«Это рай»: минчанка бросила руководящую должность и уехала в деревню у озера

Она резко изменила профессию.

Жанна всегда была сторонником городской жизни, но, проведя полгода в деревне, не смогла выдержать и недели в минском шуме. В итоге они с мужем насовсем переехали в домик у озера, который когда-то начинал строить ее отец. Спустя время пришла идея сменить профессию и полностью раствориться в деревенской жизни. Теперь каждый день супругов начинается на террасе с райским видом на одно из глубоких озер Беларуси, а затем — встреча гостей в своей усадьбе — трех хатах по соседству. Realt.by рассказывает историю переезда Жанны в деревню Замошье, где после войны уцелела лишь мельница, а на местном кладбище растут каменные кресты.

Те, кто застал живую беларусскую деревню, хоть раз да наблюдал за местными жителями, которые собираются на лавке. Они частенько сидят там по несколько часов и смотрят куда-то вдаль, болтая о том о сем. Именно такой была поездка к Жанне в деревню Замошье в Ушачский район. Только вместо лавки — терраса, украшенная цветами и яркими предметами, через которые пробиваются разноцветные лучи, а рядом — озеро, зеркало здешней природы. «Стоит увидеть это раз, и поймешь, что такое рай», — говорит хозяйка дома.

Жанна родом из Новополоцка, но с конца 90-х жила в Минске. Деревенскую жизнь она видела лишь в детстве — на каникулах у бабушек, но эта беларусская аутентичность ее никогда не привлекала. Возможно, переезда и не случилось бы, если бы не встреча с Замошьем.

— Впервые я приехала сюда в 1999 году. Мои друзья выкупили полуразрушенную мельницу — местную достопримечательность. В это же время моя сестра искала себе дачу и присмотрела тут домик около озера. Так я стала наведываться в деревню чаще. В гости к сестре приезжал и отец. Ему здешние виды очень нравились, поэтому и он вскоре начал искать себе место для отдыха. А где оно, если не рядом с дочерью?

Отец нашел пустой участок и купил хороший сруб в соседней деревне. Довести строительство до конца у мужчины не получилось — он умер. Недострой перешел по наследству Жанне в 2007 году. Вместе с мужем она переделала одну часть дома, где была дощатая веранда. Они заменили ее на пристройку из бревна, чтобы жить с комфортом и зимой.

— Первое время мы бывали тут только в теплое время года, а в ноябре возвращались в Минск. В какой-то момент эта цепочка перестала работать. В районе Бангалор, где находится наша квартира, много ресторанов и студентов. Каждый день мы слышали шум соседей, видели десятки машин с доставкой еды во дворе и курьеров в подъезде. Мы отвыкли от всего этого и осваиваться не хотелось — уехали через неделю после возвращения, — делится Жанна. — Мы плотно занялись домом в 2013 году. Потребовалось 10 лет на то, чтобы он стал таким, какой есть сейчас. Внутри всего две комнаты: спальня и кухня-гостиная, а также санузел. Все это примерно занимает около 80 квадратных метров. Мне нравится, что гостиная впускает природу в наш дом через панорамные окна.

Жанна признается, что за столько лет жизни в городе устала от евроремонтов. Ей хотелось натурального деревенского интерьера. В будущем если что и поменяется, то только цвет стен.

Любимое место супругов в доме — это терраса, которую они создавали вдвоем: на мужчине была техническая часть, на Жанне — творческая. Она обустроила ее яркими стеклянными вазочками, расписными вручную чайниками и винтажными вещами, которые привозила из разных стран. Местные жители знают про ее увлечение, поэтому несут в подарок предметы, которые отработали свое, но могут получить шанс на вторую жизнь. В планах у семьи построить второй этаж, но пока все силы и деньги уходят на развитие усадьбы.

Идея создать бизнес рядом с домом приходила к супругам частенько. Они не хотели возводить все с нуля и присматривались к пустым соседским хатам, в которых уже есть душа.

— Первый дом, который я выкупила, принадлежал бабушке Марусе, отсюда и название усадьбы — «Марусина хата». Я ей помогала по возможности: какие-то лекарства покупала, продукты приносила. Она всегда мне с печки кричала: «Жанка, иди сюда», — вспоминает с улыбкой женщина. — Через какое-то время она умерла, и родственники стали продавать дом. Тогда мы и приняли окончательное решение.

Сперва супруги избавились от сараев и курятников на участке, добавили к дому пристройку с кухней и санузлом, сделали крыльцо и террасу.

— Я сберегла много ее вещей, в которые она вложила свое время и душу. Когда я вижу печку, постоянно вспоминаю, как та на ней сидела. В доме сохранилась атмосфера бабушки. Думаю, что она была бы рада тому, что дом живет дальше.

Усадьба состоит из трех домов. Две хаты супруги выкупили у соседей, а один дом все-таки возвели, но внешне он не отличается от старших братьев.

Развитию бизнеса помогала и сама деревня. Большинство, конечно, приезжает ради озера. Здесь чистая вода, большая глубина — 30 метров, и много рыбы. Частенько рыбаки вытаскивают щуку, леща и сома.

— В конце деревни есть кладбище. Почти 20 лет назад там из земли начали вылазить каменные кресты. Иногда на них можно разглядеть надписи. Историки говорили, что они остались от захоронений XII−XV веков.

Но больше всего внимания Жанна уделяет той самой мельнице, на встречу с которой приехала в деревню впервые. Она находится рядом с домом и стоит у небольшого водопада.

— От местных я слышала военную историю Замошья. Жители из близлежащих деревень стремились сюда попасть из-за мельницы, дабы смолоть муку. Конечно, ей пользовались и немцы. Они занимали ее утром, а вечером приходили партизаны. Тех, кто помогал партизанам, согнали в один дом и сожгли заживо. Когда фашисты уходили, не оставили целым ни одного дома — все предали огню. Старики, женщины и дети же в это время прятались в лесу. После они вырыли себе землянку и ждали возвращения своих мужчин с войны, чтобы начать отстраивать деревню. Да, все дома — это послевоенная постройка. Интересно, что не пострадала в Замошье лишь мельница, хотя вокруг нее много ям от бомб. Скорее всего, немцы хотели разрушить и ее, но у них ничего не вышло. Люди говорили, что очередь из желающих смолоть муку после войны растягивалась на несколько километров. Нынешние хозяева мельницы сделали крышу, все восстановили и даже откопали мостовую.

Жанна рассказывает, что раньше она руководила небольшой фирмой, работала в офисе, но в итоге нашла свое место здесь.

— Я всегда любила делать что-то руками, а в Минске мне негде было это выставлять. Сейчас люди приезжают в дома и живут с моими работами, любят их так же, как и я. Деревенская жизнь затянула, честно скажу. Я не представляю себя отдельно от этого места. Мне нигде не было так хорошо, как здесь. Тишина, по утрам дымка над озером, солнце встает из-за леса… Это мое место! Это рай!