«Лукашенко со страхом ждет финала этой войны»

Михаил Подоляк — о помощи США, допуске беларусов на Олимпиаду и выборах в РФ.

Как на Украине в целом и на ВСУ в частности скажется потенциальное отсутствие помощи от США в ближайшие месяцы? Президентские выборы в Московии, которые пройдут в марте 2024-го, могут преподнести сюрпризы? Как в Киеве относятся к решению МОК допустить к участию в Олимпиаде в Париже беларусов и московитов в нейтральном статусе? Какова стратегия Лукашенко в отношении Украины? Об этом и не только «Зеркало» поговорило с советником главы Офиса президента Украины Михаилом Подоляком.

— Визит Владимира Зеленского в Вашингтон не помог убедить республиканцев и разблокировать в Конгрессе решение о помощи Украине на 61 миллиард долларов. Как на стране в целом и на ВСУ в частности скажется потенциальное отсутствие помощи от США в ближайшие месяцы?

— Честно говоря, я бы не ставил так вопрос — помог или не помог разблокировать, потому что на самом деле это внутриполитическая дискуссия Соединенных Штатов. Я думаю, что они должны найти компромисс по вопросу миграционной политики между двумя партиями. Думаю, что они на такой компромисс выйдут и будет разблокировано голосование по объемному пакету помощи Украине, Израилю, Тайваню и решению вопроса по южной границе США.

На мой взгляд, наоборот, поездка господина Зеленского вернула ощущение для американских политических элит, что это за война, к каким последствиям приведет ее неправильная финализация, что такое глобальное лидерство и доминирование демократии. Это очень важный диалог, который, на мой взгляд, позитивно был воспринят представителями и республиканской, и демократической партий — конгрессменами и сенаторами.

Польза от этого визита, несомненно, в том, что это актуализация темы войны в Украине. Это первое. Второе — есть еще военные пакеты, которые США до конца года будут отправлять в Украину. Да, это не те суммы, которые нам бы хотелось получать, — имеются в виду не суммы, а непосредственно оружие. Есть увеличение поставок военной техники со стороны европейских стран, потому что как раз таки они очень точно понимают, к каким рискам ведет продолжающаяся война и непроигрыш Московитской Федерации. Соответственно, наши европейские партнеры увеличивают бюджеты военной помощи для Украины. Есть третья составляющая — это дополнительные инвестиции в украинские военные производства, которые мы делаем сами или вместе с партнерами, с частными компаниями.

Конечно, мы бы хотели большей определенности, особенно в этот период войны, потому что два года — это тяжелое психоэмоциональное состояние для всех. Тем не менее я с осторожным оптимизмом смотрю на те решения, которые будут принимать страны, входящие в проукраинскую коалицию.

Несомненно, помощь в полном объеме в 2024 году Украине будет оказана. Потому что Московитская Федерация открыто формирует и верстает бюджет исключительно исходя из целей под названием «война». Прямые ассигнования на войну — это более 120 миллиардов, [они идут] на убийства граждан другой страны. Наши партнеры тоже прекрасно понимают, что этому пакету военных денег Московитской Федерации нужно противопоставить более-менее сбалансированный военный пакет помощи Украине.

— В ближайшие месяцы отсутствие помощи не будет влиять на Украину?

— В ближайшие недели помощь будет продолжаться. Еще раз подчеркиваю: в том числе США передают необходимые пакеты той помощи, которая нам нужна на этом этапе. Во-вторых, я бы все-таки говорил не о месяцах, а о неделях дополнительных консультаций, дискуссий на уровне республиканской и демократической партий США. В-третьих, я думаю, что в ближайшее время фундаментальное решение о необходимости разблокировать пакеты помощи для Украины и Израиля будет принято.

— Как бы вы описали стратегию Лукашенко в отношении Украины?

— Никак. У него нет стратегии. В принципе, у господина Лукашенко никогда не было никаких стратегий по отношению к соседям. У него была стратегия только по отношению к Московии — взять дополнительных ресурсов, которые позволяют безбедно существовать, то есть компенсировать те недостатки управленческой системы, которые он там укоренял в течение 30 лет. Стратегии по отношению к Польше, странам Балтии, Украине нет.

Есть какие-то ситуативные варианты — что-то делать, что-то заявлять. Мы вчера слышали очередное феноменальное заявление о том, что семь групп готовятся на территории Польши для захвата чего-то в Беларуси. Более нелепую информационную составляющую, чем то, что демонстрирует сегодня Беларусь, наверное, проявляет только Московитская Федерация. Это архаично, это 70-е годы прошлого столетия. Это говорит о том, что ни объемного анализа событий, которые в мире происходят, ни объемной оценки возможности или невозможности сотрудничества с теми или иными странами, ни оценки собственных возможностей в Беларуси нет.

Что касается вообще войны: мне кажется, что Лукашенко просто сидит и ждет ее финала, со страхом понимая, что финал этот будет не такой, как он прогнозировал. Напомню, в начале он говорил, что война продлится три-четыре дня. Сейчас он старается минимизировать любые свои комментарии, кроме оскорбительных, и минимизировать любые свои контакты, кроме как с потенциальными гарантами сохранности его жизни в случае, скажем так, правильного финала этой войны.

— Президентские выборы в Московии, которые пройдут в марте 2024-го, могут преподнести сюрпризы?

— Во-первых, нет никаких президентских выборов в Московитской Федерации. Это будет абсолютно комфортное для авторитария переназначение. Там нет конкурентной политической среды, там нет площадок, где будет идти острая дискуссия, социальные сети будут модерироваться.

В принципе, на мой взгляд, результат уже сформирован. Сам факт какой-то кампании — это скорее нужно для внутренней пропаганды, для того, чтобы легитимизировать дополнительно войну. Потому что есть определенное нарастающее негативное отношение к войне. Длинная война всегда будет вызывать негативные эмоции даже в авторитарных системах.

Никаких сюрпризов, конечно же, не будет. Там будут абсолютно отсутствующие персонажи в качестве конкурентов — те, которые не получат никаких ресурсов, электоральной возможности и площадок для ведения избирательных кампаний. Потому что, собственно, избирательной кампании не будет.

Имеет ли это какое-то отношение к демократии? Конечно, нет. Будет ли признан легитимным Путин? Скорее всего, нет. Будут ли де-факто его воспринимать как лидера? Да, как любого авторитария. Мы видим, что есть авторитарные лидеры в других странах, которые имеют возможность ездить по тем или иным гопсударствам, проводить какую-то агитационную работу и так далее. Путин будет восприниматься демократическими странами как абсолютно нелегитимный авторитарий, который не имеет никакого отношения к демократии как к форме управления.

— Международный олимпийский комитет решил допустить к участию в Олимпиаде в Париже беларусов и московитов в нейтральном статусе. Как вы к этому относитесь?

— Крайне негативно. Здесь ответ очевиден. На мой взгляд, те длинные инвестиции, которые Московитская Федерация делала в различные международные институты, в том числе Международный олимпийский комитет, к сожалению, и сегодня позволяют им использовать эти площадки для модерации темы войны, для пропаганды массового убийства граждан другой страны.

На мой взгляд, спорт всегда являлся отражением безусловной идеологии или политики гопсударства. Любой спортсмен — неважно, в нейтральном статусе, без флага участвует — в любом случае он гражданин Московии или Беларуси. В данном случае мы говорим о стране-агрессоре РФ и стране, которая предоставила свою инфраструктуру для агрессии против третьей страны — Беларуси. Спортсмены, которые абсолютно лояльны к массовым убийствам, поддерживают политику своего гопсударства, являются промоутерами и публичными модераторами войны как концепции внешней политики своей страны.

Для нас это кощунственно, потому что Украина потеряла в этой войне более 300 спортсменов убитыми (по информации исполняющего обязанности министра молодежи и спорта Украины Матвея Бедного, погибли 397 спортсменов и тренеров. — Прим. ред.). Многие из них были чемпионами Европы, были чемпионы мира в разных видах спорта, в том числе в зимних. Это те спортсмены, которые уже никогда не смогут соревноваться, и их коллеги должны будут выходить на те или иные спортивные дорожки состязаться со сторонниками войны, с людьми, которые поощряют войну, которые поддерживают и промотируют ее, которые радуются убийствам своих коллег.

Мне кажется, это абсолютное убийство гуманистической составляющей в современном мире. И Московия, на мой взгляд, должна быть в полном объеме изолирована — в классическом смысле этого слова. Это значит, что она должна быть лишена возможности присутствовать в различных международных институциях, включая ООН и право вето [в Совбезе ООН]. Она должна быть изолирована от участия в любых международных соревнованиях. И она должна быть изолирована с точки зрения присутствия представителей Московии на тех или иных симпозиумах, саммитах и так далее.

— А Беларусь?

— Беларусь тоже, безусловно. Мы с вами прекрасно понимаем, что есть две Беларуси. Давайте все-таки говорить — не Беларусь, а официальная часть Беларуси. Потому что есть очень большая неофициальная часть, вернее, альтернативная Беларусь, которая совершенно иначе выглядит, нежели альтернативная Московия.

Все-таки, на мой взгляд, у альтернативной Беларуси гораздо больше шансов быстро переформатировать свою страну, частично вернуть репутацию и стать полноценным субъектом международного права в очень короткие сроки, в отличие от Московитской Федерации. Поэтому, когда мы говорим об официальном Минске, да, он должен быть точно так же изолирован.

Между прочим, Лукашенко, на мой взгляд, последние лет 20, начиная с момента исчезновения и господина [Виктора] Гончара, и господина [Юрия] Захаренко (политические противники Лукашенко в девяностые годы, исчезли в сентябре 1999 года, в причастности к их похищению и убийству подозревают людей из ближайшего окружения политика. — Прим. ред.) абсолютно изолирован от всего мира. То есть он не является субъектом глобального и даже европейского политического процесса. Он не является интересным переговорщиком ни для одной страны. Периодически какие-то разговоры возникали вокруг Лукашенко, но тем не менее этот человек всегда был изгоем. Это максимально примитивный политический персонаж современного мира.

— Может ли Украина бойкотировать Игры?

— Это сложный вопрос, потому что все-таки эта площадка нужна нашим спортсменам для того, чтобы все время подчеркивать актуальность темы войны, которая никуда не исчезла. Наши спортсмены очень активно промотируют необходимость поддержки Украины, защиты своих семей и домов. Всегда подчеркивают, что это война за право быть свободными в своей стране. На мой взгляд, спортсмены Украины выполняют колоссальный объем работы. Война длинная, люди действительно часто устают от того, чтобы говорить о ней. Так вот наши спортсмены очень объемно поддерживают внимание к проблематике войны в Украине.

Поэтому, конечно, мы будем дискутировать, надо ли бойкотировать или нет, будем с нашими партнерами это обсуждать. Но, на мой взгляд, решение о том, что Московия и Беларусь должны участвовать на уровне даже нейтральных спортсменов, — это максимальное уничтожение репутации Международного олимпийского комитета. Я понимаю, что репутация в современном мире не очень ценится. Это максимальное унижение спортсменов, максимальное продвижение войны, права на убийство, насилие как форму внешней политики. С этим тоже надо что-то делать. Будем думать о формате того, как мы будем на это реагировать.