«Первых террористов Элия застрелил из окна туалета»

Как жители кибуца Суфа отбились от ХАМАСа.

Израильская учительница Вика пережила самые страшные 24 часа в своей жизни, а полицейский Михаэль лично застрелил нескольких нападающих. Жители кибуца Суфа рассказали «Деталям», как они отбились от ХАМАСа 7 октября.

— Мы давно хотели перебраться куда-нибудь, где тихо, зелено и нет суеты. Где можно не закрывать двери, а дети спокойно бегают сами, без присмотра, — рассказывает Вика Никаноров. – И кибуц Суфа стал для нас именно таким местом.

Они оба с мужем Георгием родились в Московии и попали в Израиль детьми. Она из Ставрополя, он из Санкт-Петербурга. Георгий работал пожарным в Ашдоде, Вика – помощницей учителя. У них четверо детей. Старшему, Эйтану 13, младшему, Йотаму – 2,5 годика.

В кибуц они переехали два года назад. Снимали дом и ждали, пока собрание решит, могут ли они стать полноправными членами и начать строить собственное жилье.

В Суфе большой коровник, маленький завод и обширные фруктовые сады, в которых террористов добивали еще примерно через сутки после атаки из сектора Газа.

— Первая наша удача в том, что муж вернулся с дежурства очень рано, в полночь, а не как обычно – под утро. Тогда бы его вместе с другими такими же наверняка расстреляли бы прямо на дороге, — уверена Вика.

В 6:30 включилась тревога. В Суфе это не сирена, как в городе, а монотонный голос из динамика, повторяющий «Цева адом, цева адом», то есть «красная тревога» на иврите.

Вся семья бросилась в МАМАД. В мирное время убежище служило детской, там стояли кровати, стол для уроков. Закрыли окно железной ставней. У границы с сектором Газа люди натренированы делать это очень быстро.

— Начались бумы, как много раз уже это бывало. Нас же не впервые обстреливают. Но тревога все не прекращалась, — вспоминает Вика. — И было понятно, что что-то не так. А потом раздались новые звуки. Знающие люди объяснили, что это выстрелы и очень близкие.

Одним из таких опытных людей был другой новый житель кибуца, еще не получивший членство — Михаэль Берман, репатриировавшийся в 15 лет из Хабаровска. Он отслужил в инженерных войсках, а потом стал полицейским сапером-взрывником.

Михаэль в разводе. Но в эту ночь у него ночевал 12-летний сын. Когда раздались сигналы об обстреле, они укрылись в МАМАДе. Но после того, как тревога затянулась, полицейский быстро сообразил, что одними ракетами сегодня дело не ограничится.

— Уже бывало, что под прикрытием ракет террористы пытались проникнуть через забор. Ясно было, что начинается что-то большое, — рассказывает Михаэль. — Я завел собаку в дом, спрятал сына у соседки – понятно было, что в случае штурма он один не удержит дверь. А мне ведь надо будет защищать кибуц.

Дело в том, что Михаэль входил в отряд самообороны ( «китат коненут») еще по своему прошлому месту жительства. Как другие члены таких же отрядов он регулярно тренировался. И хранил дома штурмовую винтовку, бронежилет и каску. Надел средства защиты и стал наблюдать.

Он одним из первых заметил, что мимо дома пробрались четверо террористов. Написал ответственному за безопасность в кибуце (рабшацу) — Элие Лилиенталю. Позвонил знакомым полицейским в Офаким и на военную базу. Всюду уже шли бои, и стало понятно, что происходит что-то беспрецедентное.

Лилиенталь тоже успел подготовиться и вооружиться. И был начеку.

— Примерно в 7 утра наш Эли увидел тех четверых сзади дома. Он застрелил первых двух прямо из окна туалета, — рассказывает Вика. – Потом одного за другим остальных двоих. То, что ему удалось, это наша вторая большая удача. Мы всегда чувствовали себя в безопасности. В 300 метрах от нас была военная база. В 1,5 – 2 км граница с Газой, бетонная стена, и там тоже военные. Эли связался с базой, ему объяснили, что у них много раненых. И что нам надо держаться самим.

Бой у забора

Двери в МАМАДы и не запираются изнутри, помещение предназначено для защиты от ракет, а не для обороны от вооруженных боевиков. Их надо держать, и понятно было, что 12-летний парень их не удержит. Так что Михаэль спрятал сына у соседки. А сам стал готовиться к бою. Вскоре за ним пришли Элия и еще один сосед, не из отряда самообороны, — полицейский-пенсионер с пистолетом.

Перебегая от дома к дому, они собрали отряд из четырех полноценно вооруженных кибуцников и еще двоих с пистолетами. В бой они вступили в бой у забора на северо-западе кибуца.

Там к Суфе вплотную подходят фруктовые сады. И большая группа террористов пыталась перебраться внутрь через забор по лестницам. Жители сразу убили нескольких из них, а остальных заставили залечь.

Но вшестером нельзя полностью обеспечить безопасность населенного пункта. Кто-то из террористов проник внутрь.

— Мы слышали стрельбу и взрывы ручных гранат и РПГ. Боевики кидали гранаты в двери. Расстреливали машины. Пытались поджечь дома. Убивали всех животных: собак, кошек. В коровнике перестреляли всех коров, — рассказывает Вика. – Примерно в 8 часов начали ломиться в нашу дверь.

В кибуце были пистолеты, но очень мало винтовок. Ополчение было просто нечем вооружить. А террористы оказались экипированы до зубов: автоматами, гранатами, РПГ, инструментами для открывания дверей.

— Мой муж тоже состоял в отряде самообороны. Но у него имелся при себе только маленький пистолет и никаких защитных средств. И понятно было, что если он выйдет на улицу, то, скорее всего, погибнет. Эли знал, что у нас четверо детей, и сказал, чтобы муж остался охранять нас, — говорит Вика.

Оружие убитых террористов брать не стали во избежание дружественного огня, объясняет Михаэль. Защитники все время ждали, что армия придет на помощь. Возможно – с вертолетами. И очень не хотелось погибнуть от удара своих. Люди просто поверить не могли, что несколько часов им придется обороняться в одиночку. «Зря только гранаты не взяли. Они бы нам пригодились», — вздыхает Михаэль.

Преимущества гранат они оценили уже очень скоро – когда пытались контратаковать, несмотря на явное численное превосходство террористов. Элия под прикрытием бойцов перебежал вперед, но его просто забросали гранатами. Пришлось возвращаться. Шесть часов кибуцники держали оборону.

— Один из них – совсем молодой парень – Идо Хубара. У него трое детей, но он пошел со всеми и погиб в бою, — рассказывает Вика.

— Террористы обошли нас откуда-то сбоку и попали ему в голову. Один выстрел, и все, — вспоминает Михаэль.

Кто-то оттащил его назад. И тут случилось нечто невиданное. Прямо через линию огня, между террористами и защитниками промчалась скорая помощь. Отец того застреленного парня – медик, он жил в том же кибуце и дежурил со своей машиной. И он приехал в самое опасное место в отчаянной попытке спасти сына.

— Террористы были настолько поражены, что даже стрелять перестали, — вспоминает Михаэль. – Но, к сожалению, Идо уже было не помочь.

Сутки под кроватью

— Мы все время сидели без света, без мобильной сети (она перестала работать) без новостей. Без воды и туалета. Каждая минута тянулась как день. Снаружи слышалась стрельба. Муж укрепил дверь доской, которая используется, чтобы маленький ребенок не свалился во сне с кровати, — рассказывает Вика. – Мы боялись привлечь внимание. Поэтому вместо полноценного света у нас был только крошечный ночник.

Старший сын залез под кровать, десятилетняя Эмилия укрылась за книжным шкафом и матрасом. А младшие не могли понять, что происходит и сидели с мамой.

— Мне приходилось зажимать рот ребенку и объяснять, что по кибуцу ходят плохие люди, которые хотят нас убить, — вспоминает Вика. — И мы понимали, что террористы пришли именно за этим. Что они не хотят с нами говорить, а хотят уничтожить. У них была одна задача: убить, как можно больше. Женщин, детей – не важно.

Маленький Йотам все время просился выйти и лечь в свою кроватку. А отец семейства переводил свой пистолет с окна на дверь и обратно. В какой-то момент он стал объяснять Вике, как правильно пользоваться оружием, если его вдруг убьют.

Через 8 часов после нападения пришла первая подмога – отряд спецподразделения по борьбе с террором. Они ехали из самого Эйлата. Всего несколько человек, но настоящие профессионалы, которые сразу же начали зачистку территории.

— Тогда мы смогли сделать небольшую вылазку: взять немного еды детям, забрать соседку – она в разводе и просто просидела все время в убежище под кроватью с двумя детьми. Это как раз сестра Идо, который погиб, — говорит Вика.

Никаноровы забаррикадировали двери и окна во всем доме и прихватить два ножа. Георгий рассказывал 13-летнему сыну, куда бить ножом. Мужчина когда-то служил в десанте.

Террористы еще долго прятались во фруктовых садах. Потом подоспели солдаты и отбили армейскую базу. А сады зачищали уже под утро, с техникой. Все это время трое взрослых и шестеро детей сидели в МАМАДе в жаре и темноте.

Только в 8 утра всем сказали, что кибуц освобожден. Что можно ходить по дому, а на улицу пока нельзя. И что в течение дня будет эвакуация

— Мы собрали часть вещей. Обнаружили, что одна из наших машин целая. Я даже не думала, что она уцелеет, столько взрывов было снаружи, — удивляется Вика. — На дороге стояли расстрелянные машины, лежали убитые. Военные первое время занимались только ранеными и не убирали тела. Поэтому детей вывезли другой дорогой, чтобы не видели всего этого.

В кибуце, кроме Идо, погибли еще два человека. Одного мужчину террористы застрелили на улице, другого — через окно, в салоне собственного дома. Жителей Суфы и соседних кибуцев эвакуировали в Эйлат и расселили по гостиницам.

— Мы встречаемся друг с другом и плачем. У старшего сына половину класса убили или угнали в Газу. Лучший его друг пропал без вести, потом обнаружили тело. Он проплакал два дня. Дочка не знает, где ее ближайшая подруга, — рассказывает Вика. – Убита моя подруга, мы с ней вместе занимались спортом. Ее забрали в Газу. На днях нашли ее труп. И если бы наши ребята не защитили нас, с нами было бы то же самое.

Георгия пока оставили дома. Сказали на службу не выходить. А вот Михаэль уже работает – взрывники сейчас в полиции очень нужны. Столько ракет и мин из Газы летит – надо разминировать.

— Возвращаться или нет? Это тяжелый вопрос, который мучит нас всех. Если не сотрут с лица земли этот ХАМАС, никто не готов там жить, — говорит Вика. — Они не люди. С ними не о чем говорить. С ними нельзя решать дело миром.