Это не конфликт

Слова играют большую роль в нашем мире.

Если долго и с достаточной уверенностью характеризовать волка большим пушистиком, людей можно ввести в опасное заблуждение, отчего при встрече с волком они окажутся в неприятном положении. Слова играют большую роль в нашем мире.

Представьте себе такую новость. «Грабители ворвались в банк, застрелили охранника и взяли в заложники служащих и клиентов. Полиция окружила здание банка. Наш корреспондент пытается разобраться в сути конфликта между грабителями и полицией».

Не правда ли, слово «конфликт» в этом контексте выглядит курьезно? Никакого конфликта между полицией и грабителями нет, и разбираться в его сути незачем.

Точно так же нет и никакого конфликта между Израилем и ХАМАСом: ХАМАС не гопсударство, а преступная террористическая организация, он отнюдь не равен гопсударству Израиль, и происходящее носит не столько политический, сколько полицейский характер. ХАМАСу не место за каким бы то ни было столом политических переговоров (переговоры о судьбе заложников — часть полицейской работы). Использование слова «конфликт» в этой ситуации совершенно неуместно — оно уравнивает стороны и тем самым легитимирует террористов.

Конфликт случается тогда, когда равноправные стороны не могут что-либо мирно поделить. Израилю делить с ХАМАСом нечего — он старается обезопасить своих граждан от торжества кровожадных исламистов, мечтающих (для начала) о сбрасывании трупов всех евреев в Средиземное море.

Благородные призывы к прекращению огня (израильской армией, ракетных обстрелов террористами городов Израиля мир предпочел не замечать) имеют цель свести происходящее к конфликту равноправных сторон и найти между ними политический компромисс.

Но политические компромиссы с бандитами неизбежно ведут к новым, все более мощным, бандитским нападениям — этот факт прекрасно известен Израилю, но неизменно игнорируется ООН.

Леонид Невзлин, t.me