Больше, чем СМИ: сайту «Хартия’97» - 25 лет

13.12.2023 общество

Нас, «хартийцев», миллионы.

Осенью этого года один из старейших информационно-политических сайтов беларусского интернета «Хартия’97» отметил свое 25-летие.

11 сентября 1998 года на Charter97 пришли первые посетители. С тех пор в течение 25 лет «Хартия’97» была в самом центре важнейших для Беларуси событий, одной из первых каждый день сообщая своим читателям правду о происходящем в стране.

О том, как создавался самый популярный независимый новостной сайт Беларуси, что произошло за эти годы и какие перемены возможны в ближайшее время, рассказала главный редактор Charter97 Наталья Радина.

Наталья Радина

— Сайту «Хартия’97» исполнилось 25 лет. Расскажите, как начинал работать сайт, как он был создан?

— В 1997 году возникла гражданская инициатива «Хартия’97». Ее целью было объединение демократических сил для борьбы с диктатурой Лукашенко, построение свободной демократической Беларуси.

Опубликованный 10 ноября 1997 года во всех независимых СМИ документ «Хартии’97» вначале подписали 100 самых известных политических, общественных и культурных деятелей: Василь Быков, Нил Гилевич, Геннадий Карпенко, Станислав Шушкевич, Алесь Беляцкий, Мечислав Гриб, Юрий Хащеватский, Валерий Щукин, Петр Марцев, Виктор Ивашкевич, Владимир Мацкевич, Николай Халезин, Станислав Богданкевич, Юрий Ходыко, Николай Статкевич, Юрий Захаренко, Михаил Маринич, Тадеуш Гавин, Олег Бебенин, Дмитрий Бондаренко, Андрей Санников и многие другие.

Под текстом «Хартии» очень быстро подписалось 100 000 беларусских граждан. И это было действительно важное событие в беларусской политической жизни, потому что в этом процессе участвовали многие структуры гражданского общества, политические партии, общественные организации, редакции независимых СМИ. Для координации этой деятельности был создан, в том числе, пресс-центр оргкомитета «Хартии’97». Пресс-секретарем гражданской инициативы был Олег Бебенин.

Олег Бебенин

Пресс-центр издавал правозащитный бюллетень большими тиражами, листовки, рассылал пресс-релизы о деятельности беларусских оппозиционных движений и партий в независимые медиа, участвовал в организации массовых акций протеста объединенных демократических сил.

Первое время пресс-центр «Хартии’97» находился в помещении, предоставленном свободными профсоюзами на площади Свободы. Там же находилась редакция газеты «Рабочы» и секретариат Беларусского народного универстета, который являлся одним из многочисленных проектов гражданской инициативы «Хартия’97». Тогда я принимала участие в работе пресс-центра «Хартии’97» как волонтер.

Инициатива отметила свое 25-летие в прошлом году. У сайта же юбилей в этом году.

В начале осени 1998 года международный координатор «Хартии’97» Андрей Санников предложил создать сайт инициативы, чтобы мы шли в ногу со временем. Естественно, реализацией этой идеи занялся Олег Бебенин.

Олег много общался с первыми беларусскими айтишниками (тогда их называли компьютерщиками) и разбирался в новых технологиях, которые для многих тогда были чем-то недоступным и малопонятным.

Тогда проходили постоянные встречи беларусских айтишников у «Белгосфилармонии» на площади Якуба Коласа. В 1990-е там собирались самые продвинутые программисты, разговаривали на своем профессиональном языке, обменивались опытом, создавали первые проекты. И Олег был постоянным участником этих встреч. Там же он нашел программистов, которые помогли написать сайт и запустить его.

Чем «Хартия’97» отличалась от других сайтов организаций, которые существовали в то время? Те страницы были статичными. Это, как правило, была «витрина», где размещалась короткая информация об организации, какие-то контактные данные. Ну, а «Хартия’97» практически сразу стала новостным и правозащитным ресурсом, потому что уже через два месяца перешла на ежедневное новостное обновление. Charter97 — старейший независимый новостной сайт страны.

Одной из главных задач «Хартии’97» как инициативы была защита прав людей, особенно тех, кто подвергался давлению и репрессиям со стороны диктаторской власти. Была разработана система коллективной безопасности: каждый, кто подвергся преследованию, мог рассчитывать на общественную помощь (оплату адвоката, получение передачи в тюрьму, оказание юридической помощи), и в этом механизме очень важную роль играл сайт Charter97. Информация об арестах и другом незаконном преследовании появлялась на сайте, в том числе на английском языке, и мгновенно эту информацию могли узнать во всем мире. Для властей это было настоящим шоком, потому что о том, что в Минске разогнали демонстрацию, сразу становилось известно международным правозащитным организациям, западным политикам и мировым медиа. Сейчас это кажется естественным, но тогда даже простые милиционеры были в шоке, потому что об их действиях мгновенно узнавал весь мир, а буквально на следующий день во многих странах проходили акции солидарности с борющимися беларусами.

— Как вы поняли, что сайт стал топовым? Был какой-то такой момент, когда вы пришли на работу и поняли, что это уже не обычный сетевой ресурс?

— Непосредственно на сайт я пришла работать в 2001 году по приглашению Олега Бебенина. До этого я работала в независимых изданиях «Имя», «Свобода», «Наша свобода», «Навіны», «Народная воля». Эти газеты стали постепенно закрываться. Чиновники забрасывали их исками, а подконтрольные суды закрывали одно издание за другим. Стало понятно, что перспективой в работе независимого журналиста становится интернет.

К этому времени сайт из корпоративной страницы гражданской инициативы стал настоящим независимым новостным ресурсом. Информационную политику сайта определял его главный редактор Олег Бебенин и только он.

Это был раскрученный, известный ресурс, причем не только в Беларуси, но и на территории бывшего СССР. Им пользовались уже все журналисты в стране, потому что он очень оперативно обновлялся. Там были действительно интересные материалы, его читало много беларусов.

И Олег уже к 2001 году сделал этот сайт топовым, потому что там был очень хорошо подобран контент. Была и хроника акций протеста, которые проходили тогда в Беларуси, и правозащитная информация, и журналистские расследования о коррупции и преступлениях режима.

«Хартия’97» была у истоков расследований похищений лидеров беларусской оппозиции, которые произошли в 1999–2000-х годах. Много писала о непосредственной причастности властей к убийствам Виктора Гончара, Анатолия Красовского, Юрия Захаренко, Геннадия Карпенко, журналиста Дмитрия Завадского.

Когда я пришла, это уже был портал со своим лицом, со своей позицией, твердой и принципиальной. Мне было очень понятно, что это за ресурс. И это абсолютно соответствовало моим внутренним убеждениям, потому что я хотела заниматься именно такой журналистикой.

Я уже столкнулась в редакциях независимых газет с серьезной цензурой и самоцензурой — и мне это очень не нравилось.

Не буду называть фамилии и название издания, но скажу, что последней каплей для меня стала следующая ситуация. Я провела журналистское расследование и нашла веские доказательства причастности властей к коррупции и заказному убийству директора одного из беларусских заводов. Но после публикации материала начальник попросил меня написать опровержение, потому что на него начали давить.

Я отказалась это сделать и вскоре ушла из этой газеты в «Хартию». Я знала, что Олег Бебенин никогда такого не допустил бы.

— А каким вообще человеком был Олег Бебенин? Почему его смерть так всколыхнула людей? В чем секрет его личности?

— Олег был очень смелым. Он действительно хотел добиться для Беларуси свободы. Это было целью его жизни. У многих же какие в жизни цели? Всего побольше, потеплей, помягче и посытней. Конечно, все мы люди и хотим как-то неплохо жить, но должны же быть какие-то высшие цели.

До работы в журналистике Олег занимался «челночным» бизнесом и даже заработал очень неплохие деньги по тем временам. Однако потом полностью ушел в журналистику. Он считал, что только говоря людям правду, можно изменить жизнь в стране.

Ради этой цели он был готов рисковать собой. Потому что нам уже тогда, в 1990-х, было понятно, что эта власть до добра не доведет.

Олег, кстати, научил меня одной важной вещи. Я же заканчивала факультет журналистики БГУ. И благодаря Олегу поняла, что не надо загонять нас, журналистов, в какие-то рамки, как это все время пытаются делать, говоря, что «журналистика должна быть над схваткой». То есть, она якобы не должна быть «политизирована», и у журналиста не должно быть мнения — он должен быть исключительно «нейтральным».

Олег же говорил, что в ситуации диктатуры эта «нейтральность», по сути, аморальна. Кто бы ты ни был по профессии, ты должен быть на стороне людей, которых эта диктатура пытается уничтожить.

Нам было совершенно очевидно, что, например, диктатура всегда врет. И что — давать ее пропаганду на сайте? Какой в этом смысл?

«Хартию’97» часто обвиняли, что она дает точку зрения оппозиции, а не дает пропаганду властей. Но ведь это абсолютная чушь, так как, на мой взгляд, темы Лукашенко всегда хватало на сайте и в те годы мы активно пользовались, в том числе информацией БелТА и других официальных источников. Но в ситуации диктатуры, как и в ситуации войны, которую ведут сегодня против Украины Московия и режим Лукашенко, главная задача освещать те факты и темы, которые власти сознательно скрывают.

Мы с Олегом понимали уже тогда, что наша задача — давать альтернативную власти точку зрения, потому что у властей есть огромный пропагандистский ресурс, и он остается у них до сих пор. Это все телеканалы, все радиостанции, это огромное количество газет и сайтов: так было тогда, так это сейчас.

И наша задача — противостоять тому информационному давлению, которое оказывает на людей диктаторский режим. То, что сайт Charter97 и сегодня остается ведущим информационным ресурсом, говорит о том, что наша линия пользуется поддержкой людей.

Поэтому Олег был провидцем в беларусской журналистике. Он понимал, что по-настоящему независимым медиа нужно работать именно в таком ключе.

Еще хотела бы добавить: Олег обладал мощной созидающей энергией. Это мне в нем нравилось больше всего. Есть люди-визионеры, которые всегда смотрят как-то дальше и видят, в каком направлении будут развиваться мир, а вместе с ним технологии и медиа.

Он очень любил жизнь… И я никогда не поверю в то, что он мог покончить с собой. Это просто невозможно. Убеждена, и этому есть очень много доказательств, что это все-таки политическое убийство.

— И вам никогда не хотелось хоть на какое-то время побыть «над схваткой», не лезть на рожон? Смерть главного редактора, разгром редакции в 2010 году… Никогда не возникало таких мыслей?

— Никогда. Всегда было понятно, что надо работать и надо продолжать, как бы ни было сложно.

Я не собиралась, например, уезжать из Беларуси и знаю, что Олег не планировал никуда уезжать. Мы понимали, что надо бороться до последнего, пока есть хоть какие-то возможности для работы.

И работали мы много, работали тяжело, работали без регистрации, потому что, как говорил Дмитрий Бондаренко, партизанские отряды в гестапо не регистрируются.

Работали на подпольных квартирах, которые постоянно приходилось менять, в условиях дефицита финансирования, небольшими коллективами, в которые мы собирали лучших людей, и которые навсегда останутся нашими друзьями.

Мы ходили на все акции протеста, которых тогда очень много проводилось в Беларуси. Дежурили на площадях после выборов. Мониторили ситуацию с правами человека. Писали очень много обо всех политических заключенных, которые постоянно были в Беларуси, проводили кампанию в их защиту.

Особенностью «Хартии’97» было то, что мы не раскручивали по чьему-либо заказу дутые фигуры, но всегда писали о тех людях, которые реально влияли на ситуацию, рискуя собой. В офисе «Хартии’97» на кухне всегда собирались фантастические люди: политики, журналисты, писатели, режиссеры, правозащитники и им всегда находилось место на сайте.

То есть, работы было очень много и, конечно, она была изматывающей. Иногда рабочий день у меня начинался рано утром и заканчивался уже за полночь.

Но это был такой драйв! И ощущение, что ты делаешь важное, нужное дело. Это ли не счастье?

У меня никогда не было сомнений в избранном пути. Потому что я убеждена, что сколько человек живет, столько он должен бороться за свободу — свою и своего народа.

Смерть Олега стала для всех нас огромным потрясением. И спустя много лет эта боль не отпускает каждого из нас. Власти его убили, чтобы запугать нашу команду и других журналистов накануне президентских выборов 2010 года.

Ни разу не было даже мыслишки подлой: а может, все бросить, вот убили же Олега. То есть, как это «все бросить»? Нет, даже ни на секунду именно из-за Олега. Хотя я, конечно же, тоже человек, женщина, и мне было страшно. Но я точно знала, что надо продолжать.

Никто из коллектива «Хартии’97» на тот момент, после смерти Олега, не ушел. Все остались, все продолжили свою работу.

И даже когда 19 декабря 2010 года меня арестовали и бросили в тюрьму КГБ по уголовному делу, а журналистов и волонтеров сайта задержали и посадили на 10-15 суток на Окрестина, где на них оказывали серьезное давление, мы не остановились.

Даже после этого сайт вскоре возобновил работу из-за границы, где его стали обновлять наши коллеги и друзья, которые смогли выехать и избежать ареста.

И я помню, что самой радостной новостью для меня в тюрьме КГБ было узнать, что сайт работает. Потому что меня больше всего беспокоило не то, что я сижу в тюрьме, что я избита, что у меня проблемы со здоровьем. Меня больше всего беспокоило, что сайт прекратил работать.

Помню, что в камере я думала только об этом. А потом, где-то через неделю, оперативник сказал мне на допросе: «Наталья Валентиновна, без вас сайт какой-то совсем не такой». А я думаю: «Боже, какое счастье! То есть, он работает. Ура!»

И это было самой радостной новостью.

— А как именно удалось сохранить сайт, несмотря на разгром редакции и аресты?

— Первой обновлять сайт, еще находясь в Беларуси, стала Юлия Бондаренко, дочь координатора гражданской кампании «Европейская Беларусь» Дмитрия Бондаренко. Тогда это требовало огромного мужества.

Мы с Юлей работаем вместе до сих пор, и я ей благодарна, как благодарна всем коллегам, которые тогда восстановили работу «Хартии’97». Особенно благодарна Павлу Мариничу, который помог наладить работу редакции сайта в Литве, когда я уже приехала в Вильнюс.

— После того, что вы рассказывали, в голову приходят два образа: информационный спецназ и люди из железа. Поделитесь секретом: вы где-то специально готовились психологически, где-то искали таких же «специальных» людей?

— На самом деле никаких особых секретов нет. Мы просто люди, которые высоко мотивированы на борьбу. Мы все мечтаем жить в свободной демократической Беларуси, где никто на тебя не будет давить и где никто тебе не будет запрещать заниматься, чем ты считаешь нужным в рамках демократического законодательства, где ты сможешь реализовывать себя, спокойно работать журналистом и не бояться, что в любой момент к тебе ворвутся в редакцию, как это было у нас, вынесут всю технику, изобьют, будут таскать на допросы и, в конце концов, посадят.

В первую очередь сотрудники «Хартии’97» — это люди, которые нетерпимы к несправедливости, которые не хотят прогибаться под преступные власти. А уже основам журналистики людей всегда можно научить.

Cотрудники «Хартии’97» — это команда единомышленников, которые совпадают по своим человеческим качествам и стремятся участвовать в процессе перемен. Потому что, если у человека нет этого желания, то, как правило, в наших условиях из него не получается хорошего журналиста: тогда он легко поддается давлению, в том числе со стороны спецслужб.

И начинается такая разрушительная для журналиста работа самоцензуры. В итоге журналист перестает быть журналистом. Если он постоянно боится затронуть то одну, то другую тему или у него большой список людей, с которыми опасно делать интервью, то это уже не журналист.

— Как вы думаете, Лукашенко боится «Хартии’97»?

— Он боится любой правдивой информации. Это было с самого начала. Когда он пришел к власти в 1994 году, первое, что он стал делать — начал брать под контроль медиа. Все телеканалы сразу же стали работать в пропагандистском режиме.

Потом он закрыл уже в 1996 году единственную независимую радиостанцию в FM-диапазоне «Радио 101.2». И все радиостанции Беларуси стали тогда работать исключительно на власть и давать новости исключительно из гопсударственных источников. А потом он стал уничтожать уже непосредственно прессу, о чем я уже говорила вначале, закрывая одно издание за другим. И оставшиеся после 2003 года газеты уже работали по новым правилам. Было видно, что их уже выдрессировали достаточно, и они работают с серьезной степенью самоцензуры. Это надо признавать и надо об этом говорить.

А после 2010 года «Хартия’97» стала первым независимым сайтом, на который обрушились такие репрессии, как убийство основателя и главного редактора, арест уже меня как главного редактора, потому что я им стала после смерти Олега. Задержание журналистов, разгром редакции, вынужденная эмиграция…

Другие же новостные сайты стали гораздо более сдержанными в подаче информации относительно того, что происходит в Беларуси.

Поэтому, конечно, Лукашенко боится журналистов и боится «Хартии’97». Боится, потому что понимает, что мы ему не подконтрольны.

Почему, например, я вынуждена была покинуть Беларусь и стала уже создавать редакцию фактически с нуля сначала в Вильнюсе, потом в Варшаве? Потому что понимала, что мне внутри страны не дадут работать, что их задача — взять нас под полный контроль.

Сколько раз мне предлагали подписывать бумаги о сотрудничестве с КГБ… В тюрьме предлагали это несколько раз — и очень настойчиво. И я поняла, что они будут продолжать делать это уже после того, как я оказалась на условной свободе.

После тюрьмы КГБ меня освободили под подписку о невыезде, запретили жить в Минске, дали сутки на сбор вещей — и я выехала в Кобрин, где жили мои родители. Там была тоже под постоянным контролем. Ежедневно ко мне приходила милиция. Как только на сайте появлялись статьи, которые их не устраивали, меня везли в КГБ. А не устраивали их призывы к экономическим санкциям, которые я публиковала, потому что знала, что это действительно эффективный метод давления на режим, чтобы он освободил политзаключенных. Ярость вызывали и мои свидетельства о пытках в тюрьме КГБ.

Во время очередного допроса я попросила начальника Кобринского отделения КГБ Дмитрия Новицкого дать мне «формулировку», чтобы я могла сказать журналистам, почему не могу высказывать свое мнение. И формулировка была такая: вам запрещено высказывать оценочное суждение относительно ситуации в Республике Беларусь.

Я поняла, что эти ребята с меня не «слезут». Их задача, даже если и не посадить меня, то максимально контролировать. Если не буду подчиняться, то снова вернусь в тюрьму КГБ. Мне говорили это прямым текстом.

Работать на коротком поводке у КГБ мне не хотелось, поэтому бежала из страны и мы продолжили работать уже из-за рубежа.

Я и сегодня ощущаю, мы все ощущаем, насколько нас боятся власти, поэтому нас, собственно, и заблокировали первыми еще в 2018 году из-за того, что власти испугались огромного роста аудитории «Хартии’97».

Потому что мы действительно работали неподцензурно, говорили правду, называли вещи своими именами. Продолжаем это делать сегодня и остаемся в лидерах беларусского новостного интернета.

— А в чем секрет того, что, несмотря на уже почти шесть лет блокировки, сайт остается лидером?

— Секрета особого и нет. Просто говори о том, что власти пытаются скрыть — и люди будут тебя читать. Называя вещи своими именами, ты просто выполняешь самую главную функцию журналиста.

Люди понимают, что «Хартия’97» — это защитник их прав и их интересов. Они понимают, что на «Хартии» не будут трусливо молчать, если происходит что-то катастрофическое, если в Беларуси совершаются преступления.

Они же происходят сейчас постоянно, ежедневно, и важно не останавливаться, важно продолжать работу, важно писать о том, что происходит внутри страны. Важно призывать демократический мир реагировать на происходящее в Беларуси.

У нас сегодня тысячи политических заключенных в тюрьмах. Мы даже не можем подсчитать их точное количество. Можно говорить, что их порядка 8000, а может быть, даже больше.

Как можно молчать в этой ситуации и обходить, например, эту тему? В тюрьмах оказались очень многие наши друзья. И бороться надо и за их жизни, и за жизни всех остальных беларусских героев, которые сегодня подвергаются чудовищному давлению и жизни которых угрожает опасность.

Именно в этом всегда была задача «Хартии’97», начиная с 1997 года: быть на стороне людей и бороться за нашу страну.

Мы также много внимания уделяем тому, что происходит в соседних странах, в первую очередь, это касается войны в Украине, потому что беларусы понимают, что наше будущее зависит от исхода борьбы украинского народа. Также мы активно противостоим лукашенковской и московитской пропаганде, давая правдивую информацию о жизни в странах ЕС, в первую очередь, в Польше и странах Балтии.

Я благодарна каждому сотруднику «Хартии’97», кто сегодня честно и самоотверженно делает свою работу. Благодарна всем людям, которые в разные годы были членами нашей команды, не скурвились и не предали.

— В огромной аудитории «Хартии», наверное, есть люди совсем разного возраста и профессий. Как, по вашему мнению, сейчас выглядит типичный читатель сайта?

— Хотела бы отметить, что огромная аудитория у «Хартии’97» появилась не сама собой. Во многом это заслуга тех людей, которые писали для сайта и не боялись давать комментарии и интервью нашим журналистам. А это как представители беларусской интеллектуальной элиты, так и друзья Беларуси за рубежом.

Не могу нарисовать какой-то среднестатистический портрет читателя сайта, но могу предположить, что это люди, которые, в первую очередь (так же, как и мы), хотят видеть Беларусь свободной.

Когда говорят «хартийцы» — это же не только о нас, сотрудниках редакции, а это еще и о всех наших читателях.

Ведь что нас объединяет? Желание бороться и добиваться свободы для себя и для своей страны.

Мы с нашими читателями — единомышленники. Я это всегда очень хорошо чувствовала. Начиная с 2001 года, когда пришла работать в «Хартию’97», чувствовала эту тесную связь с читателями. То, насколько мы действительно похожи, насколько мы связаны общими жизненными принципами.

У нас всегда была очень активная аудитория. Я это видела, и не только благодаря форумам или комментариям на сайте «Хартии’97», обратной связи, которую мы постоянно получаем от наших читателей. Я встречала многих наших читателей на акциях протеста в Минске и других городах Беларуси. Встречаю их сегодня во всех странах, куда бы ни приехала.

Есть такое ощущение, что «Хартия» — это такая большая дружная семья, состоящая из сотен, тысяч, миллионов родственников.

— Были какие-то интересные истории, когда вас вдруг на улице узнавали читатели? Или вы узнавали в ком-то своего читателя?

— Постоянно узнают. Таких случаев было очень много.

Это всегда были такие радостные встречи, когда люди просто обнимают тебя, как старого друга. Поэтому я и говорю, что мы все — близкие по духу, как бы «одной крови».

Конечно, я всегда очень радуюсь, когда ко мне подходят люди и говорят: «Спасибо вашей команде за работу, которую вы делаете».

Это действительно очень важно, и это серьезно поддерживает всех журналистов и сотрудников сайта «Хартия’97».

Помню, была удивлена, когда легендарный Збигнев Бжезинский, известный американский политик и геостратег, на встрече со мной сказал, что читает «Хартию’97», а руководитель избирательной кампании Барака Обамы по новым медиа Джо Роспарс рассказал, что он обучал своих активистов на примере работы беларусского сайта Charter97.

В тюрьме КГБ, где я сидела, все охранники читали «Хартию», а некоторые даже делились информацией.

— А какой момент встречи со своими читателями был самым неожиданным?

— На Площади в 2010 году.

Конечно же, я была на Площади 19 декабря 2010 года. Перед тем, как меня арестовали уже непосредственно в редакции, меня сначала избили на площади Независимости, где в тот вечер проходил массовый протест против фальсификации президентских выборов.

Помню, что я попала под ноги омоновцев, избитую меня чудом вытащили оттуда. Друзья повели меня к машине «скорой помощи» и вдруг кто-то сказал: «Ой, «Хартия» идет!». И народ тогда расступился, образовался коридор, я через него шла и люди хлопали. Эти аплодисменты я помню всю жизнь. Даже сейчас при воспоминании в глазах слезы.

— В 2020 году, во время массовых протестов в Беларуси, произошел небольшой, но интересный ребрендинг: «Хартия’97» стала «Хартией’97%». С чем это было связано?

– Мы изначально верили в магическую силу числа 97 (смеется) и это сработало в 2020 году.

Люди стали замечать, что цифры совпали: цифра 97 в названии сайта и цифра 97%, которую давали независимые медиа в 2020 году как процент населения, выступающего против режима Лукашенко.

Конечно, это все-таки и результат нашей работы — то, что в 2020 году уже весь беларусский народ фактически восстал против диктатора.

И мы тогда стали «Хартией’97%». Убеждена, что и сегодня у Лукашенко нет поддержки людей.

Думаю, что кроме каких-то совсем уже озверевших силовиков и отупевших чиновников, нет ни одного разумно мыслящего человека, который будет поддерживать престарелого диктатора. Он по-прежнему остается «Сашей 3%», но с кремлевской поддержкой.

— Что, кроме процентов, изменилось за эти 25 лет на сайте? А что осталось неизменным?

— Все вокруг меняется: естественно, что при этом меняются и информационные ресурсы. Медиа, пожалуй, самая динамично развивающаяся сфера. Мы должны следовать за временем.

И, конечно же, мы теперь не только новостной сайт: мы присутствуем во всех социальных сетях, создаем и свои YouTube-программы, мы активно работаем и в телеграме, и в «Инстаграме», и в «ТикТоке», и в «Фейсбуке», и в «Твиттере».

Конечно, не всегда хватает сил на то, чтобы развиваться по стольким направлениям. Потому что по-прежнему довольно сложно находить финансирование для беларусского независимого интернет-ресурса. Но, тем не менее, мы стараемся идти в ногу со временем.

А неизменной остается наша убежденность, что надо бороться за свободу в своей стране. Мы не можем оставаться в стороне, мы не можем быть «над схваткой».

Мы должны делать все возможное и проводить активную информационную работу, тем более сейчас, как для беларусов внутри страны, так и за рубежом. После 2020 года из Беларуси выехали сотни тысяч человек, и наша задача — сделать так, чтобы они не забывали о своей стране, чтобы продолжали бороться за политических заключенных, которых сегодня огромное количество в беларусских тюрьмах, чтобы они требовали от Запада введения эффективных санкций против режима, чтобы они продолжали даже в эмиграции оставаться беларусами.

При этом мы должны продолжать работать для людей внутри страны, потому что они должны получать правдивую информацию о том, что происходит в Беларуси, должны понимать, что они не одни, что они не брошены, что борьба продолжается.

Вот это осталось неизменным. И пока есть «Хартия’97», это будет всегда.

Я очень благодарна всем, кто оказывает финансовую помощь сайту Charter97, как нашим крупным партнерам, так и каждому нашему читателю, которые оказывают нам поддержку через систему PayPal и на счет фонда «Хартия’97». Только благодаря вашей помощи мы имеем возможность выполнять свою миссию.

— А как вы видите возвращение «Хартии’97» в Беларусь? Какие события должны для этого произойти?

— Я не могу сейчас называть какие-то конкретные сценарии, но в том, что у режима Лукашенко, как и режима Путина, нет никаких перспектив, я убеждена. Эти два режима идут сейчас по пути саморазрушения и очень активно включились в процесс самоубийства.

Не думаю, что они переживут войну, которую оба сегодня ведут против Украины. Уверена, что это неизменно приведет к падению обоих режимов.

И произойдет это, пожалуй, в ближайшее время. Я не думаю, что у них (Лукашенко и Путина — ред.) есть много времени.

Думаю, год-два — и нас ждут интересные события. У нас будут серьезные шансы на перемены.