«Ждала выходных как спасения»

Беларуска 18 лет путешествовала по стране почти каждую неделю.

Путешественнице с красивым псевдонимом Михалина Окунь сейчас 42 года, а за ее плечами — сотни (если не тысячи) поездок по всей Беларуси. Ездить по городам, поселкам и деревням женщина начала еще в 2006 году, а перестала летом 2023-го. Но не по своему желанию, а из-за внимания Ольги Бондаревой и интереса КГБ. Сейчас Михалина в Варшаве, но мечтает путешествовать дальше и очень скучает по родине.

Журналисты zerkalo.io поговорили с ней о годах в дороге, увиденных пейзажах и обрядах, встречах с беларусами и ценности народного творчества.

«Открытие Беларуси, какой я ее раньше не видела»

Михалина Окунь родилась в Молодечно, а выросла в деревне рядом с городом. После школы переехала в Минск, где получала высшее экономическое образование. В то же время в столице девушка углубилась во все беларусское: ходила на встречи для молодежи на беларусском языке в костел, посещала театры, музеи, разные сообщества. После выпуска пошла работать в бюджетную организацию, но не очень любила свою работу — и поэтому очень переживала, что как-то не так устроилась в жизни. Именно поэтому, а также после случайных слов соседки об автостопе в 2005 году и началась история ее путешествий.

— Эта мысль об автостопе и бесплатных поездках застряла у меня в голове, — рассказывает женщина. — Я всегда была таким закомплексованным человеком, не имела много друзей и только завидовала, что кто-то куда-то поехал. К тому же росла я в 90-е, у родителей денег особо не было, поэтому из путешествий могла разве что в Молодечно на базар поехать. Но было большое желание увидеть мир. И вот тогда я купила путеводитель по усадьбам Беларуси и сказала родственнице: поехали в путешествие. Мы сели на поезд и поехали в Богданово искать усадьбу художника Фердинанда Рущица. От здания сходили на его могилу, а потом пошли в соседнюю деревню — там было кладбище времен Первой мировой войны. Я была в шоке от того, что такое есть в Беларуси! Не помню, как вернулись, но точно долго-долго шли до станции, потому что еще боялись ехать автостопом. И вот, помню, идешь, а вокруг такие простые пейзажи — речка, ручеек. Но оно очень красивое! Я уже была взрослым человеком, окончила университет, но меня все это очень тронуло. Случилось какое-то открытие Беларуси, какой я ее раньше не видела.

Собеседница вспоминает: она долго не рассказывала никому о своем первом путешествии, а во время него стеснялась говорить прохожим, куда едет и что ищет. Этот страх, что она делает что-то несерьезное, остался с Михалиной надолго. Даже в нашем разговоре женщина много раз повторяла: она не профессионалка, не ученая и не исследовательница, ей просто интересно наблюдать за тем, что есть в Беларуси.

— Как-то потом мы поехали в Каменец, там был рыцарский фестиваль. Но тогда уже решили ехать автостопом и в итоге провели в дороге весь день. Когда приехали — уже почти все закончилось. Помню, что обратно нас вез немец на фуре. И мы, не зная языка, с ним как-то разговаривали, ведь и наша история была необычной, и о нем было интересно узнать. Уже и не помню, о чем мы разговаривали, но он был очень доброжелателен. Даже угощал нас кофе, а мы тыкали в фотки с фестиваля, мол, мы не обманываем, мы действительно там были! То есть благодаря автостопу происходит столкновение с людьми, с которыми иначе ты бы никогда не встретилась. Это так экзотично и авантюрно!

Через какое-то время компаньонка Михалины «немного успокоилась», ей захотелось иметь на выходных свободное время. У самой собеседницы все было не так, хотя она явно уставала от своих путешествий. Иногда даже, когда ездила на несколько дней, возвращалась в Минск «чуть живая». И при этом у женщины никогда не было мысли забросить путешествия, она все равно очень ждала выходных, чтобы куда-то поехать.

— За время путешествий я поняла, что беларусы тебе многое расскажут, если объяснишь им, кто ты и почему приехала. Поэтому пришлось бороться со своей застенчивостью, — говорит собеседница. — Ведь когда встречаешь интересного человека, нужно бросать все и подстраиваться под ситуацию. Например, приехала смотреть костел и там познакомилась с человеком, который говорит: «Ну пошли, покажу тебе свой дом». И обязательно надо идти! Потому что, возможно, там старая бабушка покажет вышитую одежду. Люди всегда на первом месте и важнее, чем какие-то усадьбы. Я понимала, что многие здания разрушаются, но если так развивалась ситуация, всегда выбирала людей. И это сделало мои путешествия еще прекраснее. В последние годы я даже сама начала спрашивать: а может, вы мне что-то покажете?.. (смеется) Таких случаев много было, особенно когда я перестала бояться людей и стала активнее. Например, как-то ездила по Минщине и встретилась с женщиной, которая меня позвала в дом, накормила, свозила на местное кладбище. А в Лысково местный батюшка и церковь показал, и на кладбище сводил. Причем не только православное, еще и на еврейское. Я так была удивлена, что ему интересно, что мы потом с подругой приехали!

Женщина рассказывает: местные могли не только накормить, но и дать гостинцев с собой. Например, несколько лет назад она приехала посмотреть старую ветряную мельницу в Молодечненском районе и как-то разговорилась с фермером. А он принес в подарок банку меда.

— Но больше всего было общения с людьми, которые подвозили. Все спрашивали, кто я и почему еду, всем было интересно. И вот если рассказать свою историю, беларусы могли подвезти куда надо, даже если им было не по дороге. Так, однажды человек ехал в Заславль, а завез меня в Молодечно. А как-то я поехала в Быстрицу Островецкого района, там костел и источник. Заговорила там с мужчиной — так он потом полдня возил меня по району и даже отвез в Минск!

«Люди запели — и ты душой чувствуешь радость»

Примерно пять лет назад Михалине стало интересно смотреть не только на архитектуру, но и на народные обряды, религиозные фестивали. Хотелось ехать в места, где что-то такое происходит. Так она и начала делать. А если мероприятие не нравилось, женщина могла пойти смотреть деревню — старые дома и их украшения также очень нравятся путешественнице.

— Наверное, о первом обряде я услышала, когда узнала о деревне Погост в Житковичском районе — там очень круто отмечают Рождество и Юрье, — вспоминает Михалина. — Но какое-то время все боялась ехать, комплексовала, что у меня нет какой-то задачи, как у фольклористов, например. Впрочем, решилась, поехала на Юрье. Было странное ощущение чего-то действительно беларусского. Люди запели — и ты душой чувствуешь радость. И вот я смотрела на женщину: она работала в колхозе, приходила домой, там дети, коровы, свиньи. Но она сидела и вышивала этот костюм. Почему она это делала? Я бы пришла и легла спать. Наверное, они в этом искали красоту.

Сделав первый шаг, Михалина начала посещать такие обряды активнее.

— Одним из первых таких путешествий стала поездка в Любанский район, очень известный своими обрядами. Там что-то устраивал местный клуб. В смысл обрядов я никогда не вникала, так как сама католичка и немного боялась, что это же язычество. И все убеждала себя, что просто наблюдаю за народными традициями. Так вот, я приехала, а они пели народные песни под гармонь. А потом в парке разостлали тканые покрывала, поставили туда еду и нас со знакомой позвали. И для меня все это было таким чудом! Эти народные блюда, пение — чувствовалось огромное удовольствие от всего беларусского. Рассказываю сейчас — и мне хорошо от одних воспоминаний. И потом я начала искать что-то такое, потому что уже много ездила, и хотелось увидеть новое и интересное.

Чтобы узнать, когда в той или иной деревне будет проводиться традиционный праздник, Михалина звонила в райисполкомы. Говорила, что очень хочет посетить их место, и спрашивала, когда там будут какие-то мероприятия. И хотя сама не минчанка, быстро поняла, что представляться нужно именно как «туристка из Минска». Потому что вот это «из Минска» магически влияло на чиновников, и они могли рассказать и подсказать что-то интересное.

— Однажды ездила на Полесье посмотреть обряд «Ваджэнне куста». Что для чего там делается, я особо не расспрашивала, мне было интересно наблюдать. («Ваджэнне куста» — особенность троицкого праздника на Брестчине. Девушку или молодую женщину украшали зелеными ветками и водили по деревне, обходя все дворы. Участники пели обрядовые песни, в которых славили хозяев, их детей, желали им здоровья и благополучия. — Прим. ред.). Часто видела народные танцы, причем там были и молодые беларусы, которым это нравилось. Выглядело все очень красиво, но я сама стеснялась танцевать, — признается Михалина. — Также начала больше путешествовать по деревням, рассматривать их, фотографировать лиштвы (накладные, обычно фигурные планки вокруг дверного или оконного проема. — Прим. ред.), дома. Начала снимать беларусские кладбища, еврейские городки. Было так много всего, и все интересное — я разрывалась, так мне хотелось ехать. Поняла, что могу путешествовать и в мороз, и ждала выходных как избавления.

Через несколько лет у путешественницы уже была целая тетрадь, в которой она по областям записывала, где и какие проводятся праздники. Смотрела, какой ближайший, — и ехала туда.

— Я много пересекалась с народными коллективами, они меня знали и уже здоровались: «О, вы к нам снова!» И было очень приятно, что тебя узнают, что ты для людей своя — это лучшее в путешествиях, — делится женщина. — А потом я поняла, что мои фотографии интересны исследователям, фольклористам. Тогда почувствовала, что это важно, и захотела показать другим то, что нашла. И я завела группу в Facebook, где рассказывала о своих путешествиях. Мне писали: «Разбери архивы», но как я за них сяду, если нужно ехать снова. Путешествовать — большее удовольствие, чем сидеть за компьютером. А так идешь, снимаешь все, и здания, и лиштвы, и даже котиков — и такое приятное ощущение от того, что застала эту красоту. И чем больше люди хвалили меня в Facebook, тем большее появлялось желание ехать и показывать: «Смотрите, что я нашла!»

«Садилась в остановившуюся машину и боялась, что это будет милиционер»

События 2020 года сначала косвенно, а потом и напрямую повлияли на путешествия Михалины. Женщина объясняет, что и до того лета была в курсе событий: с детства слушала «Радио Свобода» вместе с родителями, а во взрослом возрасте не раз ходила на акции протеста.

— Это была последняя поездка в 2020 году. Я тогда ехала в Малоритский район на фольклорный фестиваль, и вот нас посреди дороги остановили и развернули. А я не могу понять, что происходит. Оказалось, что в тот день Тихановская ехала в Брест, — говорит собеседница. — И вот потом я никуда не ездила, потому что это казалось предательством: ну как можно рассказывать о том, как у нас все с культурой, когда такое происходит в стране? Поэтому ходила по дворам, может, около тридцати посетила — это было уникальное время. И я бегала по вечерам, по маршам, снимала все вокруг.

Уже в начале 2021 года Михалина возобновила свои путешествия и смогла поездить по Беларуси до июня этого года. Но путешествия были уже другие: в стране изменилась атмосфера.

— Путешествия стали сложнее. После 2020-го я начала бояться людей, разговаривать с ними. Рассказывать, что думаю о новостях, о местах, куда еду. А я ходила на могилы Витольда Ашурка, Романа Бондаренко и не только, — рассказывает женщина. — Часто садилась в остановившуюся машину и боялась не того, что мужчина начнет приставать, а что это будет милиционер. Еще стало страшно звонить в исполкомы: ну как я буду что-то спрашивать, еще и по-беларусски. Даже боялась доставать фотоаппарат, потому что подумают, что журналистка или блогерша — и все, меня посадят. Несколько раз спрашивали, не работаю ли я на какой-то оппозиционный канал. В результате было настолько страшно, что иногда я могла даже отменить путешествие.

При этом путешествия продолжались, хотя отношений с людьми в них становилось меньше. Например, в прошлом году Михалина больше ходила по кладбищам, искала беларусских писателей и писательниц.

— Вообще мне интересно смотреть на захоронения, и некоторые мои мысли разделяют. Но много комментариев, что я, мол, какая-то извращенка, люблю смерть. Но кладбища же очень разные, отличаются по районам Беларуси. Интересна их форма, на каком языке надписи и так далее. Например, на Полесье распространены нарубы, когда на могиле просто лежит бревно (но они уже догнивают). И это же интересно!

С 2005 года на счету Михалины столько путешествий, что она сбилась со счета уже давно. Поэтому и все истории и места иногда сливаются в одно большое воспоминание, из которого очень сложно что-то выцепить. Женщина даже вспоминает, что иногда могла в пятницу забыть, где была в прошлые выходные. Но несколько эпизодов за последние годы вспоминаются очень хорошо.

— Вот, помню, в прошлом году я путешествовала по Мядельскому району. Шла по какой-то деревне и очень хотела есть. Увидела яблоню, уже рукой тянусь к яблоку — и слышу, как хозяин из дома в окно стучит. Думаю: ну все, не побежишь же теперь. Он мне машет, и я захожу во двор. А там лежат яблоки — так он предложил мне их, а потом позвал в дом, накормил супом. И долго рассказывал, что сам из этой деревни, но живет в Минске и сюда приезжает как на дачу. А я рассказала этому мужчине, что путешественница. Потом он повел на местное кладбище, там показывал памятники жертвам Второй мировой.

А в этом году на Рождество была в Лельчицком районе, и мне подарили такую большую рамку — просто потому, что я сказала, что она красивая. И вот эту огромную рамку я везла автостопом. В какой-то момент остановилась маршрутка, чтобы подвезти меня до Турова. Говорю, что нет денег, а водитель машет, мол, поехали. Он отвез меня в город, а я в дороге о своем путешествии рассказывала. Через несколько месяцев я снова голосовала под Туровом и вижу — останавливается маршрутка. Думаю, ладно, заплачу — а водитель кричит: «Это ты, я тебя узнал! Рассказывай о своих приключениях». Таких случаев бывало по 5−10 в год, когда люди говорили: «А я вас помню, я вас подвозил».

«Для меня главное — место, которое я сама хотела увидеть»

Хотя истории Михалины о путешествиях немного сумбурны, в планировании самих маршрутов и правилах автостопа никакого сумбура не было. К этому она еще студенткой подходила очень ответственно.

— В свое время я поняла, что, даже если нет машины, я могу доехать почти в любое место. Дорога может занять день, ночь, могут быть приключения. Просто если ехать автостопом, ты скорее всего не приедешь в то время, когда начинается мероприятие. А еще проблема — что делать, когда все закончится? Особенно зимой, — говорит женщина. — К самому автостопу я привыкла и не привыкла одновременно. Со временем выработались правила о том, где я должна стоять, как себя вести, что говорить. Люди слышат беларусский язык и сразу спрашивают: «А кто вы такая?» И ты рассказываешь, что путешественница, что едешь на обряд и тебе это интересно и важно. Но до последнего было волнение: что обо мне подумают люди, кто тот человек, который подвозит, и так далее. Тем более что водители обычно были мужчинами. Могу сказать, что 99% беларусов — адекватные люди, но иногда были и вопросы, и определенные предложения. Однажды даже выскакивала из машины.

Что касается маршрутов, то для их разработки Михалина находила путеводители, а также заходила на сайты radzima.org и «Глобус Беларуси». Смотрела, где какая архитектура: панская усадьба, костел, церковь, — и ехала туда.

— Помню, выберу себе деревню, почитаю о ней, распечатаю карту и всю информацию и еду. Ведь сначала ездила по бумажным картам, у меня не было ни навигаторов, ничего. Потом появились телефоны, но они быстро разряжались, поэтому все равно брала карту. И только в последние годы начала пользоваться онлайн-навигаторами.

Сначала собеседница с родственницей или подругой ездили только летом, и таких путешествий могло быть около 10 за три месяца. А потом, лет семь назад, она решила ездить каждые выходные. И уже неважно, зима это или весна, что происходит вокруг. Женщина признается: не хотела ничего, просто сошла с ума с этими путешествиями, все было мало.

— Что касается выбора, для меня главное — место, которое я сама хотела увидеть. Вот если это земля твоих предков, если ты думаешь о родных деревнях — езжай туда. Услышала о каком-то месте и загорелась этим — значит, туда. Хочешь увидеть традиционные праздники — езжай и смотри. Все индивидуально. Лично мне очень интересно Полесье, я обожаю Пинск и Пинский район, там столько деревянных церквей. Новогрудчину люблю. Города мне всегда были менее интересны, но из больших почему-то любила Гродно и Гомель. Мои родственники с Вилейщины, поэтому часто ездила по этим краям. Могла выбрать любого деятеля, имеющего значение для беларусской истории, и поехать в его места — где родился, жил или где похоронили. В целом за это время я была во всех районных городах, очень много деревень увидела. Но понятно, что осталось и много тех, до которых не доехала.

Почти за 18 лет постоянных путешествий Михалина действительно увидела Беларусь, многих интересных людей и разные ситуации. Поняла, как ее «простые фотографии» интересны беларусам.

— Мне кажется, я не могла реализоваться в жизни, и это было такое переключение: ты уезжаешь — и у тебя нет проблем. Нужно просто доехать, посмотреть, и приехать обратно. Нет никаких переживаний. Последние годы могла посреди путешествия залезть в телефон и увидеть, что там кого-то задержали, но все же удавалось отключаться от этого. И даже вокруг смотрела другими глазами, замечала везде что-то красивое. А обычно в Минске не так, не смотришь по сторонам, потому что спешишь, потому что нет времени, все надоело.

«Пока я буду здесь, некоторые люди умрут, усадьбы разрушатся»

Сейчас, живя в Варшаве, путешественница очень скучает по местам, которые так и не успела увидеть. И она бы доехала до них — если бы не чрезмерное любопытство пропагандистки Ольги Бондаревой. В середине июня активистка опубликовала пост о Михалине Окунь, и уже на следующий день к родственнице собеседницы пришли из КГБ.

— Не скажу, что до этого я была спокойна, так как с 2020-го несколько раз задерживали моих родных. Но такого я совсем не ожидала. Помню, что в тот вечер, когда появился этот пост [Бондаревой], у меня сильно тряслись руки, и я пыталась как-то закрыть свой аккаунт и свои группы, чтобы ничего не было видно. А потом произошло это задержание, и оказалось, что сотрудники КГБ спрашивали у родственницы, кто же такая «Михалина Окунь». Может, если бы не это, я бы осталась, потому что не была готова бежать, не знала, как себя вести. Но друзья посоветовали выезжать. Где-то неделю я ждала визу и жила у друзей. Очень волновалась, поэтому и вещи нормально не собрала. Было ощущение, что это какая-то шпионская игра: с одной стороны, смешно, а с другой — очень страшно. Границу я прошла спокойно, меня выпустили. И тогда мучалась: а может, я поспешила, может, надо было подождать? Но теперь я хожу на беларусские акции, мероприятия, и стало меньше сожаления. Потому что в Беларуси был вариант только сидеть тихонько, и то это не всегда прокатывает.

Через три месяца после отъезда Михалина признается: чувствует себя более-менее хорошо. И смирилась с переездом.

— Не то чтобы я очень хотела домой — я несчастлива была в Минске. Но по этим путешествиям просто сходила с ума. Я понимала, что это моя родина, и было не так важно, куда ехать — все мое (смеется). Поэтому очень скучаю: вот я в Беловежской пуще не была, не видела водопада на реке Вята, городище Радогоща, не всю Новогрудчину объехала. А еще все думаю, что пока я буду здесь, некоторые люди умрут, дома и усадьбы разрушатся. Первый месяц было особенно сложно: я знаю, что как раз надо ехать на какой-то обряд, и так хочется — а не могу.

Но эти мысли у путешественницы постепенно отходят на второй план под бременем бытовых вопросов. Например, поиск жилья, работы. А также возможности удовлетворить свою жажду к путешествиям.

— Это время жила у знакомых и очень благодарна им за помощь (кстати, она часто приходила и от незнакомых людей). Теперь нужно оседать, искать работу. Понимаю, что на квалифицированную работу не пойду, так как не знаю языка, но готова мыть полы, посуду. Главное решить, в каком городе оставаться, — объясняет Михалина Окунь. — Но друзья говорят: «У тебя же такой большой архив, давай занимайся им». Мне и раньше так говорили. Может, раз они так считают, это действительно моя ценность. Конечно, хотелось бы открытки издать, рассказать о своих путешествиях, еще что-то. Но не хватает знаний, как это делать. Еще хотелось бы здесь ездить по каким-то беларусским местам, по Белосточчине, искать там беларусские деревни, смотреть на их традиционные праздники. Я очень мечтаю об этом всем, но как оно будет — посмотрим.