Человек без маски

О новой искренности с запахом портянки.

В последние дни Владимир Владимирович порадовал мир новыми открытиями.

Зеленского «поставил» Запад, причем специально выбрал этнического еврея, чтобы прикрыть нацистскую политику Украины.

Страну покинуло всего-то 150–160 деятелей культуры — по два на область, а шуму-то! — и это хорошо, что покинули, потому что они тут пропагандировали нетрадиционные ценности.

Ну и Чубайс, оказывается, живет где-то на нелегальном положении под именем Моше Израилевич — президент честно сказал, что не понимает, зачем ему это нужно. Ведь даже уголовное дело не открыто. Пока не открыто. А раз он не понимает, значит, никто не понимает.

А на встрече с Лукашенко Путин рассуждал о том, что и кому следует танцевать; правда, заметил, что всё равно всем придется танцевать «барыню».

Поскольку эти высказывания превышают тот уровень удивительности, к которому мы успели привыкнуть, многие беспокоятся: что же случилось с Владимиром Путиным? Здоров ли он, не демонстрирует ли стойкой неспособности выполнять свои обязанности (кто не помнит, есть такая книга — Конституция, так там написано, что это основание для отрешения от должности).

Мой ответ: стойкую неспособность он уже давно демонстрирует, но с ним всё в порядке. Как бы на наших похоронах не простудился.

Он просто стал говорить всё, что думает. Он снял маску.

Цивилизация состоит во многом в том, что люди сами себя контролируют, не допуская действий и высказываний, которые слишком уж осложняют жизнь окружающих и взаимодействие с ними. Сократ говорил, что, если бы судили за мысли, он был бы величайшим преступником, — но он эти свои преступные мысли не претворял в жизнь. А в современном мире, например, американец, который не любит чернокожих, чаще всего эту свою неприязнь публично не выражает. Причем не только потому, что это может разрушить карьеру (не все, в конце концов, работают в университетах и в других структурах, где за проявления расизма увольняют), но и просто в силу понимания того, что это неприлично. Собственно, так ведем себя мы все: людей, полностью свободных от предрассудков по отношению к каким-либо группам, не так уж много, но мы сдерживаемся, обидные для других (и позорящие нас) мысли стараемся не высказывать.

А Путин сдерживаться перестал.

Возможно минимум три объяснения того, почему это с ним случилось.

Во-первых, личностная деградация, возрастное снижение самоконтроля, психопатическая акцентуация.

Во-вторых, ему плевать, кто что подумает: что хочу, то и говорю, а вы всё равно будете аплодировать — куда вы денетесь? Холопы же одни вокруг!

В-третьих, постоянная лесть и жизнь фактически в одиночестве, без близких, которые могли бы ему сказать нечто вроде «что ж ты, папа, несешь, народ же смеется», убедила его: он никогда не ошибается в своих чувствах и оценках, мир именно таков, каким ему кажется.

В любом случае, он не дурака прилюдно валяет. Он, когда выступает, чаще всего не старается нас обмануть или манипулировать нами (это было бы еще полбеды) — он верит в то, что говорит. А это в данном случае много хуже. Мы гадаем, что стоит за его словами? А это просто он и есть!

Когда-то он сдерживался или, по крайней мере, рефлексировал по поводу своих слов. Знаменитая фраза «мочить в сортире» не была написана спичрайтерами — она вырвалась у него незадолго до выборов двухтысячного года на пресс-конференции во время поездки по Средней Азии. Человек, бывший там с ним, рассказывал мне, что он испугался и ругал себя: провалил, мол, кампанию, не может будущий президент произносить такие слова. Но оказалось, что страна, уставшая от непобедимости чеченских моджахедов, именно такие слова и хотела услышать.

Путин неожиданно сформулировал национальную идею: будем делать, что хотим, и всех нагнем. Это во многом и стало его идеологией.

Он не один такой искренний — диктаторы часто говорят правду. Например, кратковременный вождь афганского народа товарищ Тараки (вождем он стал во время Апрельской революции, убив премьер-министра Дауда, и был им до тех пор, пока его не убил впоследствии убитый советскими солдатами товарищ Амин) дал интервью советским товарищам. Они спросили его о роли других партий, помимо его партии, в политической жизни Афганистана. Он ответил прямо и честно: «Других партий в Афганистане нет». С момента революции прошло всего три недели! Куда они подевались?

История высказываний и публичных действий Путина — это история его освобождения от оков цивилизации, когда он всё больше становился самим собой.

Сначала были многочисленные шутки «ниже пояса». Кто-то говорил, что он так заигрывает с народными массами. Полагаю, ему просто именно такие шутки и нравятся.

А в октябре 2006 года (еще два года до грузинской войны, шесть — до «рокировки» и восемь — до аннексии Крыма, Московия еще в G8, а Путин встречается не только с Ким Чен Ыном) он попросил израильского премьера Ольмерта передать привет президенту Моше Кацаву, против которого были тогда выдвинуты обвинения в сексуальных домогательствах, — могучий, мол, мужик, десять женщин изнасиловал, мы все ему завидуем! Кацав, кстати, после нескольких лет расследования получил семь лет тюрьмы. Как видите, свои дикие сексистские установки Путин не скрывал еще тогда. «Нравится, не нравится — терпи, моя красавица» было много позже.

Неудивительно, что семейное насилие у нас декриминализировано: мужик сам разберется, бить ли ему бабу, за что и чем! Если не до смерти, то это его дело.

У Путина давно не возникает сомнений: людям должно нравиться всё, что он делает! Когда он летал со стерхами, смеялся весь мир («лидер ядерной державы во главе стаи журавлей»). Эта история, кстати, свидетельствует не только о том, что он уже тогда не понимал реакций людей (он же не хотел, чтобы над ним смеялись, думал — будут восхищаться), но и об одиночестве. Не было среди тех, к чьему мнению он мог бы прислушаться, ни одного, кто решился бы прийти к нему и сказать: «Владимир Владимирович! Хотите летать — летайте. Но не смешите людей, по телевизору не показывайте». Или был такой, но это был его последний доклад президенту?

И много такого было: и амфоры он на дне морском находил прямо с музейными бирками, и щуку ловил в человеческий рост. И думал, видимо, что все в восторге!

Ну а в ходе подготовки к масштабному вторжению в Украину всё стало и вовсе всерьез. От невинных заявлений о червяках, которые массово гибнут от ветряных электростанций, он перешел к рассказам о зверствах укронацистов, к истории Украины, которой никогда не существовало и которую на беду всем нам придумал Ленин (Ленина он не любит, хоть в этом мы с ним совпадаем), к зловещим планам НАТО, к тому, что мы уничтожили в два раза больше украинских танков, чем их есть на планете, — и он верит во всё это. А его очевидное презрение к президенту Зеленскому и вообще к украинской гопсударственности и породило этот безумный план Киева за три дня — он же уверен был, что украинцы не будут сопротивляться. Кто знает, что он прочитал, сидя во время пандемии в своем огромном стерилизованном гробу, какие примитивные представления о русских и украинцах излагали ему его немногочисленные собеседники? Говорят, он с Дугиным общался…

Вечная для него тема — гомосексуальность. Он искренен, когда говорит о родителях номер один и два, — это его картина мира. Почему это так для него важно? То ли какие-то личные проблемы, то ли просто частный случай того, что фашисты всегда сильно озабочены правильным сексом и борьбой с сексом неправильным. А часто и с сексом как таковым — диктатуры обычно реализуют репрессивную сексуальную мораль.

И его враги оказываются гомосексуалами! Он и вправду так думает. Не случайно же он сказал, что уехавшие деятели культуры — жалкая кучка! — распространяла нетрадиционные ценности.

Свой антисемитизм он не выражал, пожалуй, дольше всего. Но сколько ж можно терпеть! Пошло бурным потоком. И в виде дозволения антисемитских высказываний Лаврова и пропагандистов, и в его собственных речах. «Поставленный Западом» еврей Зеленский — он не понимает, что президентов выбирают люди, он же никогда с таким не сталкивался, — это еще не вся правда. Мне слышится в его словах, что и поставили Зеленского евреи, — а кто такой Запад, если не они? Собственно, и к Холокосту они, как известно, имели отношение — того же Дугина спросите.

Они же, евреи, — среди предателей. Очаровательное высказывание о Моше Израилевиче, думаю, — следствие недоразумения. Кто-то из холуев показал ему фотографию Чубайса и сказал, что тот вообще уже и имя поменял вот на такое смешное. Пошутил, в общем, человек. А Путин, простая душа, поверил. Или шутка понравилась — смешно же! Вот он ею и поделился. Шутка удалась — зал смеялся. Но если про смену имени — случайность, то сообщение широким народным массам, что Чубайс-то, оказывается, еврей, «и это многое объясняет», вполне ложится в поднимающийся антисемитский тренд гопсударственной политики и в личный антисемитизм Путина.

Сочетание в одном человеке гомофобии, антисемитизма, сексизма, этноцентризма, архаичных и конспирологических представлений, неприязни ко всем, кто не ходит строем, — всего того, что так активно сейчас демонстрирует Владимир Путин, — имеет массу научных определений разной степени непонятности. Но, по-моему, можно обойтись и бытовым языком — это жлобство. От выступлений президента РФ разносится запах портянки.

И мы каждый день имеем возможность наблюдать мир Владимира Путина. Довольно жуткий мир. С реальностью он корреспондирует слабо, но Путин этого не знает. И принимает решения, и отдает приказы. И продолжается война.

Леонид Гозман, «Новая газета Европа»