Запад распрощался с ошибочной политикой в отношении Лукашенко

Диалог с режимом стал невозможным.

Директор исследовательской программы по Московии, Восточному соседству ЕС и по Евразии в Финском институте международных отношений Аркадий Мошес в интервью сайту Charter97 выразил мнение, что Запад долгое время проводил глупую и нерезультативную политику в отношении режима Лукашенко. Ситуация начала меняться в ноябре 2020 года. Сегодня, хоть это и не декларируется, политика в отношении диктатора стала ультимативной.

— Режим Лукашенко отозвал посла из Швеции, сам беларусский правитель рассказывает, что «Запад попытается попробовать Беларусь на прочность» на будущих «выборах», но одновременно Лукашенко говорит о мире. Чего он сегодня на самом деле хочет: эскалации или примирения?

— Считаю, что он хочет не эскалации, а наоборот - деэскалации. Но не примирения, потому что Лукашенко наверняка понимает, что это невозможно до тех пор, пока в Беларуси находится такое количество политзаключенных.

Лукашенко, очевидно, хочет, чтобы потихонечку напряжение уменьшалось в той степени, в которой будет это приемлемо для него. Он должен к этому стремиться хотя бы потому, потому что 2023-й год показал, что беларусская внешняя политика очень проседает. Она выглядит абсолютно нерезультативной, а это приводит к утрате Беларусью остатков статуса действующего лица в серьезной мировой политике.

В прошлом году стало понятно, что шантажировать Запад ни ядерным оружием, ни «вагнеровцами» не получается. Но при этом не работают и публичные выражения готовности начать налаживать диалог с Западом. Позиции Беларуси ослабевают даже на постсоветском пространстве. Обмены заявлениями происходят, прежде всего, с Ереваном, так как премьер-министр Армении не едет в Минск на саммит ОДКБ, но и с президентом Казахстана. Лукашенко рисует одну картину мира (надо готовиться к войне), а Казахстан дает понять, что, мол, ребята, если к войне, то это ваша война, а не наша.

Если говорить о «глобальном Юге», а именно БРИКС и Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), то Беларусь так и не стала полноправным членом ни одной из этих организаций. Московия и Китай в этом вопросе продолжают держать Беларусь на средней дистанции и явно не горят желанием спешить с ее приемом.

Ни по одному из этих вопросов не происходит движения вперед. Почему? Видимо, потому что Минск перестал восприниматься как субъект международной политики, прежде всего — на Западе, но не только на Западе. Беларусь воспринимается как геополитическое продолжение Московии с определенной автономией во внутренней политике.

Очевидно, понимая это, Лукашенко и пытается демонстрировать, что он стремится к деэскалации отношений с Западом. Только это позволило бы Минску хоть как-то расширять свое пространство для маневра.

— Давайте возьмем пример Польши. В стране поменялось правительство, а в Беларуси в тюрьме находится лидер польской диаспоры Анджей Почобут. Если Лукашенко стремится к деэскалации, почему он не может сделать такой простой жест — отпустить Почобута?

— Это у него надо спрашивать, почему он этого не делает. Возможно потому, что Лукашенко ведь политик из одной когорты с Путиным, он не очень понимает пользу односторонних жестов. Он привык мыслить в категориях размена. Должно быть где-то обговорено, что если Лукашенко кого-то отпускает, то ситуация сразу меняется. А это практически невозможно. Никто на Западе, и Варшава в том числе, никаких формальных обязательств такого рода брать не будет.

Отмечу еще, что освобождением одного человека ситуацию в двусторонних отношениях с Польшей уже не исправить. Как это, например, отразится на ситуации на беларусско-польской границе, где все еще остается довольно болезненная проблема с мигрантами, которую в 2021 г. собственноручно создал Лукашенко?

Если бы у Лукашенко были бы иные внешнеполитические советники, то они могли бы ему посоветовать начать с жеста доброй воли и посмотреть, что получится. Но мне кажется, поскольку Лукашенко сам свой главный внешнеполитический советник, то он ждет с польской стороны предложений о торговле. Но любое правительство Польши выглядело бы крайне некрасиво, если бы, добившись освобождения одного из тысяч беларусских политзаключенных, пошло на изменение своей политики в адрес Беларуси.

Поэтому рассчитывать же на то, что смена правительства Польши что-то поменяет в плане беларусской политики Варшавы, я бы не стал. В этом правительстве премьер-министр (Дональд Туск — прим.) мыслит общеевропейскими категориями. А у министра иностранных дел (Радослава Сикорского — прим.), очевидно, нет большого желания идти на мировую с Лукашенко.

— Вы сказали, что «Лукашенко сам себе внешнеполитический советник». Если бы он захотел реальную перезагрузку в отношениях с Западом, разрешили бы ему в Кремле? Насколько Лукашенко свободен в своих действиях сегодня?

— Конечно же, он не является полностью свободным в своих действиях, поле для маневра у Лукашенко исключительно узкое. Но в вопросе политзаключенных, как мне кажется, Лукашенко волен вести себя более свободно, чем в геополитических или военных вопросах. Он мог бы что-то попытаться сделать.

Однако сегодняшняя позиция Запада, хоть это прямо не озвучивается, является ультимативной. Запад не будет вести переговоры по вопросу о политзаключенных, их полное освобождение есть предварительное условие для диалога, а не предмет торга. Если все полторы тысячи политзаключенных вышла бы завтра на свободу, то, я думаю, Запад попытался бы сделать какой-то шаг навстречу, а у Москвы просто не было бы времени и возможности как-то жестко отреагировать. В целом в вопросе о политзаключенных Лукашенко все еще субъектен.

— Во многом история правления Лукашенко была цикличной: выборы, репрессии, санкции Запада, торговля политзаключенными, диалог — и так по кругу. Разрушена ли эта схема окончательно?

— Думаю, что да. Она начала разрушаться еще в 2020-м году, причем не в августе, а через несколько месяцев. Давайте вспомним, что до ноября Лукашенко лично не был под санкциями Запада. Запад и особенно ЕС, никак не решался распроститься со своей крайне ошибочной политикой взаимодействия с режимом Лукашенко, которая в предыдущие несколько лет (как минимум — с 2014-го года, начала этой перезагрузки) была основана на иллюзиях и формально-бюрократических подходах самого Запада. Запад не понимал, с каким режимом имеет дело и проводил в отношении Минска такую вот политику «солнечного тепла».

До ноября от Лукашенко Запад почему-то ждал, что начнется какой-то процесс внутреннего примирения, внутреннего диалога. Потом был Ryanair, потом был кризис с мигрантами. Я бы сказал, что в ноябре 2020-го предыдущая политика начала давать трещины, а к поздней осени 2021-го она окончательно закончилась, потому что стало понятно, что Лукашенко не является адекватным переговорщиком даже потенциально.

Символом окончания предыдущей политики стал момент смерти Макея. У Запада, даже если бы он и хотел вести с кем-то переговоры, не оказалось никого на беларусской стороне, кому можно было бы хоть в какой-то степени доверять. Это инструментальный аспект (с кем и о чем говорить), а главный стратегический момент - который мы только что затронули — состоит в к том, что Лукашенко в целом впал в такую зависимость от Московии, что у него нет поля для размена.

В западной политической дискуссии долгое время присутствовали ссылки, опираясь на которые можно было найти аргумент в пользу сохранения ровных, относительно неконфликтных отношений с беларусским режимом. Например, непризнание вхождения Крыма в состав РФ, непризнание независимости Абхазии или Осетии, непризнание «независимости» ЛНР и ДНР. А на сегодняшний момент ничего этого уже нет, юристы могут только спорить, встречи Лукашенко с местными лидерами — это уже полное признание, или еще неполное. Это в корне отличается от того, что было до 2020-го года.

Перезапустить какую-то относительно мягкую циклическую политику в адрес Лукашенко без освобождения политзаключенных не получится. Отдельно надо отметить, что даже если бы это произошло, отменить санкции было бы непросто. Пришлось бы выставить какие-то аргументы, почему, собственно, человека, который находится в такой степени зависимости от Московии, нужно каким-то образом поощрять, стимулировать, верить, что он способен уйти от Московии, если он не сделал этого за все эти годы. Поэтому сейчас разговоры о перезапуске такой политики — это только мечты, даже для тех людей, которые эти разговоры склонны были бы вести в каких-то других обстоятельствах.