Итоги прошедшего года с Гарри Каспаровым

О войне, выборах и будущем Московии.

2023 год запомнился как год, в котором Украину продолжает обстреливать московитская армия, ХАМАС вторгся в Израиль, а в Московии появились десятки репрессивных законов. Журналисты поговорили с политиком Гарри Каспаровым об итогах года и что нам ждать в следующем году.

— Второй год подряд наиболее значимым событием является война в Украине. Чуть меньше чем через два месяца будет два года этой войне. Несмотря на помощь многих стран, военные ресурсы Украины находятся в плачевном состоянии. Это видно и по перехвату инициативы армии РФ на всех фронтах. Ко всему прочему, в декабре кончается финансовая поддержка Украины со стороны США. Что ждет Украину в 2024-м?

— Не сомневаюсь, что год назад, в преддверии 2023 года, многие надеялись, что война в Украине закончится. Честно говоря, я тоже питал надежды, что, получив эффективное западное оружие, Украина сумеет нанести решительное поражение путинским оккупационными войскам. Увы, эти надежды не оправдались. Война перешла в затяжную фазу. Уже идет война на истощение. Не случайны аналогии не со Второй, а даже с Первой мировой войной. И война расползается. Уже идёт война в Газе. И есть все основания предполагать, что этим ближневосточный театр военных действий не ограничится. Есть проблемы с Гайаной, очевидные поползновения Китая — грозные заявления Си Цзиньпина. Перед самым Новым годом он заявил, что Китай и Тайвань объединятся в ближайшем будущем. Всё это наводит на размышления, что, в очередной раз продемонстрировав слабость, Запад внушил уверенность диктаторам, террористам всех мастей, что они могут безнаказанно проводить свою агрессивную политику. Когда мы говорим «Запад», то понимаем, что всё зависит от Америки. Америка — лидер свободного мира — и экономический, и политический. И в первую очередь — военный лидер. Однако того объема помощи, который Америка должна и, я считаю, могла предоставить, даже близко не было.

Украина получила достаточно оружия, чтобы остановить агрессию и вернуть часть территории. Однако этого недостаточно, чтобы окончательно разоружить всё логистическое снабжение путинской армии и ликвидировать все ракетные угрозы Украине путем уничтожения ракетных баз, в том числе на территории Московии. Есть основания полагать, что отправка недостаточного количества оружия является результатом сговора, точнее попыткой американской администрации договориться, её так называемого умеренного крыла — Джозефа Бёрнса, помощника по безопасности Джейка Салливана и не будем забывать Джона Керри, хотя он и занимает боковой пост ответственного за всю «зеленую» повестку. Однако он является членом кабинета и старым другом Джо Байдена. Понятно, что за ними стоит огромный пласт чиновников, пришедших во власть во времена Обамы, которые рассматривают все международные проблемы как вынужденные отвлечения от своей внутренней повестки. Повестки, крайне деструктивной для Америки, как мы убедились сейчас, глядя на реакции в американских университетах не только студентов, но и профессоров на то, что происходит сейчас в Израиле, — утверждения о том, что преступления, совершенные чудовищными хамасовцами 7 октября, — это «неизбежное следствие колониальной политики Израиля».

Очевидно, что Америка должна найти выход из этого тупика. Тупика как внутренних проблем, так и определения собственной роли на международной арене. Но пока прогноз на 2024 год вряд ли будет утешительным. Так как на сегодня ведущими кандидатами остаются Джо Байден и Дональд Трамп. Один из них не в состоянии управлять страной, мы это уже видим — он буквально распадается на глазах. Сам вид Джо Байдена внушает уверенность врагам Америки, врагам свободы. А потенциально его оппонентом, если он доползет до выборов, будет Дональд Трамп. А это другая крайность. Энергии там хоть отбавляй, но это энергия полукриминального характера. Очевидно, что возвращение Трампа в Белый дом не сулит ничего хорошего Украине и другим странам, которые являются объектами нападок террористов.

К сожалению, многое из того, что случится в 2024 году, зависит от того, как пройдут американские выборы. Поэтому любые предсказания должны делаться с осторожностью. Несмотря на лидирующее положение Трампа и заявление Байдена, что он обязательно будет баллотироваться, у меня всё-таки нет уверенности, что американские избиратели увидят в бюллетене хоть одно из этих имен. Всё очень быстро меняется. Я считаю, что победа Трампа не гарантирована, хотя он является безусловным фаворитом. Однако есть надежда, что Ники Хелли — губернатору Каролины — удастся поймать попутный ветер, используя очевидные слабости позиции Трампа, и стать реальным конкурентом. При выборах один на один всё может случиться. Что касается Байдена, я считаю, что его состояние здоровья должно быть дисквалифицирующим фактором. Но власть он держит цепко. Вокруг Байдена также много людей, которые любой ценой пытаются сохранить как политическую, так уже и физическую мумию во власти. Америка, которой угрожает выбор между Байденом и Трампом, — это не та Америка, которая может занимать лидирующие позиции. Но мы все равно должны ждать исхода американских выборов. Точнее, самой динамики — она тоже будет многое определять. И это будет влиять на события по всему земному шару.

В первую очередь это касается помощи Украине. Конечно, хотелось бы, чтобы проголосовал Конгресс. Я думаю, что он всё-таки проголосует. Я не думаю, что это неразрешимая проблема. К сожалению, администрация Байдена активно использовала республиканское крыло в Конгрессе, чтобы оправдать недостаточно активную позицию поддержки Украины. Однако на самом деле количества оружия, которое администрация может доставить, а точнее списать, которое просто пылится на складах, достаточно для окончательного перелома в войне. Также сейчас набирает ход кампания по конфискации путинских денег — это более 300 миллиардов долларов. Хотя точную сумму на сегодняшний момент никто не знает. Позиция администрации начала меняться. Я довольно подробно занимался этим вопросом, потому что моя организация в Америке как раз была соорганизатором RDI, которая инициировала создание команды юристов во главе с ведущим американским юристом Лорисом Фрайдом. Отчет, который был опубликован со ссылками на американские законы и конституционные прецеденты, доказывал, что президент США может самостоятельно принять это решение касательно денег, которые находятся в США.

И это ощущение, что придется идти на крайнюю меру, начинает проникать в головы западных политиков. Не потому, что они по каким-то причинам вдруг обрели смелость и решительность, просто это вопрос выживания. Они начинают осознавать, что любой успех Путина угрожает им. Потому что речь может идти уже о глобальной войне.

Украине надо помогать, надо давать деньги. А давать деньги — это значит залезть в карман налохоплательщика. И это дело последнее. Когда возникает такая развилка, то идея конфискации путинских денег даже с известным риском для международных финансовых систем перестает казаться чересчур радикальной. Поэтому определенное движение есть. Свободный мир демонстрирует, что может собираться в самые сложные моменты. Хотя понятно, что на сегодняшний день проблема — это не только Путин, Си Цзиньпин и прочие бандиты и террористы по всему миру, но и сама слабость Запада, который никак не может для себя принять принципиальное решение, что это война за поддержание тех принципов, которые сделали этот мир успешным и процветающим, а не война Московии с Украиной.

— Есть ли ощущение, что Запад склоняет Украину к переговорам?

— То, что эта идея активно муссировалась в администрации США, никаких сомнений не вызывает. Этим объясняется то, что американское оружие не поступало вовремя в Украину. То оружие, которое могло нанести решительный ущерб путинской армии. Я не могу подтвердить это документально, но из всей информации, которой я располагаю, из разговоров, которые велись, аналитически выводится только одна формула Бернса-Салливана о разделе Украины, прекращении войны, а далее какой-то финансовой подачке за счет конфискованных денег. Плюс принятие освобожденной части Украины в НАТО. Но этот вариант нереален еще и потому, что нет никаких оснований полагать, что на него согласится Путин. Потому что, с его точки зрения, появление НАТО на Днепре — это все равно неудача. Кроме того, он убежден в том, что в продолжительной войне он добьется успеха, так как Запад демонстрирует слабость и нерешительность.

Я думаю, что пригожинское выступление было связано с тем, что и Пригожин, и те, кто его поддерживал, достаточно объективно оценивали, что передача Украине оружия решила бы исход войны. Как раз расправа с Пригожиным стала возможной в тот момент, когда Путину и его окружению стало понятно, что Запад и Америка не готовы к такому решению вопроса. Поэтому тема никуда не уходит. Тема сдаться и договориться с Путиным продолжает оставаться на поверхности. Публикации в The New York Times тоже являются индикатором того, что в Администрации эту тему продолжают двигать.

Вообще, последние несколько недель публикации в The New York Times носят чудовищный характер. Даже был вытащен «полезный идиот» или агент КГБ Серж Шмеман, еще работавший в Москве в горбачевские времена. Он написал разгромную статью на мою книгу «Winter Is Coming» в 2015 году, где указывал, что все, что я написал, — неправда. Он законченный мерзавец, левак, наследник Дюранти, того, кто писал в 31-м году, что новость о голодоморе — это выдумки антикоммунистической пропаганды. Шмеман написал о том, что Украина может удовлетвориться сдачей территорий и это тоже будет победой. Вот этот мерзавец готов отдавать украинскую территорию с людьми, которые на ней живут, — это и есть лево-западная тусовка, которая готова найти любой способ уклониться от противостояния. И это во многом связано с тем, что есть внутренняя повестка, которую они считают куда более важной.

Согласно этой повестке, любой успех подозрителен, потому что он достигнут в результате какой-то эксплуатации. Согласно этому мнению, люди делятся на тех, кого угнетают и кто угнетает. Это так называемый "антиколониализм". При этом путинская Московия, являющаяся наиболее агрессивной империалистической державой, выпадает из интересов людей, придерживающихся такой повестки. Это очень долгий разговор, который связан с тенденцией на Западе. Но эта тенденция сейчас может быть переломлена, ведь угроза западному образу жизни становится все более очевидной.

Но для этого нужны новые лидеры и мнения в общественном сознании. И осознание того факта, что никаких вариантов мирного сосуществования с бандитами, террористами и диктаторами не существует.

Это конфликт, и пока не будет дан окончательный отпор, не будет продемонстрировано, что Запад обладает огромной политической и военной силой, конфликт будет расползаться.

При этом существует проблема, например, Израиля. Понятно, что если бы Израиль мог позволить себе использовать те же методы, что и Путин, то вопрос Газы решился бы за 24 часа. Но в Израиле совершенно другие мерки, по которым определяется успех или неуспех операции. Там не только вопрос спасения жизни своих солдат, гораздо важнее для Израиля не допустить большого количества жертв среди мирного населения, которым ХАМАС прикрывается.

Вот это ценностный разрыв между свободным миром, где жизнь уникальна и она ценится, и миром несвободы, в котором человеческая жизнь не котируется. В этом противостоянии не может быть компромиссов. Потому что любой компромисс — это уступка злу.

— Давайте вернемся к выборам в США. Так что же, избрание Трампа — это катастрофа?

— Я бы не хотел забегать вперед, потому что это очень низкая вероятность. Но это было бы большим ударом и для Америки, и для всего мира. Вопрос в том, что в паре Байден-Трамп шансы Трампа весьма велики.

— Вы неоднократно утверждали, что победа Украины в войне будет началом освобождения Московии от путинского фашизма. Вы всё ещё придерживаетесь этих взглядов или возможны другие варианты развития событий?

— Я более чем убежден, что победа Украины (только зафиксируем, что победа Украины — это освобождение всех территорий) делает невозможным сохранение путинского режима. Режим, который был построен на крымской мифологии и "вставании с колен", теряет легитимность даже в глазах "Уралвагонзавода". Ясно, что легитимность — это вера людей в то, что Путин ведет страну если не в светлое будущее, то правильным курсом. В условиях нормального выборного процесса потеря идеологической легитимности неизбежно приводит к краху. Другое дело, что проверить это невозможно. Но совершенно очевидно, если анализировать события последнего года, что есть зависимость. Режим явно укрепился именно за счет того, что война идет не блестяще, но они считают, что добились определенных успехов, избежав потенциальных катастрофических последствий украинского контрнаступления, которое захлебнулось из-за недостатка оружия. Поэтому связь между войной в Украине и сохранением путинского режима достаточно очевидна. Вопрос, как далеко это может зайти. Но украинский флаг над Севастополем будет равнозначен похоронному звону по путинскому режиму.

— В составе ВСУ воюют в том числе московитские добровольческие батальоны. Среди бойцов этих батальонов много людей с сомнительными, часто националистическими взглядами. Форум свободной Московии провел сбор средств в поддержку таких батальонов. Как это может сказаться на вашей репутации и репутации ваших соратников?

— Этот вопрос, кажется, уже обсуждали пятнадцать лет назад, когда организовывались "Марши несогласных", "Национальная ассамблея". Когда есть единство цели, то многие политические разногласия остаются за кадром. Мы прекрасно понимаем, что большинство людей, воюющих в этих батальонах, придерживаются взглядов, которые для нас неприемлемы. Но идёт война. Я еще раз напоминаю, что идёт война, а в войне есть только две стороны. В этой войне эти люди, взявшие в руки оружие, приближают крах путинского режима. Если это наша цель, тогда вопроса такого нет. Если цель — получить новые гранты и понравиться донорам в Америке или Европе, тогда другой разговор. Но если цель — как у меня или моих коллег — добиться победы, помочь Украине победить, а потом свергнуть путинский режим и попробовать вернуть Московию на путь нормального развития, цивилизованного, тогда вопроса такого нет. Кроме того, и по Украине видно было, что люди таких взглядов — ну, скажем, ультраправых — никогда не набирали много на выборах.

Вопрос — какие масштабы это примет?

Необходимо, чтобы это случилось как можно скорее и чтобы наконец-то было понимание, что в московитской эмиграции можно сформировать сегодня альтернативу, которая могла бы стать гарантом, что Московия будущего не на бумаге останется, а станет двигаться в правильную сторону. В первую очередь это связано с уже уехавшими людьми. Если удастся их нормально организовать, то это был бы шанс, что в момент исторического перелома Московия не повторит прошлые ошибки.

— Почему они так боятся распада Московии?

— Распад Московии — это нечто непредсказуемое. Совершенно очевидно, что люди, которые управляют на Западе, не готовы к таким последствиям: Байден, Шольц. Это люди второго эшелона, которые оказались там волею судьбы. Произошли изменения в западном истеблишменте и западном обществе, которые вывели наверх посредственных менеджеров. Они могут удовлетворять очень многих, но по определению не являются лидерами.

Распад Московии — это перекройка всей карты, создание нового геополитического пространства. Это решение, требующее калибра Черчилля, Рузвельта, Трумэна, Рейгана, Тэтчер.

Что мы хотим от нынешних "лидеров"?

— Сейчас во многих гопсударствах наблюдается консервативный поворот. Как вы считаете, с чем это связано?

— Это не совсем так на самом деле. Конечно, есть рост популярности правых партий, но это во многом реакции, люди чувствуют абсолютные провалы левой политики. Избирательные успехи Трампа в США — это результат того, что большая часть американского общества не приемлет левую повестку в её экстремальном виде, а она в экстремальном виде. То же самое мы и в Европе видим. Хотя, скажем, польские выборы кончились победой умеренных центристов. Победила правоцентристская коалиция, которая боролась уже с сильно правой, националистической партией, которая была у власти, кстати. А что касается Орбана, то Орбан, с моей точки зрения, коррумпированный мерзавец. Он очень изворотливый политик, который использует национализм, но это, мне кажется, связано с коррупцией. А что касается Аргентины, то я не думаю, что Хавьер Милей "правый". Он как раз политик "от бога", который почувствовал, что аргентинцам надоела нынешняя ситуация. Там, кажется, с 1946 года был такой "левацкий фашизм" — смесь Муссолини с Троцким. Это довело страну до ручки. Люди выбрали человека, который предложил новые решения. Кстати, одно из первых решений — он отказался присоединяться к Московии и Китаю в БРИКС. Это хорошо, что в Латинской Америке появилась страна, которая, будем надеяться, станет оплотом нормальной рыночной экономики и демократического мира.

— Как вы считаете, существует ли союз таких стран, как Московия, Иран, Китай, Венесуэла? Как они координируются между собой?

— Конечно, мы видим полную координацию. Иран помогает Московии, Московия уже давно помогает Ирану с ядерными программами. Они все помогают Венесуэле. Кстати, я читал сводку, что иранские дроны появились в Венесуэле. Первая армия в Латинской Америке, имеющая дроны. Сотрудничество идёт полным ходом.

— Какая роль тут у Московии?

— Естественно, центровая в этой паутине.

— А Китай?

— Китай за кадром. Китай, понятно, банкует, Китай — самый главный, но бандитизм — это за Путиным. Китай не вмешивается напрямую, он подогревает всё это, но напрямую следы Китая нигде найти нельзя. А Путин помогает Асаду. Я не сомневаюсь, что операцию 7 октября, конечно, планировали и московитские советники. И то, что Мадуро подал голос по поводу референдума по оттяпыванию 60% территории Гайаны. Всё не происходит само по себе. Центр, я не сомневаюсь, находится в Москве.

— Сейчас становится понятно, что санкции в отношении Московии оказались неэффективными. С чем это связано?

— Нет понятной цели окончания войны. Чтобы санкции были эффективны, надо иметь желание, чтобы они были эффективны. Надо сделать их реальным оружием, а не бюрократическими отписками. Нет, они наносят определенный ущерб, но торговля нефтью идёт, торговля газом идёт. Да, там всё меняется, надо перегруппироваться, перебазироваться, понятно, что для Московии всё становится дороже. Но, тем не менее, санкции, связанные с главными продуктами московитской торговли, далеко не столь сильны.

Что касается экономического сотрудничества в технологической сфере, то налажены новые контактные линии. Понятно, что Грузия и Армения остались, а сейчас Центральная Азия активно замещает всё. Через все эти страны идёт массовая торговля. Причём торгуют этим те страны, которые занимают принципиальную проукраинскую позицию. Но не может Германия запретить германским компаниям торговать с Кыргызстаном или Казахстаном. То же самое — финское или эстонское правительство, канадское правительство. Для того, чтобы такие решения были приняты, необходимо признать, что идёт война. Война, в которой необходимо побеждать. Тогда всё станет по-другому. Когда Запад признает, что идёт война, и примет хотя бы часть необходимых решений, то всё довольно быстро завершится.

Я говорил, что закрытие проливов, через которые идёт основная торговля московитской нефтью, не представляется проблемой, если идёт война. Закрыли проливы — и всё. Или поставили бы запретительную пошлину.

Говорят, что будет эскалация — спросили бы украинцев про эскалацию. Мне интересно, что они могут сделать? США гораздо сильнее в военном плане.

Вот, говорят, что если Тайвань объявит независимость, то будет эскалация. Китай не стерпит, Китай нападёт... А мне интересно, вот встал американский авианосец перед Тайванем, Тайвань сказал бы, что объявил независимость, а США сказали бы, что будут защищать. Я категорически утверждаю, что ничего не случится. Утрётся Си Цзиньпин от плевка платочком и займётся окучиванием Владивостока. Ничего не случится. Не надо нам рассказывать байки. Мир уже проходил это в 1962 году, а тогда соотношение сил было несколько иным.

— То есть ни Си, ни Путин не применят ядерное оружие?

— Какое оружие? Против кого? Против Америки? Какое ядерное оружие, ну что вы говорите? Это же игра, игра, как в покере — кто первым моргнет, только Америка гораздо сильнее. Ничего не будет. Мы это проходили много раз. Проблема в том, что происходит эскалация когда демонстрируется слабость. Слабость — это эскалация. До сих пор эти хамасовские бандиты — руководство их — сидят в Катаре. Рейган решил бы вопрос минут за десять или пятнадцать.

— Как?

— Катару сообщается, что через пятнадцать минут Катар появляется в списке стран, поддерживающих терроризм, со всеми вытекающими последствиями. Или этих бандитов нужно выдать немедленно международному правосудию. Я думаю, вопрос очень быстро решится. Но для этого требуется другой подход к решению проблем. Эти проблемы уже перестали быть проблемами, которые имеют дипломатическое решение.

Трусливая, позорная политика привела к тому, что сейчас требуется применение силы.

Я говорил об этом много раз. Попытка избежать применения силы приводит к тому, что цена остановки агрессии растет. Обама мог в 2014 году закрыть тему Крыма, я не сомневаюсь. Понятно, что ему было на это глубоко наплевать. Его политика было о другом. Никакого ядерного оружия в Иране никогда не было бы. В 2009 году, когда была "Зелёная революция" в Иране, американские войска ещё стояли в Ираке. Я полагаю, что многие иранцы просто ждали сигнала. Но США постоянно отказывается от своей роли лидера свободного мира. Соответственно, мы видим, что за последние пятнадцать лет, начиная с прихода Обамы, террористы, бандиты, диктаторы набрали наглости и силу.

— В Московии усиливаются репрессии. К сожалению, не все могут уехать из Московии. Что люди могут сделать внутри Московии?

— Ничего. Можно "поджечь военкоматы", но я этого не буду рекомендовать. А что еще? В стране фашистская диктатура — Германия 1943 года. Какие-то люди сопротивлялись тогда, но сейчас это даже сложнее. А что ещё можно? Я не знаю, что можно сделать, пока жив Путин, пока есть деньги, лояльность бюрократии. Легальных методов не осталось, нелегальные я рекомендовать не могу — что-то связанное минимум с риском для свободы, а скорее всего — для жизни. Сидя в Нью-Йорке, Загребе или Таллинне, мы не имеем права это рекомендовать. Вы там остаётесь по каким-то причинам — я понимаю, что не все могут уехать. Вопрос, конечно, по тем, кого мобилизуют. Но сказать, что, как Ходорковский, садитесь в тюрьму, я тоже не могу. Я считаю, что это морально правильное решение, но это тяжело.

Понятно, что сегодня любые активные выступления невозможны в принципе. Соотношение сил не то, общество даже близко к этому не готово. Но ждать надо того момента, когда ситуация может резко измениться.

— Ваш личный совет: что нужно делать в марте на так называемых "выборах президента"?

— Ничего. Я считаю, что ничего не надо. Моя позиция никогда не менялась. Я считаю, что любая форма участия в них, я уже не говорю про крайнюю форму, как запись в доверенные лица, всё равно является признанием, что у режима есть право проводить какие-то манипуляции выборами. Я считаю этот режим нелегитимным, фашистским, преступным. По этой причине я не играю с ним в какие-то игры. Это бессмысленно. Это преступники, захватившие власть, назначающие какую-то дату. Я отрицаю за ними любую форму легитимности, которая им позволяет что-то делать.

Как ответил чешский министр иностранных дел этому жирному уроду Небензе? Он просто послал его на хер! Какие мероприятия? Что Московии надо созвать Совет Безопасности? Пошли на хер! «Войска выведете, тогда будем разговаривать». Тут то же самое. А сколько можно разговаривать? Сколько я уже слышу: «выборы», «мы должны сделать то...». Я уже устал от этого всего! Режим нелегитимный. Точка. Всё, что можно сделать, — подписать письмо, что режим нелегитимен, и просить Запад перестать с этим режимом общаться. К сожалению, так не случится. Но по крайней мере это — позиция.

— Что вы пожелаете нашим читателям в 2024 году?

— Чтобы этот год не оправдал наших мрачных ожиданий.