Мяса нет и не будет?

Вам читали лекцию в магазине? А мне прочитали. Коротко, ясно, доходчиво.

И я поняла, что уровень нашей экономической журналистики это часто — лепет студента, всего лишь вариации в коридоре заданного властью направления для полета мысли.

Мясо, как известно, со вчерашнего дня подорожало и, по наивности, я решила, что оно, наконец, появится в магазинах. Как же! В магазине имелся только намек на мясо — эскалопы, какой-то химической гадостью посыпанные и глубоко, до состояния твердой кости, замороженные.

— А что у нас с мясом? — спрашиваю у продавца.

— Нету.

— А когда будет?

— Неизвестно.

— Что, Мингорисполком мяса так и не нашел? Все в Россию вывезли?

Девушка на глупые вопросы, видимо, решила не отвечать. Но неожиданно в наш разговор вмешался приятный пожилой дядечка.

— На самом деле вы уже давно в наших магазинах не покупали настоящее белорусское мясо, — объявил компетентный покупатель. — Оно же все идет на Россию. А на белорусский рынок шло импортное, например, из Польши... Не было валюты, комбинаты не смогли это мясо закупить. Вот и дефицит. Россия не стала нас больше объедать, не бойтесь. Это Мингорисполком ищет то, чего нельзя найти.

А ведь и правда, раньше наши чиновники не раз перед российскими оправдывались, что польское мясо идет только на внутренний рынок, что в Россию оно не поставляется. А потом затихла эта тема: неудобно все-таки признаваться, что лучший товар мы поставляем на экспорт, а белорусам, что дай — то съедят. И сама я как-то не додумалась сложить два плюс два, даже в голову не пришло связать дефицит мяса с валютным кризисом. И у коллег, специализирующихся на экономической тематике, такого подхода к проблеме не встречала, хотя читаю много всякого... Прокол...

И все-таки закончить этот магазинный разговор я была готова на оптимистической ноте: мол, доллары появились, и даже курс падает, так что ситуация скоро наладится... Но «лектор» и тут успел тыкнуть меня носом в знание ситуации поверхностное и неглубокое. «Покупайте курицу, — говорит. — Валюта у мясокомбинатов еще не скоро будет».

— Почему? — удивилась я. — Валюта же появилась.

— Да вот заводы ее не покупают, потому что там налоги заоблачные.

Честно говоря, где-то что-то я слышала про то, что валютная допсессия без разводки не обошлась. Но в подробности не вдавалась, так как финансы — это все-таки не мой профиль, и даже не мое хобби. А тут все же решила докопаться, в чем же подводный камень? Пару телефонных звонков знающим людям — и стало понятно, почему не вылез на допсессии пресловутый «отложенный спрос» на валюту, о котором много говорили экономисты; почему такие маленькие объемы торгов; почему турфирмы, стройрынки и т.д., и т.п. по-прежнему считают цены и по 9, и по 10 тысяч рублей за доллар, хотя в обменниках уже, казалось бы, картина значительно веселее, чем даже на прошлой неделе?

Оказывается, есть во всем этом маленькая закавыка — формальная, скучная, бухгалтерская.

Дело в том, что разница между курсом Нацбанка и фактическим курсом, по которому куплена валюта, рассматривается у нас как доход предприятия. А значит, облагается налогом на прибыль по ставке 24%. Вот такое нехитрое решение, которое очень даже все регулирует. Потому что дураков переводить затраты в доходы и покупать валюту на таких условиях не много. А ведь с какими честными глазами чиновники раздавали интервью: «Мясо есть, виноваты магазины!» или «Ни-ни, в валютный рынок мы теперь не вмешиваемся!» Даже Станиславский бы поверил...