пистолета с глушителем. Павлюченко, присутствуя при расстреле, поинтересовался у исполнителя – почему он не стреляет в сердце? По его мнению, это гораздо эффективнее и не оставляет много крови. Со слов исполнителя, человека опытного, такое заявление мог сделать только человек, который применял вышесказанное на практике. Захоронение трупов мы должны были произвести на следующий день. В условленное время, в условленном месте были собраны члены группы. Павлюченко об этом знал, но к месту сбора группы не пришел. Я его разыскивать и дожидаться не стал. В захоронении он не участвовал, он интересовался в предыдущем разговоре о месте захоронения. Я ему сказал, что это делается на кладбище, но конкретного места не указывал. Перед Новым годом 2000 г. Павлюченко уже в должности командира бригады вновь приезжал ко мне и интересовался о дате следующего расстрела, а также просил пригласить его. Я ему объяснил, что я лично не уполномочен решать вопрос о его присутствии, и отказал ему в этом. Больше я с ним не встречался. Пистолет для приведения в исполнение смертных приговоров находится или хранится в сейфе у начальника Учреждения СИЗО № 1 и в день исполнения приговоров выдается исполнителю. Доступ к этому пистолету имею я и мой заместитель Саевич Н. М., а также прапорщик Шакаль В. И. Другие лица к этому оружию доступа не имеют. Если оружие выдается, то его выдача фиксируется в книге выдачи и приема оружия по СИЗО № 1. В этом журнале учитывается выдача и другого – любого оружия, выдаваемого в СИЗО № 1. Этот пистолет дважды выдавался, по личному указанию министра Сивакова Ю. при следующих обстоятельствах лицам, не имеющим отношения к членам специальной группы. Первый раз – 30 апреля 1999 г. пистолет был получен полковником милиции Дик В.Н. по письменному указанию зам.министра Чванкина А. А., якобы для проведения учебно-тренировочных стрельб. Это указание в письменном виде Дик показал мне, но не оставил. Пистолет возвращен 14 мая 1999 г. Следующий раз пистолет был получен 16 сентября 1999 г. адъютантом министра Сивакова Ю. Л. Мне позвонил Кадушкин, передал устное указание министра о выдаче этого оружия адъютанту Колеснику В.П. Возвращен был пистолет 18 сентября 199 г. Соответствующие записи о выдаче оружия имеются в книге. Первый раз со слов оружейника прапорщика Шакаля В. И. пистолет был возвращен нечищеным в заржавленном состоянии.

Второй раз пистолет был возвращен в обычном состоянии. Стреляли ли с него или нет, я сказать не могу. В остальных случаях пистолет использовался только по назначению. Чистку этого пистолета производит Шакаль. Первый раз забирал пистолет у Дика Шакаль в здании МВД РБ, а Дик тогда ходил к Чванкину и забрал его у Чванкина. А второй раз адъютант министра лично у меня брал пистолет и лично принес мне. Больше добавить к сказанному мне нечего.

Вопрос: В каком месте и где конкретно приводились в исполнение смертные приговоры?

Ответ: В настоящее время я не могу вам об этом сказать, поскольку меня не уполномочивали на это.

Вопрос: Назовите, кто конкретно входит в состав группы по приведению в исполнение смертных приговоров?

Ответ: Я конкретно их назвать не могу, могу только назвать должностных лиц. Это прокурор, врач, я и двенадцать членов группы. Персональный состав я не могу назвать, эти двенадцать человек мои подчиненные, обязанности регулируются инструкцией.

Вопрос: Где производились захоронения осужденных, в отношении которых были приведены в исполнение смертные приговоры?

Ответ: Захоронения производятся на кладбищах. На каких конкретно сказать не могу.

Вопрос: Сколько раз и какое количество человек было захоронено в 1999-2000 гг.?

Ответ: За 1999 г. было расстреляно 45 чел., а в текущем году свыше 10 чел., три партии не менее пяти человек.

Вопрос: Издаются ли какие-либо приказы для группы по приведению исполнения смертных приговоров?

Ответ: Такие приказы не издаются и в издании их нет необходимости, поскольку все предусмотрено. Инструкцией. Эта Инструкция издана в единственном экземпляре, утверждена она Генеральным прокурором и Мин. внутренних дел, и хранится у меня. Эта Инструкция временная с 1992, дату более точно сейчас припомнить не могу.

Вопрос: Какой установлен порядок учета в СИЗО № 1 в отношении лиц указанной категории?

Ответ: В отношении документов по учету таких лиц остается в СИЗО документ с Верховного Суда РБ, в котором излагается номер указа президента и его решение по конкретному лицу, а также указание о приведении в исполнение приговора; В ИЦ ГУВД Мингорисполкома направляются следующие документы: личное дело казненного, к которому прилагают подлинник Указа Президента РБ и три акта – об установлении личности, о приведении в исполнение приговора и об захоронении. У меня Журнал учета регистрации указаний ВС РБ о выдаче осужденных для исполнения приговоров, а также дело с подшивкой самих указаний. Это совершенно секретная документация.