«То, что я все еще одна спустя 12 лет, говорит о многом»

Искреннее интервью вдовы беларусского хоккеиста Руслана Салея.

Жизнь Руслана Салея оборвалась 7 сентября 2011 года, когда известнейшему беларусскому хоккеисту было 36 лет. Самолет Як-42, на котором команда «Локомотива» летела на дебютную игру сезона из Ярославля в Минск, не смог набрать высоту и упал возле аэропорта Туношна. Это была не только потеря отличного игрока, капитана и лидера сборной Беларуси. Бетанн Салей потеряла мужа и отца троих детей. В большом интервью «Зеркалу» американка рассказала, через что ей пришлось пройти за годы с момента потери супруга и как Руслан влияет на ее жизнь сегодня. Ниже — история невероятной любви и боли, преданности и самопожертвования, которая может тронуть вас до слез.

Руслан Салей родился в Минске в 1974 году. Он рекордсмен по количеству матчей в НХЛ среди беларусов. За 14 сезонов в лучшей хоккейной лиге мира беларусский защитник провел 916 игр в регулярных чемпионатах и 62 в плей-офф. В 2003 году играл в финале Кубка Стэнли, где «Анахайм» Руслана уступил «Нью-Джерси» в седьмом матче серии. Салей выступал за сборную Беларуси на трех Олимпиадах (в 1998, 2002 и 2010 годах) и девяти чемпионатах мира, в том числе шести — в сильнейшем дивизионе. Он познакомился со своей будущей женой Бетанн в 1998 году. У пары родились три ребенка: дочь Алексис, сын Сандро и дочь Эйва.

«Пила вино, но это только повышало тревогу»

— Бетанн, как ваши дела? Чем занимаетесь?

— Как и раньше, посвящаю себя детям. Свободного времени почти нет. Дети быстро растут, но забот хватает. Алексис уже 18 лет, Сандро 16, а Эйве 12. Сандро занимается баскетболом, а Эйва — волейболом. Они ходят в школу и по некоторым предметам занимаются дополнительно. Алексис раньше тоже играла в волейбол, но сейчас сосредоточена на учебе. Она учится в колледже по специальности «бизнес». Живет пока с нами — не захотела быть вдалеке от дома.

— Кто из них больше всего похож на Руслана?

— Эйва. Очень напоминает своего отца и маму Руслана. У нее и характер такой же, как у моей свекрови. Эйва упряма, но говорю об этом в самом позитивном смысле. Вообще упрямство — особенность Салеев, семейный бренд! Нередко смеюсь над этим.

У всех детей ямочки на подбородке, как у Руслана. У Сандро карие глаза отца. И они сильные личности. Мне нравится, как в них проявляется беларусская ДНК. Горжусь тем, откуда Руслан родом, — у него потрясающая семья. Матери Салея пришлось выдержать многое: она потеряла сына, потом мужа. Сильная женщина. Я очень похожа на свекровь, когда дело касается наших детей. Мы обе «мамы-медведицы». Никто не навредит нашим детям.

— Как вы морально справляетесь со всем?

— Вскоре после смерти Руслана было много моментов, когда мне казалось, что я умерла вместе с ним. Была разочарована собой, потому что чувствовала: упускаю особенное время со своими детьми. Они никогда этого не знали, но даже в, казалось бы, счастливые часы ощущала горе.

Я боролась с депрессией и тревогой в течение многих лет после ухода мужа. Но сейчас я счастливее, чем когда-либо с тех пор, как потеряла его. Мне пришлось заново открыть себя. Также, верю, помог справиться здоровый образ жизни, который вела. Тренируюсь каждый день, ем здоровую пищу и больше не употребляю алкоголь. Раньше пила вино, но это только повышало тревогу и подавленность. Решила остановиться. Это лучшее, что когда-либо сделала для себя.

— По-прежнему чувствуете боль от смерти мужа?

— Мне всегда будет грустно, что потеряла Руслана. Я никогда не любила другого человека, кроме своих детей, так сильно, как любила его. Просто привыкла жить одна — без Салея. Я говорю о нем каждый день своим детям, родителям, другим людям. Он всегда в моих мыслях.

«Было бы проще, если бы Руслан был засранцем»

— Каково было детям привыкнуть жить без отца?

— Они были очень малы, когда его не стало: Эйве пять месяцев, Сандро четыре года, а Алексис шесть. Сандро и Алексис не хотели говорить о Руслане после его смерти. Я думаю, им было очень больно, и они не делились этим со мной. Сейчас Алексис загорается, когда рассказываю о ее отце. Я знаю, что она чувствует потерю, потому что помнит Руслана больше всех среди детей. Она все время носит его одежду. Поначалу было странно, когда шла стирать вещи Руслана. Казалось, что он был здесь, с нами. Алексис, кстати, хочет выучить в колледже русский язык.

Мы все очень скучаем по нему. Как матери мне больно видеть детей, страдающих без отца. Больно знать, что я ничего не могу сделать, чтобы это прошло. Но мы его очень сильно любим — увидев дом, вы бы подумали, что Руслан все еще живет здесь. До сих пор висят все наши свадебные и семейные портреты с его изображением. Я по-прежнему живу в доме, который он купил, когда мы были просто парнем и девушкой. Никогда бы не продала дом. Это часть нашей семьи. Навсегда.

— Вы не позволяли себе влюбиться снова?

— Я встречалась с людьми после Руслана, но ни с кем не была в отношениях. Так занята детьми, что свидания — точно не приоритет для меня. Конечно, хотелось бы иметь спутника. Но он должен быть особенным не только для меня, но и для моих детей.

— Что обычно рассказываете детям о Руслане?

— Все что угодно. Например, сейчас Эйва делает в классе проект о своем отце, и она спрашивала меня, какая у него была любимая еда. Я очень люблю говорить о Руслане. Это сохраняет его живым для меня.

— Делитесь только позитивными историями?

— Мы почти не ссорились. Если это и случалось, то из-за ерунды. Слишком уважала Руслана, чтобы злиться на него. Он был отличным мужем и партнером, мы были идеальной парой. Вот почему я так остро чувствую его потерю. Было бы проще, если бы Руслан был засранцем — тогда могла бы легко заменить его новым засранцем, ха-ха. Шучу, конечно. Но то, что я все еще одна спустя 12 лет после его смерти, говорит о многом. Он был отличным человеком, всегда буду по нему скучать.

«Понимаю разочарование людей в Беларуси»

— Представляете жизнь, когда дети повзрослеют и покинут дом?

— У меня есть планы на будущее. Но, как вы знаете, в жизни может случиться что угодно. Сейчас хочу наслаждаться каждым днем и не загадывать сильно наперед. Мы по-настоящему владеем лишь моментом, который проживаем в данную минуту.

— Когда были в последний раз в Беларуси?

— В 2012 году. Хотела бы приехать снова. Когда смотрим Олимпиаду, то болеем за Беларусь. Это прекрасная страна. В Беларуси чувствую себя безопаснее, чем в США. Скучаю по родным Руслана. Всегда буду их любить и уважать.

— Что имеете в виду под «в Беларуси безопаснее»?

— В нашей стране реальная проблема с оружием. Массовая стрельба — это страшно.

— Знаете, что происходит в Беларуси с 2020 года, может, слышали о протестах?

— Кое-что знаю. Мне не очень хочется об этом говорить, но чувствую и понимаю разочарование, которое испытывают люди в Беларуси. Я бы тоже не была счастлива. Мне нравится, что в США мы можем высказываться свободно — без наказания за это.

— Общаетесь с родными Салея? Зовут вас в гости?

— В основном поддерживаем связь через Facebook или Instagram. Думаю, сейчас не смогла бы приехать, даже если бы захотела, из-за отношений Беларуси и США.

«Хоккей вообще не смотрим»

— Cледите за спортивными событиями, НХЛ?

— Мы вообще не смотрим с детьми хоккей. Это заставляет грустить. Но обожаем футбольные матчи — соккер, как здесь говорят. Руслан любил его смотреть.

— Ваш сын играет в баскетбол под 24-м номером — тем, что был у его отца…

— Сандро сам взял этот номер. Тренер, кстати, выбрал сына капитаном. Мои девочки тоже носят номер 24, когда занимаются спортом. Это особенные цифры для нас, куда бы мы ни пошли. Сентиментальный момент.

— После знакомства с Салеем смотрели его матчи?

— Да, все игры. Многие хорошо помню. Например, победу сборной Беларуси над Швецией на Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити в 2002-м или победный гол Руслана в овертайме в третьем матче финала Кубка Стэнли в 2003-м. До появления детей постоянно была на играх НХЛ. Потом стала больше смотреть матчи из дома. Не хотела оставлять детей. Обожаю быть мамой.

— А няни?

— У меня никогда не было помощи. Если бы хотела пойти поужинать с друзьями, то наняла бы няню. Но справляюсь сама. Верю, что именно поэтому я так близка со своими детьми. Быть полноценной мамой — особенное состояние, ведь большинству женщин приходится работать, чтобы заботиться о детях. Но благодаря Руслану у меня была возможность уделять им все свое время.

— Что для вас значит быть хорошей мамой?

— Самое главное, чтобы дети знали, насколько они любимы. Ни один родитель не идеален, мы все совершаем ошибки. Мои дети знают, что они на первом месте, даже Руслан знал это, поэтому он мог работать и заниматься своими делами, видя, сколько любви и заботы я вложила в нашу семью. Дети для меня — всё. Они спасли меня, когда умер Руслан. Они дали мне очень много бескорыстной любви, когда я нуждалась в ней больше всего. Не смогла бы прожить без Руслана, если бы не наши дети. Прежде чем уйти, он подарил мне трех особенных людей. И моя Эйва, повторюсь, так похожа на отца. Настоящая Салей.

— У вас хватает средств на жизнь?

— Руслан хорошо инвестировал деньги, поэтому мне не нужно работать — я могу быть просто мамой. Не знаю, как бы делала все для своих детей без его помощи. Пришлось бы нанять кого-нибудь, чтобы выполняли мою работу мамы [пока я работаю], и я бы упустила много моментов с детьми. Как уже говорила, у меня нет помощи, а моя семья живет далеко. Знаю, что Руслан гордился бы тем, что он сделал для нас, что он все еще может обеспечивать семью.

Он много работал, чтобы отдать детей в лучшие школы. Он бы никогда не покинул НХЛ. Единственная причина, по которой Руслан это сделал, заключалась в том, что в Ярославле ему предложили больше денег. Больше денег, чтобы он мог завершить карьеру. Муж очень скучал по нам, находясь в Московии, а я скучала по нему, к тому же Эйва только родилась. Я была очень занята новорожденной и маленькими детьми. Но мы оба жертвовали временем, которое могли бы провести вместе, чтобы в будущем в семье было больше денег.

Когда Руслан умер, я не знала о нашей финансовой ситуации. Думала, что мы потеряем все. Но у него был план, что если с ним что-то случится, то мы все равно будем в порядке. Благодарю его за это каждый день.

«Мне все еще очень больно, как будто это было вчера»

— Что вы чувствовали на протяжении всех этих лет с момента падения самолета? Злились на «Локомотив», бога, судьбу?

— Виню КХЛ (Континентальная хоккейная лига — турнир, где минское «Динамо» играет с клубами из Московии и других стран. — Прим. ред.) в том, что они посадили своих игроков в тот дерьмовый самолет. Подобное никогда не должно было случиться. Но мои мысли ничего не изменят. Скажу лишь, что если бы Руслан играл в КХЛ и разбился другой самолет, то хотела бы, чтобы он [закончил карьеру в КХЛ и] вернулся домой [в США].

— Время лечит или это миф?

— Боль утраты будет всегда, но ты привыкаешь к ней. Прячу Руслана глубоко в своем сердце. Хотя во время этого интервью я много плачу, просто думая о нем. Мне все еще очень больно, как будто это было вчера. Уже говорила: никогда не полюблю другого человека так, как Руслана. Мне действительно повезло, что испытала особенное чувство. Это то, чего всегда хотела в жизни, — чтобы меня любили так же, как Руслан, и очень любить кого-то самой. Он знал, как сильно я его любила. Говорила ему об этом каждый день.

— Вам кто-нибудь советовал, мол, Бетанн, хватит страдать, вы должны начать новую жизнь, вы не можете быть постоянно одна?

— Нет, и я чувствую, что меня осудят, если это сделаю. Но, может быть, это мысль вдов, которую мы вкладываем в свои головы, что, если снова найдем любовь, люди подумают, что мы не любили своих мужей. Хотя желание иметь спутника в жизни — естественно. Хотелось бы, чтобы не было такой потребности, тогда было бы легче, но мне не хватает человека рядом.

— Вы сказали в начале интервью: «Мне пришлось заново открыть себя». Каким образом?