«Можно наблюдаться у кого хочешь и где хочешь»

Беларуска сравнила роды в Беларуси и Польше.

Уже больше двух лет назад 40-летняя Оксана (имя изменено) с мужем и детьми уехала из Беларуси и через некоторое время оказалась в Польше. Сейчас ее сыну 17 лет, а дочери — пять. Больше детей супруги не планировали, но жизнь внесла свои коррективы. Весной 2023 года женщина, несмотря на трудности со здоровьем, неожиданно забеременела и незадолго до начала 2024-го родила девочку. «Зеркало» поговорило с беларуской и узнало, каково было решиться на третьего ребенка, только-только обосновавшись за границей, и в чем разница между родами в нашей стране и в Польше.

«Да как эта яйцеклетка вообще по той трубе дошла?»

Еще пару лет назад Оксана и сама бы не поверила, что она станет многодетной матерью, тем более — что ей придется переживать этот опыт в Польше. Во-первых, после появления на свет второго ребенка беларуске диагностировали послеродовую депрессию. Во-вторых, дочка еще и оказалась с крутым характером — высасывала у родителей все силы. Ну, а когда наконец стало чуть полегче, семье уже было понятно: скорее всего, эмиграции по политическим причинам не избежать. Какие уж тут дети?

— Сначала мы уехали в Украину, где у нас долгое время не было даже документов и понимания, как вообще жить. Тем более наш переезд воспринимался как какой-то временный вариант. Было понимание, что мы скоро уедем или домой, или в третью страну, — вспоминает Оксана. — Так и вышло: после начала войны мы перебрались в Польшу, и стало уж совсем не до мыслей о еще одном ребенке.

Тем более что на пробы зачать, по оценке беларуски, у пары ушло бы много сил, денег и времени на походы по врачам. По сути, и вторая беременность Оксаны стала счастливой случайностью — тогда, как говорит собеседница, у нее «сносило крышу».

— После рождения первого ребенка я хотела еще детей. Но с моей репродуктивной системой что-то случилось: у меня было несколько выкидышей, потом внематочная беременность, мне диагностировали эндометриоз, удалили одну маточную трубу (этот орган помогает яйцеклетке попасть из яичников в матку. — Прим. ред.), вторая осталась со спайками… В общем, мне говорили, что «светит» мне только ЭКО, — рассказывает собеседница.

На какое-то время Оксана перестала мечтать о детях, а потом и вовсе развелась с мужем, который был отцом ее детей. Но через несколько лет она встретила уже нынешнего супруга.

— Я сразу предупредила: детей ему вряд ли рожу. Но забеременела спустя несколько месяцев после нашего знакомства! Думала: «Е-мое, да как эта яйцеклетка вообще по той оставшейся трубе дошла? Как это возможно?» — говорит женщина. — Для меня это было чудо.

Как позже оказалось, то чудо было не единственным в жизни Оксаны. Но изначально новость о еще одной беременности — уже в эмиграции — заставила беларуску «плакать недели две». Она говорит, что это случилось как раз после того, как у ее семьи только-только на руках оказались ВНЖ. Тогда паре хотелось выдохнуть и наконец перестать нервничать, но не вышло.

— Я даже стала искать варианты сделать аборт в Литве или Латвии, смотрела сайт организации, которая помогает женщинам избавиться от беременности в Польше (там запрещено прерывать беременность даже в случае нежизнеспособности плода. — Прим. ред.). Но поняла, что если не сохраню ребенка, то мне будет сложно психологически. Ну, а если сохраню, сложно будет всем нам, — шутит Оксана. — Муж оставил право решать за мной. Сказал, что поддержит в любом случае.

Беларуска говорит, что незапланированная беременность вызвала в семье много разговоров из-за непонимания, что же будет дальше. А потом подумалось: если получилось зачать еще раз, значит, так тому и быть.

«Можно наблюдаться у кого хочешь и где хочешь»

По словам нашей собеседницы, ведение беременности и сам процесс родов за последние 17 лет в Беларуси сильно изменился.

— Мне кажется, что наши протоколы стали больше похожи на европейские. В 2000-х даже речи не шло о прикладывании ребенка к груди после его появления на свет, — приводит пример женщина. — Количество походов к гинекологу для контроля тоже сократилось, раньше их было больше.

В Польше же, как убедилась Оксана, все устроено еще проще. Главное отличие — в соседней стране не обязательно вставать на учет по беременности в гопсударственных учреждениях, чтобы получить право на бесплатные анализы.

— Можно наблюдаться у кого хочешь и где хочешь. А не хочешь — вообще не наблюдайся, — говорит Оксана. — Польки, как я заметила, обычно выбирают ходить к одному гинекологу в частном порядке, а потом брать направления на анализы в гопсударственных больницах, чтобы сдать их бесплатно. Карта беременности с анализами у тебя на руках — при желании можешь ходить все девять месяцев к девяти разным врачам. У нас так не получится. Условно, даже пять лет назад было так, что если в поликлинику принести результаты исследований из частных медцентров, их могли не принять и заставить переделывать, покривив носом.

Беларуска говорит, что во время второй беременности отказалась от амниоцентеза — процедуры, во время которой прокалывают живот для забора околоплодных вод. Их анализ позволяет на раннем этапе диагностировать генетические и хромосомные нарушения у ребенка. В нашей стране это исследование считается дополнительным, его назначают лишь по показаниям. Несмотря на это, по словам собеседницы, врачи ее пугали тем, что не подпишут необходимые справки и документы, если она от амниоцентеза откажется.

При этом, как вспоминает Оксана, в Беларуси бывало так, что в гопсударственных учреждениях не было необходимых реактивов, поэтому часть анализов делалась не вовремя или вообще не делалась. Наша собеседница уточняет: возможно, в столице таких ситуаций меньше, но она — из областного города.

— Помню, что во вторую беременность я пропустила проверку на токсоплазмоз и уровня гормонов щитовидной железы, потому что не было реактивов для анализов. В Польше же такое представить сложно, — считает Оксана. — Самих проверок тут, кстати, меньше. Например, в Беларуси сдается кровь на сифилис, а в Польше — нет. Проверяют только самое основное: на ВИЧ и гепатиты, еще пара тестов и все. Даже УЗИ — по желанию. На гинекологическом кресле врач вообще смотрит только два раза: в самом начале беременности и когда берет один из анализов в третьем триместре. У нас же смотрят чуть ли не каждый раз, когда ты приходишь. Что хотят там увидеть, не знаю.

Сколько раз нужно прийти к гинекологу за время беременности, в Польше тоже не устанавливается. И, по словам беларуски, в принципе используется другая формулировка — у пациентки «есть право»: право на столько-то посещений гинеколога по гопсударственной страховке, право на подготовительные курсы с акушеркой и так далее. Пользовалась женщина этим или нет, никто не проверяет. В клинических протоколах нашей страны есть понятие «обязательной явки» — хочешь не хочешь, но, если ты уже на учете, нужно приходить (чтобы, как минимум, не выслушивать лекцию от врача).

Еще одна деталь: в Беларуси, в отличие от Польши, во время родов наблюдают, как открывается шейка матки при схватках, — проверку медик проводит руками, через влагалище. По мнению Оксаны, смысла в этом немного, а вот боль в итоге чувствуется только интенсивнее.

— Также наши врачи начинают отправлять беременную в третьем триместре на кардиотокографию, где слушают сердцебиение плода. И так каждый визит, — уточняет беларуска. — В Польше же ты можешь по желанию приехать в больницу послушать стук сердца один раз, после того как поставили предварительную дату родов.

Это основные различия в протоколах, которые заметила Оксана. Но гораздо больше ее поразило отношение к будущим матерям в стране-соседке.

«У нас, чтобы получить больничный, надо доказать, что тебе плохо»

Например, в Польше можно взять больничный чуть ли не на весь срок беременности. Оксана говорит, что это нормальная практика — сказать врачу, что ты чувствуешь себя плохо, постоянно тошнит, мол, не могу работать. И медик «освобождает» женщину от такой необходимости.

— В Беларуси же, чтобы получить больничный, потому что тебе плохо, надо, скажем, очень убедительно доказать, что тебе плохо. Конечно, у нас есть хорошие врачи, специалисты, которые стараются тебя понять, но общее ощущение от взаимодействия с медиками во время родов… — Оксана на пару секунд задумывается. И продолжает: — Сложно даже описать. Наверное, я бы сказала, на грани с акушерским насилием.

На консультациях, как говорит беларуска, это еще не так сильно ощущается. Но в целом есть ощущение «причинения заботы» — когда тебя пытаются заставить делать то, что ты сама не хочешь.

— В Польше такого нет. Здесь ты сама за себя ответственна, а врач — это твой коллега, который скорее что-то предлагает, — объясняет собеседница. — Вот у нас можно сделать такие-то прививки, такие-то обследования — и ты можешь выбрать, надо тебе это или нет.

С другой стороны, рассуждает Оксана, такое расслабленное отношение наверняка вызвано запретом абортов, поэтому ей сложно судить, хорошо это или плохо.

— Грубо говоря, зачем проводить кучу анализов — ты все равно будешь рожать, даже если ребенок внутри тебя уже умер. Главное для врачей — узнать, нет ли риска, что умрешь ты, — говорит беларуска. — В целом лично мне такой подход ближе. Как минимум, потому что тебе не парят мозг, если ты не пришла на прием. В Польше я по два месяца могла не показываться врачам, не было на это времени. И когда приходила в следующий раз, извиняясь, что давно не была, мне просто говорили: «Я все понимаю».

Отдельно Оксана затронула тему возраста: первую дочь она рожала в 35 лет в Беларуси, вторую — в 40 за границей. И, по словам женщины, именно в нашей стране ей время от времени намекали на ее возраст.

— Мол, ничего себе, во сколько лет пришла рожать. В Польше же я была еще старше, но ни слова не слышала по этому поводу, — комментирует собеседница.

«У нас никого не интересует, как тебе комфортно»

И в Беларуси, и в Польше Оксана рожала в гопсударственных региональных (соответственно, областном и воеводском) роддомах. Если в наших партнерские роды — это платная услуга, то в соседней стране — то, что предоставляется по умолчанию. Прийти можно не только с мужем, но и с доулой (женщиной, которая поддерживает и помогает в уходе за ребенком), и со своей мамой, и даже с соседкой, уверяет Оксана.

— Никто не спрашивает, кто это и почему ты выбрала этого человека, — поясняет собеседница. — Сами роды проходят в небольшой комнате, рассчитанной на одну пациентку. Там же ты и живешь, пока у тебя схватки. Мебель не сильно похожа на больничную, если не считать медицинское оборудование, туалет тоже прямо в комнате. Есть фитнес-мячи, шведская стенка, кое-где еще бывают гамаки — в общем, все, чтобы как-то облегчать дискомфорт.

На беларусскую атмосферу в роддомах, по признанию Оксаны, это вообще не похоже.

— Я лежала в большой палате на четыре кровати, где, естественно, были другие женщины, — описывает она. — А чтобы родить, мне надо было еще самой дойти до родзала по коридору. Там горел яркий операционный свет, стояли два высоких гинекологических кресла — и еще надо туда вскарабкаться по лесенке, чтобы принимающим роды было удобно. Ложиться тоже надо в определенной позе. Я спрашивала у беларусских врачей, можно ли мне расположиться, как я хочу. Ответили, что они недостаточно квалифицированы, чтобы принимать роды иначе. В Польше же хоть стоя рожай — лишь бы тебе было легче.

Большим плюсом беларуска назвала и то, что в Польше мужу (или другим присутствующим) не нужно делать никакие справки для того, чтобы присутствовать рядом с будущей мамой. По ее словам, именно это раньше останавливало ее от идеи партнерских родов в Беларуси.

— Правда, сейчас пережить этот опыт полностью тоже не вышло: я родила буквально через полчаса после выезда в роддом. Как в американских фильмах, ворвалась в приемное отделение, — шутит Оксана. — Меня успели только спросить, какие это роды. После слова «третьи» быстро погрузили на каталку и отправили в родзал — раздевали меня уже на пути туда. Все прошло буквально за две минуты.

Больше всего женщину приятно удивила температура в польском родзале: она была комфортной, и ей не приходилось мерзнуть. А еще понравилось, что освещение при родах было приглушенным. В Беларуси же Оксану оба раза буквально знобило от того, что было недостаточно тепло, а яркий свет ее раздражал.

— Это снова, наверное, вопрос в отношении к роженицам. У нас никого не интересует, как тебе комфортно, хочешь ты так или сяк. Да и вообще от польских медиков я ни разу не услышала комментариев в духе «чего ты там стонешь», «хватит кричать». У нас же такое каждый раз было, — говорит беларуска. — Здесь, наоборот, поддерживают, не приказывают, а просят и объясняют, какие манипуляции делают с тобой и ребенком.

«В Польше есть понимание, что роды — интимный процесс»

Новорожденную девочку Оксане отдали тут же после родов. В Беларуси, по ее воспоминаниям, ребенка дают лишь ненадолго подержать, а потом сразу забирают на пару часов. Только что родившая женщина тем временем может лежать одна на каталке, нередко — в коридоре.

— Здесь же муж пришел ко мне в родзал — там мы пробыли вместе с дочкой еще около трех часов. После этого меня перевели в двухместную палату, тоже с отдельным душем и туалетом. Если дочь забирали на разные замеры, исследования, то об этом акушерки всегда сообщали, чтобы я знала, где мой ребенок. Часто спрашивали, нужно ли принести обезболивающие таблетки, есть ли у меня какие-то жалобы, — перечисляет Оксана. — Еще акушерки у каждой мамы спрашивали, какую информацию в целом о детском здоровье и о наблюдении за малышами в будущем нам хочется узнать, чтобы пригласить нужного врача. У меня и моей соседки это были не первые роды, поэтому мы отказались — нас больше и не беспокоили.

В таком подходе, считает Оксана, есть и минусы. Например, ей показалось странным, что в Польше совсем не уделили внимания психологическому состоянию рожениц. По ее воспоминаниям, в Беларуси после родов хотя бы одна консультация со специалистом предусмотрена — на ней выясняется, в каком женщина состоянии.

— Здесь же мне дали брошюры о детских заболеваниях, об уходе за ребенком и других возможных вопросах, но там ничего нет о послеродовой депрессии и том, что она вообще может начаться, — недоумевает Оксана. — Возможно, это связано с тем, что в Польше более развита культура походов к психотерапевтам в случае неважного самочувствия — многие и так не станут терпеть.

Питание в роддоме организовано вполне обычно — никакой «диеты кормящей матери» не предусмотрено. Разве что акушерки просят не злоупотреблять острой едой.

— Я читала отзывы на свой роддом в Польше, там некоторые писали, мол, кормили невкусно. Не знаю, мне нормально: и овощи были каждый день, и небольшие бутербродики, и супы. Понятно, что еда больничная, но не какая-то плохая, да и порции большие, — говорит беларуска. — Приятно, что уточняют, есть ли какие-то диагнозы — у каждой пациентки меню немного отличалось в зависимости от ее состояния здоровья. Например, мне давали яблоки, а соседке по палате вместо них — сладкие булки.

Выписывают мам через два дня, в случае кесарева сечения — через три (в Беларуси — через три и пять соответственно). В этот раз Оксане пришлось провести в больнице на сутки дольше — медики обнаружили у новорожденной девочки небольшие шумы в сердце и решили проконсультироваться с кардиологом.

— Специального зала для выписки здесь нет, цветы приносить тоже не принято. Уж тем более никаких надписей на асфальте в духе «спасибо за сына». Все весьма буднично, — замечает беларуска. — Зато требуют принести автокресло для новорожденных — выписаться без него не получится, даже если у тебя нет машины. Предполагается, что ты вызовешь такси и нужно, чтобы ребенок в салоне был в безопасности.

Через несколько дней после выписки к роженице приходит акушерка и спрашивает, как она себя чувствует, все ли в порядке с ребенком. В Беларуси так тоже приходят, но, по словам Оксаны, степень отзывчивости персонала совсем разная.

— После полученного опыта захотелось, чтобы в Беларуси тоже были отдельные родзалы для каждой или хотя бы хорошее отношение к роженицам. Казалось бы, больницы, где я была, разделяет не так много километров, но почему-то в Польше есть понимание, что роды — это интимный процесс, а не проблема, с которой ты приехала мешать медицинскому персоналу. Не вижу причин, по которым у нас не может быть так же, — говорит Оксана. — Думаю, в платных палатах это и так возможно. Но это должно быть стандартом для всех, а не за только за деньги или для формальной отчетной картинки.