Руководитель лаборатории в Гарварде: До 2020 года стеснялся говорить, что я беларус

Беларусский ученый рассказал о возвращении к корням.

Сколько получают ученые в Америке и вредит ли красное вино печени? Об этом и не только рассказал герой нового выпуска проекта «Беларускі вайб» ученый из Гродно Юрий Попов, который сейчас руководит лабораторией в гарвардской больнице Бостона.

Уроженец Гродно Юрий Попов по специальности биохимик, профессор Гарвардского университета. Он живет в США уже 18 лет. Сейчас заведует лабораторией экспериментальной гепатологии Гарварского медицинского института и является директором исследования печени в Гарвардской больнице.

О пути в науку

Юрий начал путь в науку еще в средней школе во времена СССР. Он попал в лабораторию при Доме пионеров. Именно там подростку привили интерес к науке.

Попов с большим уважением вспоминает существующий в Гродно Институт биохимии биологически активных соединений НАН Беларуси. Он отмечает, что «энтузиазм был неподдельный и настоящий». Но в 1990-е годы все сотрудники лаборатории ушли в кооперативы. Один из кооперативов, который назывался «Биотест», стал владельцем и хранителем музея-аптеки в Гродно.

Попов отмечает, что во времена его юности наука в Беларуси была на очень высоком уровне:

«В той области биомедицины, которой занимался Интитут биохимии, он был передовым. Он делал вещи на международном уровне. Профессор Островский и многие из его лаборатории, а потом института были признаны в мире как величины».

Юрий Попов с большим уважением вспоминает своего научного руководителя при написании кандидатской диссертации Вячеслава Буко:

«Он недавно ушел на пенсию. Этот человек был самым из самых известных гепатологов в постсоветском пространстве. Где бы потом в Европе я ни ездил на конференции, везде его знают. Мне посчастливилось с ним работать в то время, когда многие из амбициозных, очень умных и смелых людей ушли из науки после развала Советского Союза. Он остался и показал пример, как не благодаря системе, а вопреки ей построить свой собственный успех. Его лаборатория в то время была единственной, которая держалась и делала хорошую науку в основном благодаря обширным связям с западными лабораториями и личным качествам Вячеслава Ульяновича Буко».

Юрий отмечает, что частично благодаря связям его лаборатории с зарубежными коллегами он оказался за границей сразу после того, как защитился. Он уехал работать в Германию.

Почему уехал за границу

На решение уехать повлияло положение в научной сфере Беларуси того времени: «Это коллапс науки, который произошел сразу после развала Советского Союза. Как будто розетку выдернули. К нам приезжали люди из правительства. Замечательные, хорошие люди, которые смотрели непонимающими глазами, зачем это нужно все.

И в этот момент стало понятно, что перспективы в Беларуси «схлопываются». А тогда Лукашенко прочно закрепился во власти. И стало понятно, что приоритеты будут больше, скажем, на поле, а не в высокотехнологических областях».

О своей специализации

Попов отмечает, что был первым восточным европейцем, выигравшим престижный грант от Европейской ассоциации по болезням печени. «Это мне дало возможность «заразиться» болезнями печени как делом своей жизни», — замечает ученый.

По словам Попова, большинство болезней печени очень хорошо лечится изменением образа жизни в сторону здорового. Это касается как употребления алкоголя, так и болезней, связанных с ожирением. Именно последние являются главными причинами болезней печени после излечения вирусного гепатита.

«Еще буквально пару лет назад была такая теория, что красное вино до одного бокала в день дает пользу, а больше — вредит. На самом деле это не подтвердилось наукой. Любое употребление алкоголя не полезно», — подчеркивает ученый.

В гарвардской лаборатории Попов вместе с коллегами занимается экспериментами на животных: «Мы моделируем болезни печени и тестируем новые лекарства. Также используем животные модели для того, чтобы изучить, каким образом происходит рубцевание печени».

Ученый говорит, что лаборатории проводят небольшие операции на животных, и добавляет: «Разумеется, под наркозом. Исследования на животных иногда регулируются более жестко, чем на людях».

Юрий рассказывает, что его институт пытается создать инновационную культуру клеток человека («органоидов»), которая бы позволила использовать человеческие ткани и делать на них исследования, например, новых лекарств или механизмов болезней, без использования животных.

Почему выбрал науку, а не медицину

В науке Юрий нашел то, что искал, а именно чтобы от его труда было как можно больше пользы: «Когда ты выбираешь врачебную профессию, то возникает вопрос, а чем нужно заниматься — наукой или лечить людей? Я выбрал науку.

Можно помочь конечному количеству людей, помочь хорошо и спасти кому-то жизнь, когда ты занимаешься клинической медициной.

Но когда ты занимаешься той наукой, которая важна клинически, то ты можешь спасти жизнь многим людям. И это кладет кирпич в основание многих других открытий, которые будут сделаны другими».

О науке в США и зарплатах американских ученых

В Гарварде, по словам Попова, он нашел максимальную пользу.

«Здесь действительно наука очень динамичная. Постоянно нужно доказывать, что ты самый лучший. Получить звание академика и расслабиться здесь не получится. Тут так не принято», — рассказывает Юрий и отмечает, что у них очень разнообразная мультинациональная команда, так как люди приехали со всего мира. В то же время, «единственные места, откуда у меня не было сотрудника, это Беларусь, Московия и Украина».

Юрий Попов объясняет, что в США нет единой системы оплаты для всех:

«Даже с одним и тем же уровнем, с одним и тем же званием люди зарабатывают по-разному. И это зависит в основном от твоих результатов. Если ты получил больше грантов, то можешь в переговорах с госпиталем назначить себе большую зарплату».

Для своих исследований Юрию приходится самому искать деньги: «В госпиталях наука организована таким образом, что фактически госпиталь тебе только предоставляет место, инфраструктуру и, собственно, клиническую базу. А все свое финансирование мы приносим сами.

Сам подаешь на гранты, сам их получаешь, нанимаешь людей, сам им платишь. И в том числе и свою зарплату тоже. Здесь как бы ты ни был успешен и знаменит, тебе все равно назавтра придется опять доказывать, что ты самый лучший, что ты достоин своего места и так далее».

По словам Юрия Попова, в сфере биомедицины зарплата профессора в Америке составляет от 120 до 200 тысяч долларов в год до вычета налохов.

Про беларусскость и стыд

Юрий Попов рассказывает, что до начала 2020 года он особо никому не рассказывал о том, что он беларус. Он говорил, что «русский из Беларуси». Большая часть его семьи имеет русские корни.

«Мне кажется (а я это от многих слышал), когда люди в 90-е годы увидели, с какой легкостью Лукашенко пришел к власти, ее узурпировал и стал творить вещи, которые, совершенно очевидно, привели к тому, к чему мы пришли сейчас, очень многие расстроились (включая меня) от того, насколько это легко получилось. Это при абсолютном молчаливом согласии народа было сделано. Конечно, что для этого были свои предпосылки, постсоветские травмы.

Это было время, когда у меня были сомнения в том, что беларусская нация вообще существует. Когда такое можно делать с населением какой-то территории, то это население, а не нация. Если нация так с готовностью принимает узурпацию, понукание и изнасилование всего народа», — объясняет ученый, почему так представлялся.

Попов добавляет, что все, что он видел за последние 20 лет, было «постепенная деградация, стагнация, которая чувства гордости не добавляла». «Поэтому я, честно говоря, стеснялся говорить, что я беларус».

Однако все изменилось в 2020-м. Ученый считает, что эпидемия коронавируса решила исход президентских выборов: «Та самоорганизация, системы горизонтальных связей, которые были при COVID, создали предпосылки для того, что фактически произошло зарождение нации в очень короткий период».

Юрий отмечает, что 2020-й стал первым годом, когда он принял участие в выборах:

«Пришлось взять всю семью с собой, потому что детей не было с кем оставить. Мы все вместе сели в машину. Поехали в Нью-Йорк. Когда я пришел к посольству, это было незабываемое зрелище. Нация, в существовании которой ты сомневался, она себя манифестировала. Это было очень очевидно, как очевидно было на улицах протестного Минска или Гродно после выборов. Точно так же это были очевидно на выборах, куда приехало пол-Америки беларусской. И стало очень заметно, сколько беларусов в Америке».

Юрий рассказывает, что присоединился к беларусской общине Бостона на День Воли в 2021-м. И теперь деятельность в общине занимает огромную часть его жизни и времени.

«Я думаю, что беларусы — это та нация, у которой есть огромный потенциал внутри и которая только-только его в себе находит. И находит тот голос, чтобы о себе заявить на весь мир. Беларусы впечатляют с одной стороны своей скромностью, а с другой — своей талантливостью, работоспособностью, потенциалом и сейчас смелостью».