Число желающих дезертировать из армии РФ подскочило почти вдвое

С чем это связано.

Аналитики проекта «Идите лесом» заявили о росте запросов на помощь дезертировать из московитской армии: за осень по сравнению с летом количество обращений с просьбой помочь сбежать со службы выросло на 89%. Юристы связывают это с тем, что военные отчаялись дожидаться демобилизации.

Воюющие в Украине солдаты московитской армии стали почти вдвое чаще обращаться за услугами по организации дезертирства из своих частей. За сентябрь–ноябрь было получено 577 таких обращений против 305 за июнь–август, сообщили The Moscow Times в организации «Идите лесом», которая помогает московитам избежать участия в войне.

С апреля 2023 юристы и волонтеры «Идите лесом» проконсультировали более 1000 военнослужащих, которые пытались дезертировать. Из них больше половины обратились за помощью осенью. Больше всего попыток сбежать было зафиксировано в октябре (218 случаев), меньше всего — в июне (54 случая). В ноябре попытались сбежать 175 человек — это меньше, чем в сентябре и октябре, но больше, чем в любой другой месяц.

Рост случаев дезертирства фиксирует и директор правозащитной группы «Гражданин.Армия.Право» Сергей Кривенко: «Прошел год с начала мобилизации, и если у кого-то оставались надежды, что после определенного срока службы можно будет отправиться домой, то сейчас таких иллюзий нет. Военнослужащие видят, что ротации нет, что даже тяжело раненых после госпиталя снова отправляют на фронт».

Глава проекта «Идите лесом» Григорий Свердлин отмечает, что большая часть военнослужащих решается на дезертирство, оказавшись с ранениями в московитских госпиталях.

Один из таких дезертиров согласился пообщаться с корреспондентом The Moscow Times на условиях анонимности. Москвич Павел дважды перенес тяжелые ранения, прежде чем решился на побег.

«Был уверен, что пожалуюсь на ногу (после первого ранения — прим.ред), скажу, что задет нерв, обращусь к психологу с жалобой на посттравматическое стрессовое расстройство». Но в итоге врачебной комиссии вообще не было — сразу после окончания лечения Павла отправили обратно на позиции.

«Изменения были в самом отряде, туда нагнали зэков. С неделю меня не трогали, дали обжиться в землянке, привыкнуть, — вспоминает Павел. — А на второй неделе получил боевое задание „поднос боеприпасов“. И пока я бежал по лесопосадке, квадрокоптер скинул мне прямо под ноги заряд. Это было тяжелое ранение, большая кровопотеря. Очередным чудом удалось выбраться благодаря товарищу, который на своих плечах вынес меня в зеленую зону. В этот раз лечение [было долгим], случился отказ почек».

Павел решил, что если ничего не предпринимать, то после лечения его снова бросят на фронт. В итоге он решил дезертировать, пока не закончился очередной отпуск. Правозащитники помогли дезертиру выехать из Московии, и теперь он пытается легализоваться за рубежом.

По словам Кривенко, на побег из зоны военных действий решаются очень немногие: слишком велик шанс попасться. По территории ездят военные патрули и отлавливают беглецов. Дезертиров, как правило, отправляют на полевую гауптвахту, а затем — снова на фронт. До суда дело часто не доходит.

«С этого года на Украине начали оборудовать временные гауптвахты, к ним требования значительно ниже, чем внутри Московии. По сути это те же ямы или сараи, где и раньше держали провинившихся. К ним применяют пытки, а потом отправляют на штурмы», — рассказал Кривенко.

Свердлин говорит, что в практике «Идите лесом» были уникальные случаи, когда волонтеры помогали людям дезертировать из прифронтовой зоны. Но такое происходит крайне редко, в том числе потому что на фронте у людей часто нет связи и не всегда есть документы. Паспорт и военный билет военнослужащие должны иметь при себе, командиры не имеют права их изымать. Однако на практике бывают случаи, когда документы забирают и выдают обратно, только когда военнослужащий отправляется в отпуск или попадает в госпиталь.

Дезертир Павел считает, что бежать из зоны военных действий решаются «не совсем разумные ребята»: «Впереди минные поля. А назад… Военная полиция. Кто-то прятался у местных жителей, но как правило, они распивали [вместе] алкоголь и эти же местные жители сдавали их военной полиции».

Дезертирами также можно и считать тех, кто добровольно сдался в плен, например, связавшись с украинским проектом «Хочу жить». Организация не раскрывает число тех, кому помогла, но ее представители уверяют, что за год с начала мобилизации в Московии получили более 22 тысяч заявок.

Представитель Главного управления разведки Минобороны Украины Андрей Юсов сообщал, что из 200 военнопленных, захваченных в августе 2023 года, каждый пятый сдался добровольно. «Ежедневно 3-5 московитских военнослужащих сдаются в плен по программе „Хочу жить“», — говорил он. Московитские адвокаты и правозащитники отмечают, что не могут оценить масштабы такого дезертирства.

По подсчетам «Медиазоны», с начала мобилизации в военные суды поступило 4121 дело о самовольном оставлении места службы, по 3470 делам вынесены приговоры, в подавляющем большинстве бежавшие получили условные сроки.

Адвокат Максим Гребенюк отмечает, что в его практике дезертиры в основном получают условные сроки за попытку оставить часть, но от участия в войне это не спасает. Осужденного условно могут отправить обратно на фронт, а условный срок в любой момент могут изменить на реальный, что позволяет командирам держать неудачливых дезертиров под контролем. В целом Гребенюк пессимистично смотрит на перспективы дезертиров. «С условкой на передовую могут отправить, — говорит он. — [Получается, их перспективы — это] война, тюрьма или инвалидность».

Сбежать за границу — один из немногих способов гарантированно не вернуться на фронт. Но проблема в том, что у большинства военнослужащих нет загранпаспортов: в июне президент Путин подписал поправки в закон о порядке выезда и въезда в страну, согласно которым мужчины обязаны сдать загранпаспорта в течение 5 дней после получения повестки. Те, кому удается выехать в соседние страны по внутреннему паспорту (например, в Казахстан), в итоге не могут выбраться в более безопасные страны: для этого требуются документы.

Свердлин не советует выезжать за границу самостоятельно: теоретически у сбежавшего есть два дня до объявления в розыск, но как будет на самом деле — неизвестно. «Если человек уже объявлен в розыск, то, конечно, на границе его задержат. Там, конечно, бардак: могут и не объявить вовремя, но бардак работает в обе стороны — могут и наоборот объявить раньше», — поясняет он, добавляя, что правозащитники смогут помочь в такой ситуации, только если связаться с ними заранее.